– С технологической точки зрения, все земные языки устарели, ― согласился Мезенцев. ― Нужен новый подход к общению.
– И я говорю! ― взвилась воодушевлённая поддержкой Юлёна. ― Инопланетянин впервые услышит нас ― и в ту же секунду знает весь русский язык, без тонкостей, конечно. А я, то есть, мы ― герои-разведчики, лучшие люди России ― ничего понять в их значках не способны, мы, чтобы войти в контакт, вынуждены крушить всё ногой или кувалдой. Просто смешно! Да если мы обо всех наших контактах с внеземными цивилизациями расскажем честно, на Земле поднимется такой ржач!..
– Я тоже об этом думала, ― сказала Маша. ― Почти весь космос, который мы видели, заинтересован в присутствии землян, готов предоставлять нам свои корабли и энергию. Поэтому можно считать: земное человечество начало реальное освоение космоса. Там сегодня происходит смешение цивилизаций и экосистем, обмен технологиями, космос стоит на пороге заключения массовых межцивилизационных союзов и браков. Землянам нужно создать специальный язык общения с пришельцами.
– Не землянам, а нам, ― сказала Юлёна, очень довольная тем, что смогла вызвать такую умную дискуссию. ― Вань, перелопать энциклопедию Дергана, ты сможешь, мы с Машкой свои соображения тоже изложим, подключим Российскую академию наук, если надо, министерство обороны, и создадим первый словарик межцивилизационного общения ― или как его там? А что это за неприятные звуки снаружи?
– Я тоже их слышу, ― тихо сказала Нибара. Она даже не сделала движения головой в сторону компании, а продолжала созерцать своего «Иванечку». ― Они не опасны?
– Слышимые звуки нам не опасны, ― ответил Мезенцев. ― Звуковые волны, убивающие людей, увы, не услышишь.
– Нас несёт на какое-то препятствие, ― доложил Иван. ― Гидролокатор бокового обзора даёт очень нечёткое изображение. Раньше уже было несколько таких же точно сигналов, но в большом отдалении. Скоро увидим. Ещё оттуда идут высокочастотные звуки.
– А вот высоких я не слышу, ― сказала Юлёна.
– Только часть их них слышима человеческим ухом, ― сказал Иван. ― Гидролокатор ловит гораздо большую часть диапазона частот.
– Может быть, большая рыболовная сеть, ― сказал Мезенцев-старший. ― Тогда есть угроза запутаться. Включи лучевой эхолот.
– Я забыл, он на пульте под каким значком?
– Пирамидка, лежащая на боку остриём влево, ― ответил отец, заглянув в конспект.
– Разве батискаф не утащит сеть на дно? ― спросил Сергей Сергеевич.
– Мы на глубине менее пяти километров, ― ответил Иван. ― Рыболовецкая сеть не опустилась на дно, значит, она, если прицепится к батискафу, будет работать как поплавок. А у нас из-за течения и так не хватает балласта. Включаю ещё четыре горизонтальных движка и, чтобы не накрутить сеть, останавливаю вращение батискафа. Подходим…
В иллюминаторе медленно проявилась вертикально стоящая решётка.
– Мервудная решётка! ― воскликнул Иван. ― Ячея пятьдесят сантиметров. Похоже на клетку для крупных животных. В узлах решётки торчат острые шипы, как зубья бороны.
– Странник нам не всё рассказал, ― сказала Тимберлитта.
– Там что-то белое плавает, ― сказала Юлёна.
– За решётку мы не зацепимся, ― сказал Иван. ― Все зубья обращены вовнутрь. Погружаемся вдоль решётки. Локатор показывает движение существ размером три-четыре метра. Подойду ближе…
– Я их вижу! ― вскричала Юлёна. ― Осьминоги, только какие-то стрёмные.
– Это келбоны, ― сказал Бозо. ― Узнаёшь, Маша? Такой точно келбон в подземельях Лонзора испугался белого света от фонаря и едва не утащил меня в колодец.
– Келбоны, ― подтвердила Маша. ― Пищат, не любят белого света. Вань, притуши прожекторы: а то станут кидаться на решётку, о зубья поранятся.
– Смотрю сделанную Подлизой запись вашей стычки у колодца, ― сказал Мезенцев-старший. ― Полное совпадение ― келбоны. Разумные существа, как люди, только могут жить в воде при давлении в пятьсот атмосфер.
– Точно разумные? ― усомнилась Юлёна. ― Значит, общество охраны животных отдыхает. Келбоны, выходит, пленные. Женская логика мне подсказывает: мы наткнулись на зортековскую тюрьму на Земле.
– Как у американцев в Гуантанамо, ― согласился Сергей Сергеевич. ― Иван, зафиксируй глубину: я Страннику предъявлю!
– Вот почему наверху Странник стращал нас опасностью глубоководного течения в восточном направлении, ― сказал Мезенцев. ― Здесь у зортеков полигон. Здесь они испытывали свою глубоководную технику, содержали для неизвестных нам целей келбонов и, вероятно, особей других цивилизаций, делали что-то ещё. Не зря по совету Сердора мы погружались с отключённой связью.
– Вот и отгадка, почему Сердор хотел, чтобы мы погружались сами, ― сказала Маша. ― Зортеки не всё рассказали, а мавелы знали о полигоне и хотели, чтобы мы убедились: империя проводит тайные эксперименты на Земле.
– И потому Сердор назначил именно эту точку спуска в Марианскую впадину, ― добавил Иван, ― хотя жёлоб длиной в полторы тысячи километров.
Решётка ушла вверх, и батискаф продолжил спуск. Скоро Иван доложил: течение замедлилось, выходим на заданную траекторию. Он выключил горизонтальные двигатели и придал батискафу прежний режим вращения.
Тимберлитта тем временем рассказывала Маше про разные магические вещи, показывала мелкие фокусы, обе смеялись и по-домашнему тискали друг друга.
Юлёна продолжила разговор с Сергеем Сергеевичем о самом важном: выборе профессии, женихах-офицерах и устройстве справедливого мира на Земле.
– Трёх толстяков ― на воду и хлеб! ― строго перечисляла она свои планы. ― Не отдадут награбленное добро сами ― насильно отобрать в пользу униженных и оскорблённых.
– Это называется социалистической революцией, ― заметил Сергей Сергеевич. ― Ты, вижу, сторонница классового понятия справедливости.
– Так точно! В мире осталось два класса: богатые и бедные…
На глубине десять километров батискаф облепили небольшие красные светящиеся медузы, похожие на китайские фонарики. Мезенцев перелистал весь каталог обитателей Марианской впадины, но таких тварей в нём не нашлось.
– Это стражники, ― сказала Тимберлитта. ― Ваня, выключи, пожалуйста, весь свет: стражники его не любят. Сердор меня предупреждал: аппарат и экипаж просканируют, чтобы не занести в мир мавелов имперских или чьих-то других разведчиков.
– Я уже просканировал! ― с обидой сказал Сергей Сергеевич, ткнув пальцем в свою сумку с аппаратурой. ― Или есть недоверие к российской военной разведке?
– Их разведчики могут быть очень мелкими и сидеть внутри нас, ― спокойно ответила Тимберлитта.
– Разведчики ― у нас, а у них ― шпионы, ― клацая зубами, сказала Юлёна. ― Что-то мне стало вдруг холодно!
– Это стражники выискивают и убивают микроразведчиков внутри наших тел, ― сказала Тимберлитта.
– Меня тоже знобит, ― буркнул Сергей Сергеевич. ― Простите меня, Тимберлитта. Ну и союзнички у нас! Этих шпионов подмешали в нашу еду?
– И долго мы будем дрожать в темноте? ― воскликнула Юлёна. ― Я слопала яблоко, в нём тоже сидели шпионы?
– А можно шпионов как-то захватить, изолировать, законсервировать, ― обратился Иван к Тимберлитте. ― Чтобы потом изучить.
– Все шпионы должны быть уничтожены ― это условие допуска в мир мавелов, ― ответила Тимберлитта. ― На входе через Заветный лес, в первое посещение, мавелы знали: шпионов внутри вас нет. Включай свет.
Когда Иван зажёг прожекторы, медузы уже отходили от батискафа, и тот продолжил спуск.
Скоро аппарат достиг ровного дна и завис над ним.
– Что дальше? ― спросил Иван, обращаясь к Тимберлитте. ― Выпускать мачту-манипулятор?
– Да, мне нужно собрать образцы грунта, взять биологические образцы, ― сказал Мезенцев-старший. ― Парочку невиданных тварей уже обнаружил. Юля, готовь имена!
– Образцами вы займётесь с главнокомандующим без нас, ― сказала Тимберлитта. ― А сейчас просто ждём.
Все смотрели в иллюминатор, любуясь диковинным миром растений и животных. Моллюски, морские ежи, волосатый краб, бокоплавы, обвешанная паразитами креветка ― почти все в единичных экземплярах и очень медленно двигающиеся ― скрашивали унылость каменного дна.
– Зато бутылок и банок нет, ― сказала себе в утешение Юлёна, очень быстро соскучившись. ― Экологическая чистота.
– Напротив, ― возразил Иван. ― Марианская впадина самая глубокая, поэтому самая грязная. Вещества-загрязнители выносятся реками Китая в океан, попадают в Марианский жёлоб и накапливаются, потому что течений здесь нет, отсюда токсинам некуда деться. Уровень опасных веществ в ракообразных и рыбах, в растениях ― во всём на дне жёлоба даже выше, чем в дельтах китайских рек.
– Военная база США на Гуаме тоже сваливает в океан отраву, ― сказал Сергей Сергеевич. ― Мы следим…
– Так скоро и романтических мест на Земле не останется, ― сказала Маша.
– И будем все, как зомби, на лунную дорожку глазеть, ― подхватила Юлёна.
Вдруг все наблюдаемые животные заспешили в разные стороны от батискафа. Со дна поднялась муть, в иллюминатор ничего не стало видно.
– Наружное давление стремительно падает! ― воскликнул Иван. Батискаф сильно задрожал и замер. ― Папа, давление за бортом одна атмосфера!
Муть исчезла, и в иллюминаторе стал виден купол. Он колоколом накрывал батискаф.
– Сейчас проведу забор пробы газа снаружи, ― вслух объяснил свои действия Мезенцев-старший, готовясь к процедуре.
– Можете не сомневаться: нас ждёт тот же морской воздух, что и на плавучей платформе до погружения, ― сказала Тимберлитта. ― Выходим!
Все, кроме Сергея Сергеевича и Мезенцева-старшего, выбрались из батискафа и ступили на дно Марианской впадины. Юлёна помахала рукой Сергею Сергеевичу. Тот в иллюминаторе улыбался девушке и вдруг вынул из кармана ещё одно яблоко и повертел его.
– Я вернусь! ― закричала Юлёна.
Она хотела продолжить, но сильный гул обрушился на людей со всех сторон, и девушка замерла. Иван молча погрозил Юлёне кулаком.
– А что физрук дразнится! ― прошептала Юлёна в своё оправдание.