И Тимбе от имени всего женского рода вдруг захотелось причинить боль всем жеребцам, неважно каким: жеребцам, кусающим холки кобыл, или мальчишкам, насильно, до слёз, целующим.
Призвав силы заветные, она возложила руку на ещё мокрую от водорослей шею коня и сказала:
– Ты, мой конь-горбыль, оживи!
Конь ожил: он заржал беззубым ртом, затряс гривой, освобождаясь от пиявок и подсохших ракушек, задрал мочальный хвост дыбом и в нетерпении застучал очищенными от коры белыми горбылями ног, выбивая куски глинистой земли и траву.
Тимба подняла тележную оглоблю, четырьмя ударами топора заточила один конец, заправила топор себе за поясок, а затем подхватила молот себе на плечо. Конь, фыркая и тряся головой, опустился на передние колени, почти лёг перед маленькой всадницей на пустой живот, и девочка не спеша его оседлала. Она поплотней умастилась в сделанном своими руками лопуховом ложе, босыми пятками ударила коня по бокам, и тот вихрем понёс её к полю битвы. Схватка там уже началась: крестьяне первыми бросились на штыки, сразу закричали раненые с обеих сторон ― кровь пролилась. В один миг Тимба, размахивая чудовищными в хрупких руках апокалиптическим копьём и кузнечным молотом, оказалась между противными сторонами. Рёв и топот коня под самые небеса, его сверкающие огнём большие глаза и, в противовес, бесстрастное лицо взлохмаченной и грязной всадницы, явившейся ниоткуда иначе, как только из самой Преисподней, заставил солдат и крестьян в ужасе попятиться ― дерущиеся стороны расступились. Дрожала земля, задрожали и ноги у мужчин. Трубач и барабанщик умолкли. Посреди расступившегося коридора между карателями и крестьянами Тимба осадила коня и подняла его на дыбы. Люди, бросая оружие, стали креститься и валиться на колени. Вдруг мальчишки выбежали вперёд и, указывая пальцами, истошно закричали: «Тимба! Тимба!» Такого ужаса не выдержали с обеих сторон: самые нáбожные и слабые духом люди, испуганные именем всадницы, бросились врассыпную. Тимба метнула своё копьё в смешавшиеся ряды солдат, в крестьянскую толпу швырнула кузнечный молот, а мальчишкам бросила под ноги топор. И тогда повернула коня к Заветному лесу передом, к презренным мальчишкам ― задом, пришпорила жеребца, и тот, окатив обидчиков из-под ног-горбылей комками земли и клубами пыли, с новым громом и молнией понёс всадницу вон с поля боя. Обернувшись, Тимба увидела, как ей вослед поп неистово машет крестом, а офицер, собрав остатки воли, прицеливается из револьвера, но крестьяне ― с криками и лязгом ― второй волной обрушиваются на отряд и заслоняют её от выстрела…
Нагорело же Тимберлитте от наставниц!..
С того дня у маленькой Тимбы пропал интерес к простой земной жизни, и так оставалось до самого прилёта её первого мужчины ― Тиамафа Меронийского…
Воспоминания о детстве оборвались, когда Тимберлитта увидела, как Сергей Сергеевич и отец Ивана на длинной деревянной лавочке у края футбольного поля встретились с какой-то женщиной.
– Вот на этой самой лавочке моя Маша с Юлёной обрабатывали разбитый нос вашего сына, ― по губам прочла Тимберлитта слова женщины, обращённые к Мезенцеву-старшему.
«Моя Маша»?! Тимберлитта сразу поняла: эту женщину Маша считает своей земной матерью. Но если Углас всё-таки привезёт дочку ко мне, как я объясню чудесное её спасение? Это сколько же у моей дочки оказалось спасителей? Несчастная подруга моя, Аркасия Меронийская ― спасительница первая; второй спаситель ― невозможно представить! ― бортовой биокомпьютер Церола, морально устаревшая модель, как первый паровоз на Земле; затем, на самой уже Земле ― какие-то безымянные люди; и, конечно, мавелы ― спасители моей дочери… А теперь, выходит, и школьник Ваня Мезенцев ― спаситель. И большая подруга Юлёна, если не спасительница, то уж верно защитница. Силы заветные: как много нужно спасителей для одной ни о чём не ведающей юной души! Это что же за мироздание такое?!
– Записка от вашей дочери, ― сказал Сергей Сергеевич, подняв перед лицом женщины прозрачный пакет, в котором лежала маленькая бумажка. ― Всё что прилетело «оттуда», ― он махнул свободной рукой в небо, ― анализируется в лабораториях и составляет государственную тайну. Отдать записку вам мы не уполномочены. Вы почерк Маши знаете?
– И почерк, и листочек узнаю ― он из её блокнота, ― ответила, волнуясь, женщина. ― Я купила в лагерь блокнотик, какой она любит: линованный, розовая бумага с водяными знаками, и листочки с закруглёнными уголками ― она у меня большая эстетка, в кого только… Не могу прочесть, буквы дрожат…
«Не оставьте мою мамочку», ― сказал Сергей Сергеевич.
– Как… «не оставьте»? Что с ней?!
– Только, пожалуйста, не хороните Машу раньше времени, ― сказал Сергей Сергеевич. ― Когда записка писалась, да, было опасно, но затем всё наладилось. Мы с генералом Мезенцевым очень скоро летим и разберёмся с…
– Позже вы узнаете всё, ― перебил Мезенцев-старший. ― Мария там, ― он кивнул в сторону неба, ― рядом с моим Иваном, с Юлей, мы вернём их всех вместе…
– Что ещё вы дали Маше с собой в лагерь? ― спросил Сергей Сергеевич. ― Лагерь имени Гагарина ― не совсем простой лагерь. Здесь дело государственной важности…
– Государственной? Маша ― это на неё не похоже ― без спроса взяла в лагерь кулон, очень ценный…
– Переходный возраст, ― полуспросил-полусказал Сергей Сергеевич. ― В лагере подростки даже, бывает, воруют…
– Что за кулон? ― опять перебил Мезенцев-старший. ― Как он выглядит? У вас есть его фотография?
Женщина рассказала о кулоне: как он к ней попал, о том, что камень светится в темноте, у него изменяется цвет и температура… Сергей Сергеевич немедленно взялся за рацию:
– Среди оставленных детьми вещей был кулон с камнем голубого цвета? Нет? Обыскать весь лагерь, все маршруты передвижения известных лиц, да-да, с собаками. Ещё раз просмотреть всю базу, скачанную с фотоаппаратов, камер, сотовых телефонов… Кулон видели на шее Маши в автобусе и на завтраке: картинки сейчас передадут.
– Когда мне ― нежданно-негаданно ― привели Машу, маленькую, едва ходить начала… ― продолжила было рассказывать женщина.
– Подождите! ― резко прервал её Мезенцев-старший. ― Мы должны перейти в закрытое помещение. Сергей Сергеевич!
– В главном корпусе есть подвал, глубокий, отстроил помещик, ― сказал тот. ― Я там ещё в прошлом году оборудовал себе пункт. Идёмте туда!
Все трое встали ― и на том эпизод прервался. И до этого поток информации не раз обрывался ― это, наверное, когда мавелы уничтожали очередной разведывательный аппарат зортеков.
Тимберлитте стало ясно: её дочь, совсем не магиня, летит с земным кристаллом, как когда-то летела она. Значит, опять источник жизни Мероны на грани гибели. Но кто за ней смог прилететь на этот раз? И куда летит дочь: на Мерону, на Олару, на Альронику? Почему, главное, Углас не уничтожил Машу с опасным для него кристаллом? Ему, значит, мать куда важнее, чем дочь. И я воспользуюсь этим!
Больше всего внимание Тимберлитты, естественно, привлекли кадры с участием её дочери. Девочка оказалась невелика ростом, как высокая меронийка. Невольную улыбку вызвала у Тимберлитты Маша у костра в одеянии глупой «сестрицы под окном». Хоть детство и юность у дочки прошло по-человечески, думала мать, а молодость будет уже, вероятно, как у меня.
Отработав информацию с Сергеем Сергеевичем и Мезенцевым-старшим, Тимберлитта отыскала ранние кадры с Земли. Она увидела, как зортеки исследовали Заветный лес, забирали биологические образцы видов растений, животных и микроорганизмов. Как они пытались проникнуть в мир мавелов через стволы дубов. Как столь же безуспешно погружались в глубочайшую впадину Тихого океана. Увиденное сильно встревожило её. Особенно то, что зортеки отобрали с Земли огромное количество биоматериалов. Оказывается, набитые биоматериалами имперские грузовые челноки уже немалое время сновали между Землёй и неизвестными базами Империи. А на Земле об этом не знают!
Столь масштабное похищение земных биоматериалов ― что бы это значило? Наверное, расчётливый Углас убедился: его молодая Империя не сможет воевать на несколько фронтов. Он боится шункетов, но теперь опасается и землян. У него есть какой-то план, как малыми силами победить многочисленных агрессивных землян. А прежняя военная стратегия Империи ― заваливать противника трупами ― не сработала даже на Мероне и Оларе.
Я единственная, кто может разгадать намерения Угласа, думала Тимберлитта. Я ближе всех к нему, он постепенно раскрывается, мой долг ― разгадать его планы…
Итак, думала Тимберлитта, Углас хочет помешать выходу землян в большой космос. Он собирается заставить землян сосредоточить усилия на внутренней планетарной жизни. Что для этого надо сделать? Не допустить поступательного развития науки и техники. Вероятно, расширяющаяся Империя зортеков ― первая цивилизация, с которой земляне столкнутся как с серьёзным космическим конкурентом. Значит, Углас намерен создать помехи землянам, ввергнуть их в борьбу за выживание, создать трудности на самой Земле, не проявляя при этом себя. Явно у него не хватает сил, чтобы открыто высадиться на Земле, как он это сделал на Мероне. А теперь он ещё и напуган тем, с какой лёгкостью на Земле уничтожили сразу четыре его боевые машины с опытным спецназом. Что он может затеять, действуя исподтишка, невидимо? Невидимо… Биологическую войну! На Мероне он обкатывает средства и техники биологической войны, чтобы потом применить самые эффективные из них на Земле. Углас готовит биологическое вторжение! Вот почему здесь, на секретной планете, на военной базе Империи, так много производств по выращивают микро- и макроорганизмов. Наверняка он уже пробовал синтезировать Заветный лес в своих лабораториях и вполне мог преуспеть, а биологические образцы с Земли привёз для отвода глаз. Возможно, Аркасия что-то узнала, но ей не позволили мне рассказать…
Геополитические войны, энергетический кризис и экологические катастрофы, думала Тимберлитта, вместо того чтобы стимулировать развитие науки землян, в какой-то момент должны полностью подорвать её и тем самым приостановить грядущую колонизацию космоса человечеством. Таким моментом, наверное, должны стать… инвазии модифицированных земных биологических организмов! Вот для чего Империи нужны биологические образцы с Земли в таких количествах. Не исключено, что зортеки уже в состоянии проникать в земные лаборатории, разрабатывающие биологические средства войны, и могут похищать образцы оттуда. Какой-нибудь модифицированный грибок, чьи ферменты способны расщеплять белки в зерновых культурах, может оставить землян без питания. Или сверхпатогенный штамм сибирской язвы может оказаться смертельным для большинства населения, тогда осваивать дальний космос будет просто некому.