– Действуем по обстановке, ― сказал он, как бы оправдываясь, оказавшись лицом к лицу с девушкой. ― Запасной тросик лебёдки только на базе, а сейчас нам до неё не добраться. Оставаться на месте опасно. В логово ― так в самое логово! Пусть робот тащит нас как заготовки. Я ковырнул ихтиандра ножичком: он железный, покрыт водонепроницаемой плёнкой и смазкой, ржавчина просвечивает…
Робот наконец справился с задачей и потянул состав за собой. Иван и Нибара лежали, тесно прижавшись друг к другу, и наблюдали сюрреалистическую картину метеоритного дождя под водой.
– Если робот железный, а не мервудный, ― принялся рассуждать Иван, ― значит, на Лонзоре мервудных технологий нет. Размножение зортеков идёт по старинке. Скорее всего, Углас побоялся вводить новые материалы и технологии, потому что пришлось бы подключить многих, и тайна нахождения планеты и тайна размножения зортеков со всеми её огромными уязвимостями могла быть раскрыта. Главная уязвимость зортеков ― размножение! Их физически мало и нет возможности быстро нарастить воспроизводство. У людей, оказывается, очень лёгкий способ размножения. Какое это преимущество во Вселенной!
– Мне, наверное, понравится лёгкий способ размножения…
– Да, люди могут заселить галактики! А другие не могут, потому что зародились на планетах с ничтожными ресурсами для выживания биологической жизни. Цивилизация зортеков ― одно материнское озеро ― и всё. Захоти мы его отравить ― и цивилизации конец. Мне даже стало жалко зортеков.
– Ты не видел, что они сотворили с Мероной, ― возразила Нибара.
– Я видел Олару. Не в том суть. Полностью уничтожать одну цивилизацию только за то, что она нанесла вред другой цивилизации, ― это неправильно, негуманно и даже опасно. Кто-нибудь случайно наткнётся на уязвимость победившей цивилизации ― и уничтожит её. Колобков за полчаса выбили. У них теперь забот других нет, как только размножиться, выжить. Несчастная, ничтожная судьба малочисленных цивилизаций!
– Чем больше ставится на кон, тем яростнее и беспощаднее схватка. У шункетов искусственные чёрные дыры, у гепестов ― трансформаторы тёмной энергии, у вас ― ядерное оружие. В космосе начинается война на полное истребление, и у молодых людей времени на любовь не остаётся…
Нибара пыталась шевелиться, обнять Ивана, но клей не позволил это сделать.
Поезд въехал в широкий подземный туннель. Свет мигал, и Иван включил фонарь. Робот загнал свою груз в лифт. Из соседнего лифта выплыли пустые ванночки, робот подхватил их и двинулся обратно в сторону озера. Лифт, дёргаясь и останавливаясь, стал поднимать ванночки с ребятами.
Через полминуты они въехали в освещённое больше естественным светом помещение, напоминающее механизированный склад. Там работала пресс-форма, живых зортеков в зале не было. В зале стоял грохот от бьющих по стенам и окнам метеоритов. В одной из стен зияли несколько дыр, на ней же все стёкла были разбиты, значит, поток метеоритов ударил по башне с этой стороны.
По желобу вереница ванночек двигалась к внушительной железной пресс-форме. Ребята наблюдали, как механические рычаги поочерёдно вынимали болванов из ванночек, омывали под душем, протирали, затем укладывали в форму, и она на несколько секунд подавалась под пресс. Из-под пресса болван выходил уже в форме грубого манекена с узнаваемыми очертаниями зортека. Энергия в зал подавалась с перебоями. Слабый искусственный свет часто мигал, сыпались искры, тормозили и дёргались механические руки.
Ванночка, в которой лежали ребята, по желобу приближалась к разделочному столу. Иван, действуя ножом, освободился сам и отскоблил от клея гидрокостюм Нибары. Они едва успели вывалиться из ванночки, когда гибкие манипуляторы уже протянулись к их телам. Один них схватил-таки Нибару за ногу, но Иван ударил его ножом и отсёк от девушки.
Ребята сняли гидрокостюмы. В зале была высокая влажность, но за счёт разбитых окон и дыр в стенах дышалось легко.
– Похоже, здесь назревает хаос, ― сказал Иван. ― Метеоритный дождь побил солнечные батареи, им теперь не хватает энергии. Иначе нам бы от этих лап не уйти: уложили бы нас в формы и сплющили.
– И у меня ноги бы стали прямыми, ― пыталась сострить Нибара.
– Ты чего улыбаешься?
– Я довольна: хотя бы в гидрокостюме и маске полежала со своим другом.
– Ну ты липучка! ― сказал Иван. ― Девушка должна быть гордой и скромной ― ждать инициативы со стороны парня.
– Это при патриархате, а Россия от него освободилась, я знаю.
– Чему вас только Церола учила! Больше о танцах-обжиманцах ни слова ― это приказ! В лифте поднялись не больше чем на двадцать метров. Похоже, мы в башне, на нижнем этаже. Здесь инкубатор. Зрелых особой зортеков нет. Ищем лифт, чтобы подняться наверх…
Вдруг строение пошатнулось: полетели на пол железки, стекло, инструменты и раскатились болваны. Искусственный свет потух, механизмы остановились.
– Кто-нибудь меня слышит? ― обратился Иван в сторону дырявой стены.
Отозвалась Церола. Метеоритный железный дождь сильно искажал сигнал, а связь с кораблём, оставшимся за зоной орбитальности, прервалась. Иван и Нибара еле-еле разобрали старушечьи причитания Церолы. Метеоритные ножи её покалечили, «похожа на ёжика», энергоустановка челнока повреждена, почему её, старушку Церолу, не прикрыли мервудной фольгой? Маша и Бозо нашли подземный городок, спустились в него. Связь с ними оборвалась ещё до начала дождя.
– Пизанская башня, в которой вы находитесь, дала крен в три с половиной градуса. ― закончила Церола. ― Она не выдержит ударов метеоритов и скоро грохнется…
***
С оружием наизготовку Маша и Бозо подошли к матово-белой многоэтажной башне. Они обошли строение по периметру, но никаких признаков входа не обнаружили. Свежих следов зортеков на поверхности земли ребята тоже не нашли и решили: входы в башню находятся или под землёй, или под водой.
– Мне кажется, здесь не природный ландшафт, а декорация, ― сказала Маша, тревожно оглядываясь по сторонам.
– Камуфляж, как над космодромом. Церола, мы обнаружены?
– Нет, ― доложила Церола. ― Зортеки не позаботились о наружном наблюдении: наверное, не могли даже предположить, что кто-то высадится на Лонзор. Моё «око» фиксирует исходящие из-под земли равномерный слабый шум и вибрацию, а на поверхности ― принудительное движение воздуха: похоже, работает вентиляция. Следуйте за «оком».
Выполняя это указание, ребята прошли сотню шагов ― и на вершине пологого холмика отыскали тщательно замаскированный вентиляционный люк, прикрытый вычурной формы железной решёткой. Рядом обнаружился пульт со значками, не похожими на те, что Маша и Юлёна видели на корабле зортеков.
«Око» передало изображение значков Цероле, но та ― со вздохами и причитаниями ― призналась, что не может их расшифровать. Тогда Бозо наугад потыкал пальцами во все значки, но это не дало результата. Смущённый Бозо вызвал робота Церолы ― «со сварочным агрегатом». «И с кувалдой», добавила Маша. Церола ответила: ремонтных и боевых роботов у неё больше нет, посылает Подлизу со сварочным аппаратом для мелких ремонтных работ на челноке.
– Юлькин Подлиза ― прислуга! ― воскликнула Маша. ― Стульчак, а не сварщик и не боец. «Для мелких работ»… У решётки прутки ― в мою руку толщиной.
– Да, прислуга, ― согласилась Церола, ― но и собака-ищейка ― возьмёте Подлизу с собой. И порошковое топливо для резки железа кончается. А чего вы хотите: мы не заряжались с момента отлёта с Мероны. Кувалда надёжней…
Пока укрепляли внешнюю антенну для проводной связи под землёй, во всю прыть своих гибких ножек примчался Подлиза. Робот подбежал к ногам Маши, прижался и негромко свистнул. Он смахивал на трогательную детскую табуретку. Маша улыбнулась Подлизе и, подражая Юлёне, свистнула ему в ответ:
– Это будет мой вызов, запомнил?
– Так точно! ― пискнул Подлиза и попытался вытянуть свои ножки «по струнке», демонстрируя, что общение с Сергеем Сергеевичем и для него не прошло даром.
На крышке симпатичного ящичка Подлизы располагались ручной сварочный аппарат, изготовленная гепестами кувалда и катушка с проводом связи, завалявшаяся с давних времён в кладовках предусмотрительной Церолы.
Бозо начал резать решётку, но, как ожидалось, и мощности аппарата не хватило, и питание очень скоро закончилось.
– Попробуй выбить ногой, ― сказала Маша, вспомнив, как Юлёна в прыжке ударом ноги вырубила пульт управления на крейсере зортеков.
Бозо, скинув с плеч баллон с ингибитором, стал бить по пульту ногами, камнями, даже ковырнул крепления ножом ― всё бесполезно.
– Значит, кувалда… ― решила Маша. Она сосредоточилась и тронула пальцем ручку кувалды. ― Ты, моя кувалда, этот пульт разбей вдребезги!
Кувалда стремительно взлетела и ударила по пульту. Тот разлетелся на мелкие кусочки, и решётка бесшумно опустилась под землю.
Бозо покосился на девушку, но промолчал.
– Пять минут потеряли, а скоро метеоритный дождь… ― сказала Маша. ― Будь с нами Юлёна, она бы с ходу открыла.
– Прямо так с ходу, ― пробурчал с обидой Бозо. ― Тебе, вижу, легче работать с подругой, чем… с другом. Не нравлюсь я тебе!
– Нравишься, нравишься, ― поспешила ответить Маша, видя, что Бозо готов сникнуть. ― Ты, напарник, моим действиям не удивляйся. Ларчик открывается просто: зортеки, конечно, развили свою технику, землянам такая не снилась, и для противника они способны устраивать хитроумные ловушки, но во всей их технике не предусмотрена «защита от дураков».
– Мы разве дураки?
– Не дураки. Потом объясню…
Бозо просиял и расправил плечи. Он запросил у Церолы «око» ― в сопровождение экспедиции, ― потому что по устаревшей проводной связи нельзя передавать картинку. Но на этот раз Церола отказала: во-первых, «око» у неё последнее, во-вторых, оно неэффективно под землёй, в-третьих…
Но ребята её уже не слушали. Бозо прицепил к поясу катушку с проводом, Маша скомандовала Подлизе: «Кувалду и баллоны ― на спинку, искать разумные формы жизни, вперёд!», ребята включили фонари, улыбнулись друг другу и, преодолевая всасывающее движение воздуха, полезли в вентиляцию.