е приготовления, он занимает место на диване напротив.
– Напугал тебя Давид своим рассказом? – без предисловий начинает Сорад.
– Нет, не напугал.
– Я так и думал. Это хорошо.
Под пристальным взглядом Сорада у меня нет шансов собраться с мыслями.
– Совсем запуталась, – выносит он свой вердикт.
Я же не очень понимаю, что конкретно Сорад имеет в виду, поэтому лишь неопределенно пожимаю плечами, но потом решаюсь уточнить:
– Ты сейчас все еще про разговор с Давидом?
– Про него, – соглашается мой собеседник.
Поскольку наставник больше не сверлит меня глазами, появляется возможность на некоторое время погрузиться в раздумья. Я пытаюсь сообразить, что же, по его мнению, могло вызвать у меня замешательство. Сорад отворачивается к окну, видимо для повышения эффективности моего мыслительного процесса. Удивительно, но это помогает!
– Еще на Земле Давид объяснил, что мой дар не имеет ничего общего с магией в том смысле, который я вкладываю в это слово. Однако во время вчерашней беседы он так… свободно использовал этот термин, что я сбита с толку. Кроме того, никак не могу понять, почему предсказания в вашем мире обрываются.
Сорад вновь переключает внимание на меня.
– В вашем мире под магией понимают взмахи волшебными палочками и прочими невнятными предметами, сопровождающиеся произнесением абракадабры. Это действительно имеет мало общего с реальным значением слова. Любая мысль материальна. Слышала об этом?
Я киваю.
– Любой из обитателей пяти миров при большом желании может притянуть к себе то, о чем думает. Просто у некоторых это получается гораздо легче. Все мы части одного целого и одно и то же по сути.
На осознание услышанной мысли у меня уходит почти минута.
– Я мало чем отличаюсь от этого кресла? – Для убедительности я еще и по подлокотнику похлопываю.
– В принципе, да. Именно потому, что ты никак не можешь принять и осознать этот факт, у тебя столь удручающие результаты с проникновением в зеркало. Тебе кажется, что ты должна пройти через какую-то преграду, но на самом деле эта преграда существует только в твоем сознании.
– Потому что на самом деле зеркало мало чем отличается от меня.
– Да.
– То есть магия для магов, это все равно, что просто подвигать собственными руками? Возьмем, к примеру, огненные фокусы вчерашней четверки с площади. Огонь – это продолжение их самих?
– Это та их неочевидная часть, которой они могут управлять наиболее… зрелищно.
Я перевариваю полученную информацию. И даже вполне успешно. Про менталистов спрашивать не буду: если я мало чем отличаюсь от ложки, то от думающего и чувствующего существа – и подавно.
– Ладненько, а как ты объяснишь мои способности? Что же такое неочевидное я ощущаю, как часть себя, что могу предсказывать будущее?
– Все, – Сорад вновь изображает котика, являющегося плодом воображения известного математика.
– Еще раз, пожалуйста, – прошу я.
– Как, по-твоему, ты получаешь видение?
– Если опустить чисто технический момент, я имею в виду отход ко сну, – без понятия.
– А разве то, что ты называешь интуицией, работает во время сна? Хочу напомнить, как на днях ты накормила Далию мороженым, о котором она давно мечтала. Вчера, если не забыла, угадала личность мельва, который будет жить в Тупиковом доме и даже время его заселения там. Ну а вечером? Не ты ли поддержала меня, когда я уговаривал сестру Давида в бесплодности ее поисков? Ты тогда спала, или видела эти ситуации во снах ранее?
– Ладненько, не спала, и что дальше?
– Дальше – ты живой пример того, о чем я говорил. Все мы часть одного целого и при этом одно и то же. Теоретически любой житель из параллелей может, сосредоточившись, представить, как мы с тобой сейчас сидим и беседуем. Твое сознание легко получает невероятные объемы информации из самых дальних уголков нашей системы, а мозг обрабатывает ее и выдает тебе готовый результат, то есть видение.
Звучит жутковато, но логично.
– А какие проблемы у ваших прорицателей?
– У наших прорицателей нет проблем. Мы существа тихие и спокойные. Нам важнее знать о здоровье близких и про урожай на год. О единственной масштабной вылазке в иной мир Давид тебе вчера рассказал. Чем она закончилась, ты тоже в курсе. Подобные эпопеи мы больше не планируем. Глобальные предсказания нам без надобности.
– Но ведь была провидица, предсказавшая мое появление, ты сам про нее говорил. Еще ты говорил, что вы можете предсказать вторжение…
Наставник меня обрывает:
– Ну, можно сказать, что народ измельчал, поэтому одиозные фигуры вроде Хельмы нам не нужны.
– То есть сейчас на Ямеле нет никого, кто мог бы спрогнозировать вам конец света?
– Почему нет? – искренне возмущается Сорад. – У нас теперь есть ты!
Я резко вздыхаю от неожиданности и давлюсь собственной слюной. Долго не могу прокашляться. Сорад отстраненно наблюдает за моими мучениями.
– У меня не было таких видений, – каркаю я наконец.
– Знаю. Более того, ты их и не увидишь.
Кажется, у меня ум за разум начинает заходить.
– Слушай, можешь выражаться яснее?
– Могу и яснее. Если бы нас и правда ожидал, как ты говоришь, конец света, ты бы это почувствовала еще вчера, когда Давид живописал тебе перспективы развития Земли. Ты же восприняла это спокойно, значит, все будет хорошо.
– Но ваши…
– Дались тебе наши местные гадалки! – раздраженно перебивает меня Сорад. – Вот как узнаешь, каким именно образом можно избежать грядущей катастрофы, так они сразу начнут предсказывать и здоровых деток на следующий год, и засуху в Алых степях, и наводнение в Большой пустыне!
– А ты уверен…
Мужчина со стоном прячет лицо в ладонях.
– Все-все, поняла, ты уверен.
Да уж, ситуация! Когда я оказалась в Ямеле, то боялась, что мне предстоит какой-нибудь жуткий подвиг совершить, чтобы меня здесь оставили, но Далия успешно успокоила мои страхи, а в итоге… в итоге выясняется, что от меня ждут сущий пустяк: предсказание, которое позволит избежать войны как минимум в трех мирах. Ну, или в четырех, если эльфы и мельвы все же решатся и сунутся к проклятым. Чудненько!
29-ый день 7-ой Хес.
Сегодня я на целый день предоставлена самой себе. Сорад внезапно отменил занятие. Далия, несмотря на законный выходной в Хранилище, все равно пошла на работу. К Орри приехали родственники, поэтому у нас дома она появится только завтра. Давид… Давид по-прежнему игнорирует факт моего существования и сидит в гостиной, что-то читает.
– Я хочу прогуляться, – обращаюсь к парню, стоя в холле, благо, дверь он оставил открытой.
– Где?
– По набережной.
– Хорошо, но там море, – напоминает мне Давид.
– Тупиковый дом мне не достанется, так что буду вырабатывать иммунитет.
– Хорошо, – доносится его спокойный голос, а я вообще-то шутила. – Когда планируете вернуться? К приходу Сорада?
– Через два часа я уже буду дома. Занятие Сорад отменил, если вы не в курсе.
– Хорошо, – в третий раз повторяет парень.
– Хорошо, – шепотом передразниваю я его и подхожу к зеркалу посмотреть, все ли нормально сидит, и прилично ли выглядит прическа.
Долго изучаю сначала свое отражение, а потом саму стеклянную поверхность. Не удержавшись, легонько стучу по ней ногтем, сопровождая свои глупые действия словами:
– Мы с тобой одной крови.
Зеркало отзывается высокомерным звоном, намекая, что оно зеркало, а вот чего добилась в жизни я – большой вопрос.
Дом покидаю с улыбкой на губах.
Действительно, чего я добилась? Да пока ничего. С этой вредной стекляшкой общий язык мне найти еще не удалось, даже не смотря на недавние разъяснения Сорада. В связи с этим число уроков резко сократилось. Какой ему смысл являться к нам, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии результата. Это, разумеется, не значит, что он перешел в категорию «редкий гость». Просто теперь он приходит, так сказать, неофициально, на дружеские обеды и ужины. Несколько раз он оставался со мной, когда Давида вызывали в столицу. Признаться честно, посиделки в его обществе мне нравятся. Серьезные темы мы больше не обсуждаем. Как я поняла, все, что только можно, мне уже рассказали, теперь моя очередь. Но вредное подсознание упорно молчит. Радует одно – картины гибели миров оно не подкидывает…
От грустных мыслей меня отрывает громкая ссора слева по курсу.
– Нет, я ухожу, – настойчиво и, вероятно, не в первый раз повторяет молодая женщина, пытаясь вырваться из объятий мужчины.
– Радость моя, но послушай…
– Я уже наслушалась! Твои родственники мне все уши прожужжали! Когда у вас будут дети? Когда вы заведете малького? – изменившимся голосом, явно кого-то изображая, выкрикивает дама. – Да и ты… Я же знаю, как ты хочешь детей!
– Сходи к прорицателю, – предлагает мельв своей, как я понимаю, супруге.
– Я ходила, – убитым голосом и уже гораздо тише говорит она. – К четырем. Одна из них – столичная. У меня не будет детей, Кесси.
У мужчины опускаются руки. Мельва это чувствует и спешит окончательно освободиться из захвата. Этот Кесси почти в последний момент понимает, что добыча сейчас ускользнет, и вновь вцепляется в жену мертвой хваткой.
– Нет, я все равно не дам тебе уйти. Вспомни нашу свадьбу, Лесса.
Она грустно улыбается, но отрицательно качает головой.
– Ты хочешь детей…
– Значит, дети будут. – Мельв встряхивает супругу.
Женщина молчит.
– Идем в дом. Пожалуйста, – настойчиво просит мужчина.
Лесса неохотно разворачивается, и ее взгляд встречается с моим. Я тут же краснею и спешу убраться подальше от этого места. До самого поворота чувствую, как чешется между лопатками.
Пока я переживаю, что никак не могу разрешить судьбы миров, кто-то благополучно рушит свои собственные мирки. Самостоятельно или с чужой помощью. Жизнь продолжается.
30-ый день 7-ой Хес.
Из полудремы меня вырывает настойчивый стук в дверь. Соскребаюсь с диванчика, где устроила себе послеобеденный сон, и иду открывать, на ходу разминая пальцами затекшую шею. Голова какая-то тяжелая: не люблю сны, навеянные изменениями погоды.