Чем больше Маша смотрела на говорящего, тем роднее он ей казался. Такое странное чувство, что этот мерониец ей очень близок. Когда он снял перчатки с рук и расстегнул комбинезон, приоткрыв шею и грудь, Маша увидела багровый шрам от сильного ожога, опоясывающий шею словно удавкой и перетекающий на щёку. Кисть правой руки была изуродована таким же шрамом. На мизинце левой руки Маша рассмотрела колечко с драгоценным камешком, очевидно женское, явно выпадающее из всего стиля бойца.
Он говорил:
– На имперском крейсере наши друзья с Земли нашли звёздную карту с координатами секретной базы Угласа. А теперь у нас есть и некоторые технологии по мервуду. Поэтому ближайшие военные задачи определились: мы разведуем возможности и условия нападения на базу, а наши друзья отвезут технологии на Мерону…
– Кто это? ― почему-то сильно волнуясь, спросила Маша у Нибары.
Нибара посмотрела на Бозо, тот кивнул.
– Твой отец, ― сказала Нибара, взяв Машу за руку.
– В каком смысле?
– В биологическом.
– Поздравляю, Машунь! ― горячо зашептала Юлёна. ― Не зря пёрлись в такую далищу!
– Объясните, ― дрогнувшим голосом сказала Маша и схватилась свободной рукой за кристалл.
По её лицу брат с сестрою поняли: поверила.
– Значит, и кто твоя мать, они тоже знают, ― опередила меронийцев Юлёна. ― А в полёте так и не рассказали нам, интриганы. Впрочем, я теперь очень умная девушка: сама догадываюсь…
– Тимберлитта? ― тихо сказала Маша. ― Из вашей легенды?
– Она и ваша, земная, легенда, только пока скрытая, ― сказал Бозо. ― Вы дочь великой Тимберлитты, земной хранительницы!
– А как звать отца? ― спросила Юлёна.
– Тиамаф, ― ответил Бозо. ― Он самый боевой генерал. Хотя мавелы считают его неудачником.
– Почему?
– Войны не предовратил, жену и дочь потерял, с Угласом справиться не в состоянии… И всё-таки нам повезло, что он оказался на Оларе. С Тиамафом отряд меронийского спецназа. Они разгромили полицаев и захватили космодром и склады: запасы теперь есть!
Нибара живо рассказала Маше о родителях ― и что знала, и что сама додумала.
– Я родилась на Мероне… ― бормотала Маша, слушая. ― На Земле сохранялась у мавелов… в хрустальном гробу… Моей маме подсунули как детдомовскую… Велели ей пуще ока хранить кристалл… И мама ничего про меня не знала?
– Ваша мама Тимберлитта, ― прошептала откуда-то Церола. ― Никто ничего не знал, даже ваш отец. Благодаря этому вы только и остались живы. Во время войны на уничтожение многого лучше не знать.
– И Тимберлитта не знает, что я жива? ― с замиранием сердца прошептала Маша.
– Она, если сама жива, даже не знает: улетел ли её младенец с Мероны.
– Это когда я голодала?
– Лучше кувалдой по микросхемам, но никогда не признаюсь, чем вас кормил Подлиза, чтобы довезти живой до Земли. Он вас, Мария, узнал, когда увидел на корабле. Возможно, из-за того многодневного голода в младенчестве вы так не доросли: почти на голову ниже своей величественной мамы.
– Мы ещё подрастём! ― объявила Юлёна. ― Здесь почему-то все хотят подрасти. Зато ты, Маш, теперь генеральская дочь. Твоя первая родина ― Мерона. Отец не зэк и не пьяница. И Ванька у нас генеральский сын, и даже Синтаро ― племяш великого Дергана, одна я дочь таксиста ― затесалась в калашный ряд.
– Он знает, что я… здесь? ― спросила Маша.
– Нет, конечно, ― сказала Церола. ― Я вас увезла на Землю в тайне. Это тайна всей моей жизни. Скорее всего, Тиамаф считает вас…
– Пропавшей без вести! ― поспешила влезть Юлёна.
– Спасибо, добрая девушка: с меня тазик сладких каларов…
– Лучше яблок. И ещё, Церола, я прощаю тебе все подколы, ― шепнула Юлёна в дружеском порыве. ― Передашь от меня послание родителям. А-а-а, у тебя, подруга, уже и записка готова?!
Юлёна взяла из рук Маши записку, которую та машинально вынула из кармана рубашки напротив сердца, развернула:
– Можно прочесть?
– Я думала, нам конец… ― сказала Маша, вздыхая.
– «Не оставьте мою мамочку», ― прочла Юлёна вслух. ― Да-а-а, приключений было много, а вот веселья не ахти… Ладно, Машунь: нервы у нас крепкие, голод нас закалил ― крыс ели, мы теперь опытные астронавты и на пике спортивно-боевой формы. Они закончили: пошли знакомиться с твоим генералом!
– Нас атакуют!..
Глава 12. Земная память
― Я обещал тебе приятный сюрприз, ― не без гордости сказал Углас своей пленнице, когда они вышли из транспорта. ― Мне он обошёлся очень недёшево: командиры скоро перестанут уважать своего влюблённого императора, а к тебе в очередной раз подошлют ликвидаторов…
Углас, принявший облик русского гусара времён войны с Наполеоном, продолжал говорить о своих жертвах, но Тимберлитта уже слушала его вполуха. Хоть не верь глазам своим: она в солнечный летний день очутилась на поляне в Заветном лесу! Вокруг неё в нерегулярном порядке стояли гигантские дубы, некоторые их стволы скрывались в пёстром подлеске из клёнов и диких яблонь, на цветах медоносов суетились дикие пчёлы, по травинкам бегали муравьи, под ногами на пружинящей подстилке ― вперемежку с резными коричневыми листьями ― лежали прошлогодние жёлуди… Лёгкий ветерок слегка шевелил тёмно-зелёные кроны, в воздухе стоял родной и желанный запах дубового леса…
Неужели я на Земле, лихорадочно соображала Тимберлитта, всеми силами стремясь подавить свой восторг и запрещая волне сладких воспоминаний накрыть её с головой и тем ослабить занятую перед похитителем позицию непреклонного межгалактического маяка. Нерегулярность вообще отсутствует в мире зортеков: у них всё выстроено или переоборудовано в ровные ряды, решётки, квадраты и треугольники, в пирамиды или кубики, в неизвестные ей композиции симметричных фигур. Откуда было в логове Угласа, на секретной военной базе Империи, взяться нерегулярно посаженному дубовому лесу из её детства и юности? Что он опять задумал? Какой-то он сегодня озабоченный и не слишком уверенный. В Империи что-то стряслось!
Поначалу Углас просто держал её в полной изоляции, даже от Аркасии, подруги, и это ей было понятно: он стремился лишить её возможных случайных источников пополнения магических сил и дать время свыкнуться с мыслью, что теперь она будет с ним. Всё время, проведённое в плену, она чувствовала настойчивые попытки своего похитителя мягко проникнуть в её внутренний мир, но терпение его явно заканчивалось.
– Чего тебе от меня нужно, Углас? ― спросила Тимберлитта, оторвавшись от созерцания леса. ― Ты способен на откровенность?
– Время откровенности пришло, ― сказал Углас, принимая галантную позу. ― Когда-то я с лёгкостью проник в мир мероницев…
– И ключом к этому стал их Кодекс?
– Да. Глупцы упорно следовали ему, даже ощущая на себе последствия многих его несуразностей. Узнав механизм принятия решений у противника, я легко вычислил его уязвимости и покорил две планеты Союза.
– Не совсем покорил… Правда, в последнее время мне кажется: ты намеренно не добиваешь Олару и Мерону. Я права?
– Мервуд добывается ― с нас достаточно, а сами эти планеты мне не нужны.
– Теперь Империи нужна Земля?
– Да! Но Земля стоит на отшибе, там ещё не сложилась единая планетарная нация, как на остальных шести планетах Союза, и нет общего для земного человечества Кодекса. Конечно и там уже говорят о мировом правительстве, и богачи даже исподволь его создают, но ситуация зависит от концентрации денег или непобедимого вооружения в руках единиц или даже одного человека, а до этого ещё далеко даже по нашим временным меркам. Изоляция Седьмой планеты сыграла со мной злую шутку. Земляне агрессивны и привыкли воевать, они обладают бесстрашием и легко идут на самопожертвование, у них ничего святого в мировоззренческом смысле. Земляне в будущем представляют угрозу для Империи зортеков, да и для других цивилизаций. Они готовы начать покорение уже сегодня ― отчаянных путешественников и головорезов хоть отбавляй. Им, как и мне когда-то, стало тесно на родной планете. Они, точно как я, могут начать с торговли и представительства, а закончить военным нашествием. Проникнув в другие цивилизации, сразу примутся их воспитывать, а кто земному перевоспитанию не поддастся ― тех ликвидируют. За примером, дорогая, далеко ходить не надо: ты первая прилетела с Земли, прилетела без злых намерений, а сколько сразу дров наломала! Дело за техникой ― а она скоро у землян будет.
– Да, на Земле время сейчас летит быстрее… ― сказала Тимберлитта, гладя ладонью кору на стволе дуба.
Она вспомнила о дочери. Если малютку всё же отвезли на Землю, и она прожила там обычную жизнь, то давно уже должна лежать в могиле. А какую ещё жизнь могла прожить её дочь, если, как рассказала Аркасия, все сопровождавшие её погибли на Мероне? Челнок взлетел, но как старая посудина могла оторваться от истребителей зортеков? Согласно Кодексу, в случае гибели всей команды правительственный челнок должен быть запрограммирован на возврат к точке старта или, в чрезвычайных случаях, на следование к межпланетарной базе Союза колыбелей ― а в такую даль некормленому ребёнку никак живым не добраться. Как-то Дерби рассказывал ей о чудесном бортовом биокомпьютере на челноке, но чем компьютер каждые три часа будет кормить человеческого ребёнка ― своей болтовнёй?
Тимберлитта наблюдала за Угласом: тот с неподдельным любопытством разглядывал Заветный лес, нагибался к траве и цветам, смахивал паутину, слушал птиц…
Углас, понимала Тимберлитта, задался целью познать тонкий мир землян: он хотел научиться думать и чувствовать, как земляне, чтобы победить их малыми силами. Пусть на Земле нет мервуда, зато есть другие дефицитнейшие во Вселенной ресурсы, и благоприятные условия для жизни зортеков, если только воду сделать тяжёлой, но с этим учёные быстро справятся. Главное: на Земле много воды, единственного во Вселенной вещества, которое может быть в трёх состояниях: жидком, газообразном и твёрдом. Это универсальное топливо будущего: надо только научиться преобразовывать тёмную материю для расщепления молекул воды на водород и кислород, чтобы создать, по сути, вечные двигатели для полётов во все расползающиеся углы Вселенной.