– Пацаны там всё воюют! ― сказала Юлёна, приходя опять в вертикальное состояние. ― Катушка улетела куда-то…
– Давай выбираться отсюда! Скорей!
Девушки метнулись к люку, но он оказался наглухо закрытым.
– Похоже, наш подвал пришёл в рабочее состояние, ― со страхом сказала Маша и зажала себе нос.
– Хуже, если вся система жизнеобеспечения отсека начала работать автономно.
– Чем хуже? Я и так уже дышать не могу…
– Система заработала не для нас… Зортеки дышат совсем другой газовой смесью… Сюда, в подвал номер один, теперь надувает не воздух Церолы, а…
– Что делать-то?!
– Попробуем отключить или открыть дверь. Ты засекла, о какое место панели я ударилась?
Девушки, кашляя и щуря слезящиеся глаза, подбежали к приборной панели и, почти теряя сознание, стали беспорядочно тыкать и давить на все значки и символы.
– Они зашевелились! ― крикнула Юлёна, обернувшись к фигурам. ― Скорей!
– Сделана не из мервуда! ― выдавила кое-как Маша, тыча в панель. ― Давай разобьём! Тогда, может, всё отключится…
– Прости, дружок!
Юлёна свела гибкие ноги робота, сплела их в одну рукоять, размахнулась и как кувалдой ударила по панели. Тут же погас свет, но приоткрылась одна из дверей, из которой в отсек коридора проник тусклый свет.
– Выходят! ― в ужасе закричала Маша.
– Бежим!
Юлёна, на автомате, бросила Подлизу в ближнюю фигуру ожившего, но ещё заторможенного, зортека и подруги кинулись в приоткрытую дверь. Юлёна машинально захлопнула её за собой и заперла. Девушки оказались в очень тёмном коридоре, даже углов не было видно. Спустя несколько секунд в дверь стали ломиться, пытаясь открыть.
– Повезло нам! ― прокашлявшись, сказала Юлёна. ― Дверь прочная и механический запор есть. Они там в ловушке. Панель-то я ― вдребезги! Бейтесь, лягушата, теперь головами…
Маша не отвечала. Она пошатнулась и, если бы не Юлёна, наверное, оторвалась от стены и полетела.
– Машунь, держись! ― Юлёна схватила потерявшую сознание подругу и тихонько опустила на пол. ― Прорвёмся! За дело, космическая медсестра!
Скомандовав так самой себе, Юлёна вынула коробок, сунула его себе в зубы, зажгла спичку, свободной рукой открыла аптечку и перебрала в ней содержимое.
– Спасибо, папочка, за науку! ― удовлетворенно сказала она, увидев пузырёк салицилового спирта, нашатырь, бинт, вату и взятый на всякий случай медицинский пинцет.
Соорудив небольшой факелок, она приподняла Маше голову, откупорила нашатырь и поднесла к носу. Маша закашлялась и очнулась. Юля помогла ей сесть и, светя факелочком по сторонам, девушки стали осматриваться.
– Ну и колотун здесь! ― сказала Маша, вся покрываясь гусиной кожей.
– Так-то, подруга, последние штаны раздавать… А твой кристалл может светить?
– Не знаю.
Дрожащей от холода рукой Маша вынула камень. Он светился, но совсем слабо: просто отражал тусклый свет голубого факелка.
– В нём вода, а не свет, ― прошептала Маша, начав дрожать уже всем телом и клацая зубами.
– Мы здесь околеем. Вставай…
Привыкнув к темноте, девушки в глубине коридора разглядели еле заметную полоску красного света. Холод шёл оттуда.
– Идём! ― подхватила подругу Юлёна. ― Жертва Подлизы не напрасна ― все двери пооткрывались…
Они просунулись в дверь большого помещения и замерли, дрожа от холода, и не в силах произнести ни слова. Перед ними рядами стояли прозрачные герметичные сосуды ― огромные и небольшие, ― а внутри их находились замороженные существа.
– Это криокамера! ― прошептала, наконец, Юлёна. ― Каждой твари по паре…
– Я таких… организмов не видела даже в кино, ― отозвалась Маша.
Девушки, стуча зубами и трясясь, пошли вдоль рядов, молча рассматривая экспонаты.
– Их здесь не меньше сотни! ― выдавила Маша. ― Значит, зортекам известно не меньшее число цивилизаций.
– Сто цивилизаций! ― отозвалась Юлёна, пытаясь хотя бы пальцы рук согреть о затухающий факелок. ― Скоро и до Земли доберутся. Постой!..
– Что?!
– Там, кажется, карапубздик!..
Юлёна кинулась в проход между других рядов, остановилась около одного цилиндра высотою чуть больше метра, закреплённого на подставке, разожгла новый факелок, побольше, и принялась высвечивать замороженный экспонат.
– Карапубздик! ― вскрикнула Юлёна. ― Я катала их на спине, подбрасывала до тучи…
Она прижалась к колбе щекой и заплакала, содрогаясь всем телом.
– Так и нас могут заморозить, ― цепенея от ужаса, произнесла Маша.
Маша, не зная, как успокоить подругу, взяла у неё факелок и поднесла его к верхнему ободку цилиндра, пытаясь разглядеть лицо карапубздика. Тут же в ободке что-то замигало, и вовнутрь был подана хорошо видимая струйка криогаза.
Перестав рыдать, Юлёна отстранилась от сосуда и, озарённая догадкой, сказала:
– Так это, наверное, сработал температурный датчик. Я коснулась цилиндра тёпными руками, ты поднесла факелок…
– Чуткая техника.
– Пошли искать механизм разморозки!
За последним рядом экспонатов девушки обнаружили дверь, вошли и оказались в хорошо освещённом и тёплом отсеке.
– Живём! ― судорожно выдохнула Юлёна. ― Оранжерея! На лоджии мама такую же развела. Нет, не такую: наши цветы пахнут чудесно, а эти скорее воняют…
– Мы в мире чужих запахов: могли и нюх земной потерять.
– В мире мавелов пахло что надо. Нюх сейчас не важен: главное, есть ли съедобные?..
– Здесь даже розы есть, ― сказала Маша, мимоходом растирая посиневшие ноги. ― Какие красивые…
Маша потянулась к большому розовому бутону, но в последний миг Юлёна перехватила её руку:
– Не трогай!
В этот момент бутон шевельнулся и раскрылся навстречу машиной руке. Обнажились рядки длинных волосков, покрытых жидкостью с неприятным запахом. Весь розовый куст пришёл в движение качнулся в сторону девушек.
– Как у росянки, ― сказала Юлёна, оттирая Машу от плотоядной розы. ― В хорошенькую экскурсию мы с тобой вляпались. Это что же у нас получается?.. Думай, Маш!
– Думаю, в кунсткамере зортеки собрали интересных им представителей цивилизаций и фауны, а здесь ― флоры.
– Тогда в криокамере и человек должен быть. Могли и нас с тобой посадить под колпак.
– Ужас! Я читала про похищения людей инопланетянами. И Ванька рассказывал.
– Определённо эта роза с Земли, и вон те жёлтенькие цветочки, похожие на луговые лютики, тоже земные.
– Смотри, а там целый лес под колпаком!
Девушки подошли к отдельной накрытой прозрачным материалом камере объёмом с тридцать кубических метров. В сфере располагался самый настоящий дубовый лес средней полосы России, только в масштабе примерно 1:100.
– Похож на Заветный лес, ― сказала Маша. ― Смотри: он, похоже, растёт!
– Зортеки, наверное, изучают нашу флору и фауну, собираются устроить на Земле биологическую войну, как на Мероне! Ещё думай!
– Здесь должна быть вода для полива! ― выкрикнула Маша.
– Точно! Как я сама… Ты, Машунь, ещё умнее меня. Если растения готовят к завозу на Землю или вывозу, значит…
– Нужно скорей разморозить карапубздика да искать воду. У меня уже слюней во рту нет…
Быстро пройдя через оранжерею, девочки обнаружили незапертую дверь, вошли.
– Пустая подсобка какая-то, ― разочарованно сказала Юлена, окинув придирчивым взглядом небольшое полусферическое помещение. ― Ни вёдер, ни леек. Пошли отсюда!
– Подожди! ― Маша осматривала своды. ― На военном корабле пустая подсобка?.. Здесь гораздо теплее: явно помещение для самих астронавтов. А зачем эта сфера? Как в мини-церкви…
– Для акустики ― сфера! Здесь выступает воскресный хор зорт-мальчиков. Пошли!
– Для акустики… Точно!
Маша зашла в центр помещения и несколько раз хлопнула в ладоши. Тут же, квадрат за квадратом, вся сферическая часть помещения заполнилась голографической схемой отсеков на корабле. По интуиции Маша нашла отсек с виртуальным значком оранжереи, рукой дотронулась до него, и перед девушками возникло множество мигающих точек; они располагались параллельно или последовательно, как в схеме соединения цепи для прохождения тока из курса физики.
– Каждая точка ― это вид растения, ― догадалась Юлёна.
Она прикоснулась пальцем к одной из точек, и перед девушками в натуральную величину предстал куст плотоядной розы. Девушки инстинктивно отпрянули, но потом Маша дотронулась до одного из бутонов, и вокруг него высветились разноцветные незнакомые значки.
– Абракадабра! ― определила Юлёна, оттянув пальцами мочку своего левого уха и скаля зубы, что означало высшую степень презрительного неудовольствия.
– Да… У нас ни в химии, ни в генетике, ни в… таких значков нет, ― сказала Маша, совершенно не представляя, что ещё можно предпринять. ― Здесь Ванька нужен.
– А-а-а! ― не выдержала Юлёна. ― Давай «методом тыка». Жму на схему нашей камеры.
Она дотронулась рукой до голограммы криокамеры. Тогда из стенки камеры выдвинулся тонкий экран площадью с письменный стол. На нём высветилась пёстрая картина схем и рисунков, какие-то разноцветные вертикальные и горизонтальные линии, два типа диагональных линий, треугольнички, неопределимые в человеческих терминах скрипты и ключи, замысловатые кривые линии и густые скопления разноцветных точек. Но таких привлекательных точек, похожих на кнопки, чтобы пальцем нажать, девочки не обнаружили и в растерянности притихли.
– А «защиту от дурака» они на свою технику установить догадались? ― сказала, наконец, немного согревшаяся Маша. ― Уж экран-то не из мервуда…
Юлёна понятливо хмыкнула, оскалилась и криво прищурилась, что означало высшую степень агрессии:
– Жаль, отцовской кувалдочки нет… Зато имеем отработанный удар в голову!
Она изготовилась, подпрыгнула и с боевым криком ударила ногой в центр экрана. Он треснул и погас.
– А ещё спорят о пользе бойцовских видов спорта, ― сразу подобрев, прохрипела Юлёна. ― Идём пожинать плоды моих тренировок…
Девочки вернулись в криокамеру. Там всё пространство пришло в движение, а свет изменился с красного на светло-зелёный. Явно начался процесс разморозки. Все экспонаты оказались тоже подвижными: они выстроились в четыре цепочки и стали выезжать в открывшиеся четыре проёма в одной из стен. Юлёна отыскала цилиндр с карапубздиком, но, как ни упиралась ногами в гладкий пол, оказалась не в состоянии его остановить. Ещё полминуты ― и её любимчик вместе со шлангами и агрегатами скроется в непроницаемой мервудной стене!