Раненый колобок, похоже, легко понимал язык её телодвижений. И тот маленький колобок на корабле Странника тоже понимал. Итак, рассуждала Юлёна, раненый колобок ― лучший дешифровщик во Вселенной: он должен смочь настроить свой индивидуальный код на мой. А коль так, Юлёну-мышь понесло:
– Я Юлёна, лучший друг двух колобков с вашего корабля. Они умоляли спасти тебя из лап…
Дальше Юлёна обнаружила, что колобка звать «никак», и присвоила ему временное имя ― Раненый колобок, Ранкол. Почти сразу тот переналадил свой код под Юлёнин, с переводом на русский. Тогда сразу воскресшая к авантюрам Юлёна-мышь, расхаживая на двух задних лапках по пульту, принялась было убеждать колобка: на станции хаос, в фиолетовой зоне восстание, самое время ― бежать, только нет летательного аппарата, чтобы такому большому колобку добраться до его родного корабля… Но тот остановил командиршу на полуслове…
Оказалось, он ― математик, бортинженер и спец по вооружению («Прям как Ванькин отец», отметила про себя Юлёна). Это он, Ранкол, оповестил рабов в фиолетовой зоне о прибытии на Окус своего корабля. Как? Втайне от пиратов он сохранил связь с системой навигации корабля. Он даже может рассчитать, где находился корабль со Странником с тех пор, как его захватили пираты. («А вот это нам пригодится: узнаем, где Странник был, когда пропадал из поля зрения меронийцев и оларийцев»). Давнишняя цель Ранкола ― захватить родной корабль и попробовать удрать из Тусклой зоны: уйти через ледяные поля, куда погоня пиратов вряд ли сунется. Он также рассчитал, как можно отключить силовые установки в пограничной зоне Окуса, чтобы разблокировать вылет с базы пиратов. Это он ввёл неустранимую ошибку в координаты прицелов орудий на конвойных платформах…
– Молодец! ― поощрила Юлёна. ― Сработаемся! ― Она вынула из опалённого рюкзака носитель памяти пилота и рассказала, почему ей, как и их общему с колобками врагу, Страннику, нужно знать координаты базы Угласа. ― А теперь повтори всю работу ради друзей!
– Не нужно: Гетрис так торопился, что не уничтожил копию координат ― она была на внешнем носителе, так заведено у пиратов.
– А если ты… мы погибнем?
– Координаты с копии я уже встроил в навигацию нашего корабля.
– Значит, садись и лети?! ― Радость Юлёны омрачалась разочарованием. Она вертела в лапках ставший вдруг ненужным кубик. ― А его куда, выбросить?
– Да.
– Ну уж нет: продам кому-нибудь или на бартер… А ты можешь внести ошибку в те координаты, которые уже передал Гетрису?
– Нет, у меня нет доступа к их носителю. База Угласа ― искусственная планета у мелкой безымянной тройной звезды.
– Опять безымянной? Не-е-е, так не пойдёт: открытий без названий не бывает. Назову её… Батоном! Да: звезда Тройной Батон! Звучит? Раскатаем зортеков, как тогда, на футбольном поле, уделали тройку Батона…
Странник уже знает координаты базы Угласа, дальше соображала Юлёна. Ну и что? Странник, конечно, редиска, но объективно действует на нашей стороне: ну и пусть летит ― поможет справиться с Угласом. А с мотивами Странника разберёмся позже, я ему ещё предъявлю!.. А вот почему Ранкол говорит моим голосом? Издевается?! Сейчас покатимся, а за дверью уже поджидают… Нет, не похоже на блеф: колобок сейчас еле выжил.
– Вперёд, Ранкол! ― пропищала Юлёна-мышь. ― Нет, постой! ― «Только не относись к нему как к домашней собаке». Ещё Юлёна вспомнила свой печальный опыт катания на маленьком колобке. «У Странника я сидела в кармане-схроне, у мавела ― в ухе, но поверх гладкого колобка, как ни цепляйся, не удержишься, он меня раздавит или потеряет…» ― На тебе есть… какой-нибудь схрон для меня? Но чтобы я всё видела: у меня бинокль и звериное чутьё ― они нам пригодятся! И чтобы разговаривать: хватит с меня, намолчалась, с вами тут русский язык забудешь, а мне ещё сдавать первого сентября сочинение «Как я провела этим летом»…
Глава 20. Корабль колобков
Первым делом Иван изучил схему корабля и определил своё местоположение. Потом наладил связь с Бозо в машинном отделении. Маша вызвала Нибару и поручила ей заняться в главной рубке корабля привычным делом ― связью и мониторингом внешней обстановки. Теперь можно было отправиться в лаборатории Странника, но Карант объявил: хозяйке и её другу сначала нужно сделать прививки от боевых патогенов зортеков.
– Ну и делай!
Оказывается, для этого следует раздеться и войти в тело Каранта. В одежде нельзя ― как показал опыт с меронийцами, одежда после процедуры не восстанавливается. Иван вызвался идти на вакцинацию первым.
– Не отворачивайся, записывай на камеру, ― сказал он Маше.
Иван быстро разделся и шагнул к Каранту. На теле колобка вмятинками обозначились контуры входа. Иван положил на него ладонь, и вдруг его рука стала погружаться внутрь, увлекая за собой всё тело юноши.
– Записывай! Если не вернусь, считай меня жертвой науки. А колобок внутри не пустой: в нём какая-то тёплая жидкость ― будто пузырится.
Маша инстинктивно схватила Ивана за другую руку и стала тянуть к себе.
– Карант, ты не забыл, что землянам нужно дышать? У нас лёгкие, а не жабры.
– С меронийцами всё обошлось, ― вмешался Ранкол, ― а они такие же люди, как земляне.
Маша отпустила руку Ивана, и колобок с громким болотным чмоком поглотил его. Маша в бессильной тревоге приложила ухо к телу Каранта. Внутри что-то равномерно булькало, а сам колобок мелко вибрировал. Ранкол скатался куда-то и через минуту вернулся с полотенцами.
– Приготовьтесь, хозяйка, сейчас ваш друг выйдет. Дайте я буду снимать кино.
Из тела Ранкола вышли два тонких щупальца: одним он взял гаджет, другим протянул Маше агрегат, похожий на фен, и полотенце.
– Не медсестра, а банщица… ― принимая на руки обмягшее и раскрасневшееся, как после парилки, тело друга, сказала Маша.
От тяжести подхваченного мокрого и скользкого тела она не удержалась на ногах и села на изогнутый пол.
– А мерониец, когда вышел из Каранта после прививки, грохнулся на пол и покатился?
– Да, а что такого? ― беззаботно отреагировал Ранкол. ― Люди не могут далеко укатиться.
– Синяк будет… ― начала было Маша, но прикусила язык. ― У колобков вакцину вениками вбивают, как эвкалиптовое масло в парилке?
– Вакцину можно ввести и внутривенно, и внутримышечно, ― сказал Ранкол, ― но тогда она не сразу по всему организму начнёт действовать. Синяки не в счёт, главное ― не содрать кожу: мы, колобки, можем погибнуть от любой глубокой ранки, нанесённой в не предназначенном для раскрытия тела месте.
– Я тебе про людей говорю, а ты опять про себя! Вань, скальпель в аптечке Юлёны ― просто страшнейшее оружие для колобков.
– Да, воины из колобков ещё те… ― пробормотал Иван. Он окончательно пришёл в себя и начал одеваться. ― Я будто внутри большого вибромассажёра побывал: меня тёрли и мяли со всех сторон. Конечно, одежда не уцелеет…
– От любого выстрела зортека колобок погибнет, ― продолжал жаловаться Ранкол, ― истечёт жидким носителем жизнедеятельности, у людей он называется кровью.
– Я, Ранкол, уже поняла: хныкальщики ― явление вселенское, ― раздеваясь, сказала Маша. ― Держи, Вань, заколку: а то мало ли…
Когда процедуру вакцинации прошла и Маша, команда тронулась в направлении лабораторий.
С «восставшими» роботами зортеков на имперском крейсере ребята однажды уже справились, хотя и временно потеряли обоих меронийцев. И теперь чувствовали себя более уверенно ― знали, что вакцинированы, а биозащита действует немедленно и во всём теле. На цивилизацию же круглых имперские боевые патогены не действовали.
Впереди, в качестве разведчика и осветителя, катился маленький Ранкол, за ним, отталкиваясь руками и ногами от стенок цилиндрического прохода, следовали Иван и Маша, Карант замыкал отряд. По приказу Маши Карант рассказывал о лабораториях.
Оказалось, Странник, когда не воевал с Империей, сидел в них безвылазно. Ранкол вёл корабль, а Карант помогал Страннику: в основном ― утилизировал отработанный биоматериал и обеспечивал стерильность помещений. Ставить опыты Страннику помогали механические роботы. Он их тоже выкупал или выпрашивал у меронийских партизан. Странник не только синтезировал, выводил и испытывал патогены на зортеках и организмах других цивилизаций, но и хотел познать собственную природу…
– Ставил эксперименты на себе? ― уточнил Иван.
– Да. От этого временами впадал в безумие и в таком состоянии являлся в рубку корабля, сдирал кожу с моего брата и бил его по живому.
– Бедный Ранкол!
Сказав это, Маша пыталась догнать и погладить маленького колобка, но слишком сильно оттолкнулась, промахнулась, потеряла равновесие и, если бы не Иван, ударилась бы головой и грудью о стенку.
– А чем эксперименты над собой отличались от экспериментов над пленными зортеками? ― вовремя ухватив Машу за ногу и руку, обернулся Иван к Каранту.
– Я отличий не обнаружил, ― ответил Карант голосом Ивана. ― В моём присутствии какие препараты Странник вводил пленным, такие и себе.
– Значит, Странник и зортеки, как минимум, должны иметь близкую природу, ― сказал Иван и выразительно сжал руку девушки. ― Выходит, не все подопытные зортеки погибли?
– Не все, даже не большинство. Бывший хозяин сначала просто убивал зортеков и изготавливал из их тел препараты. А позже приказал мне освободить большие помещения под холодильные камеры и стал ― после определённой процедуры ― помещать туда зортеков в состоянии лёгкого анабиоза.
– А сейчас холодильники пусты?
– Да. В последний заход корабля за пояс ледяных глыб Старанник загрузил всех зортеков на челноки и куда-то их перевёз.
– В тот последний заход и мы на корабль высадились… ― призадумался Иван.
– Да. Странник сначала перевёз зортеков, потом сразу послал за вами эвакуационную капсулу.
– И сколько же их было?
– По-вашему счёту, две тысячи.
– Две тысячи?! ― Иван даже остановился. ― Они же все военные, спецназ… Хозяйка!