И чем она лучше Вики, вешающейся ему на шею? Если конечно, он говорит правду, а не врёт им обеим. Вот где суперпособности — узнавать, что тебя обманывают, до того, как забеременеешь, а не после.
Надо срочно подумать о чём-нибудь другом. Вот, есть хороший вопрос.
— Так что там с проектом реконструкции? — спросила Настя, снова поворачиваясь к Игорю.
— Вернули на доработку, — пожал плечами Игорь. — Хотя я теперь думаю, может, и не стоит там ничего перестраивать. К тому же, согласование в администрации тоже зависло.
— Вот и хорошо, — вздохнула Настя. Даже как-то легче стало.
Игорь только косо глянул на неё и улыбнулся.
Они остановились у магазинчика «Чипкофф» на проспекте Гагарина и вышли из машины.
— Странное какое-то название, — произнесла Настя, натягивая шапку.
— Это же фирменный бренд. Наш местный кофе, ты разве не знаешь? — Игорь открыл для Насти дверь.
— Да, вроде что-то такое слышала, — пробормотала Настя, заходя в небольшой уютный зальчик.
Пока Игорь разговаривал с продавщицей — округлой приятной дамой в расписной шали, Настя болталась по магазинчику, рассматривая витрины с чаем, кофе, сладостями и всякими безделушками чайно-кофейной тематики.
— Поехали. — Игорь подошёл к Насте и отвлёк от созерцая сахарного конуса, как бы одетого в бумажный смокинг. Только верхушка торчала, как голова.
— Это и есть сахарная голова, — произнесла продавщица, оказавшаяся рядом. И протянула Насте почти такую же, только коричневатую и одетую в имитацию платья с рюшами. — Вот, возьмите, это комплимент. Наш нижегородский тростниковый сахар.
— У нас и такое есть? — изумилась Настя, принимая подарок.
— Да, — охотно закивала дама. — Выращивают тростник, и делают из него сахар и ром. Увы, у меня пока нет лицензии на алкоголь. Всего доброго.
Дама вернулась за прилавок, а Настя и Игорь вышли на улицу.
— Нижегородский кофе — ещё куда ни шло, но чтобы ром, — усмехнулась Настя, принимая из рук Игоря большой пакет с покупками.
— Не пробовала? Серьёзно?
— Я не пью, — сухо сказала Настя, сосредоточенно глядя под ноги. Вообще-то это правда. После приключений с Гошкой накрепко завязала.
Когда они наконец доехали до Настиного дома, уже сгущались сумерки. Игорь припарковался, как обычно, на любимом месте тётьримминого сына. А Настя порадовалась, что они сумели проскочить и не встретиться с самой тётей Риммой. Зато их внимательно осмотрела из окна кухни баба Юля, которой Настя приветственно помахала рукой. Ну, это хорошая тётенька. Не выдаст.
Дома Настя разогрела картофельную запеканку с мясом, которую приготовила утром. Да, огромную форму. Да, для себя одной. Ну, пришлось поделиться — в конце концов, Игорь ей в подарок купил хорошую турку для кофе, две кофемолки — ручную и электрическую, а ещё большой пакет зернового нижегородского кофе. И это не говоря о коробке кремовых помадок, наборе пряников и двух керамических глазированных чашках.
— Кстати, ты знаешь, что раньше моя семья как раз сладостями занималась? — произнёс Игорь, откидываясь на стуле, пока Настя мыла посуду. — Тот купец, Сергомасов, который на Бугровском похоронен. У него были свекольные поля и завод по переработке. Но они из сахара много чего делали, у них даже были кондитерские магазины по всей губернии.
— И что с ними случилось? — спросила Настя, отскребая остатки картошки от формы.
— То же, что с остальными. Революция, — усмехнулся Игорь. — Хотя наши родственники до сих пор в Растяпинске пряники пекут. Но это они уже в девяностые завод обратно приватизировали.
Настя закончила с посудой и вытерла руки. Оставалось главное — сварить кофе. И никак не отвертишься, раз столько сил и денег потрачено на её полное неумение обращаться с кофеварками и кофемолками.
И тут откуда-то из отдалённых глубин памяти выплыла фраза, как-то сказанная бабушкой Алиной и услышанная где-то сегодня: кофе — лучшее приворотное зелье.
Глава 16. Вечный Хэллоуин
Перебив зёрна в электрокофемолке, Настя потихоньку достала смартфон и спросила у поисковой системы, как правильно варить кофе в турке. Хорошо, что Игорь в этот момент тоже с кем-то переписывался. И хорошо бы не с Викой.
Когда он отложил телефон, Настя уже деловито прогревала кофе и сахар на дне турки. Причём ещё и ванильного добавила.
— Интересно, ваниль у нас тоже выращивают? — пробормотала Настя, заливая кофе водой, тут же зашипевшей на дне турки.
— Очень может быть, — отозвался Игорь.
Настя добавила себе в чашку молока, а Игорь предпочитал чёрный кофе. Но с сахаром.
— Что там твоя подруга говорила про приворотное зелье? — спросил Игорь, отдав пустую чашку Насте.
— Да она пошутила. — По пути к раковине Настя случайно глянула в его чашку. А там налилось большое чёрное пятно, расходившееся по стенкам витиеватыми ломаными лучиками. Как разрастающаяся дыра.
Пока Настя возилась с чашками, сзади подошёл Гошка и положил ей руки на плечи. По шее пробежали тёплые иголочки.
— Можно я останусь? — спросил Гошка, обдав затылок горячи дыханием.
— Что? — не поняла Настя.
С чего он вдруг об этом спрашивает? Обернулась. Ну да — глаза-то Гошкины. А вот всё остальное — явно не его. То есть, тоже как бы Гоши, но другого.
— Ты точно не врёшь насчёт Вики? — спросила Настя, избегая смотреть ему в глаза.
— Ну конечно, — произнёс Игорь, гладя её по шее. Прямо как Гошка.
Да, так я тебе и поверила, — рассудила Настя. Но остаться ему всё же разрешила.
Проснувшись утром, долго не открывала глаз, потому что так приятно было снова оказаться рядом с Гошкой. Чувствовать его тепло, ощущать дыхание. Даже запах.
Запах. Затхлый, подвальный. Вонь от гниющей мертвечины.
Настя сжалась и открыла глаза. Хорошо, что не закричала. Солнце уже встало, и чердак окрасился сероватым ноябрьским светом. Приподнявшись на локте, Настя удостоверилась, что рядом с ней спал всё-таки не Гошка, а Игорь. Только что-то с ним опять не так.
Из-под края одеяла на коже виднелись синеватые линии, вроде следов старой татуировки. Настя осторожно потянула за пододеяльник и снова чуть не закричала. На груди Игоря, в том месте, куда вошёл призрак его предка, синела пульсирующая дыра. Фиолетово-чёрная, она то слегка сжималась, то расходилась. В стороны от неё по коже расползались тонкие линии, будто трещины синяков.
Немного успокоившись, Настя приготовилась проснуться. Но ничего не произошло. Похоже, она не спит. Грудь Игоря мерно приподнималась и опускалась. А чуть повыше солнечного сплетения зияла дыра.
Настя осторожно вылезла из постели. Разбудить его? Или не надо? Что это вообще такое?!
Ступая по возможности неслышно, Настя спустилась вниз. Нашла телефон и заперлась в ванной. Набрала номер Бороды и полушёпотом попыталась более или менее связно рассказать, что случилось.
— Вчера этой дыры точно не было? — спросил Борода, зевая.
— Вроде нет, — неуверенно ответила Настя. Честно говоря, она и внимания-то не обратила. Близость Гошки напрочь отключила способность здраво рассуждать и обращать внимание на детали.
Да какого Гошки?! Он же умер!
— Ты меня слушаешь? — резко спросил Борода.
— А? Извини, отвлеклась. — Настя попыталась вернуться в реальность.
— Если там были замки́, — со вздохом произнёс Борода, проговаривая слова чуть ли не по слогам, — значит, с этими его предками связаны какие-то тайны.
— Это я и так поняла.
— Молодец, — сухо сказал Борода. — Не совсем тебе, значит, башню снесло. Значит, так. Этот его прадед, или кто он там, уже ничего не скажет. Такие замки снимаются теми, кто их ставит. А этих людей, может, и нет уже. Стало быть, надо поискать кого-то другого. Например, его папаша.
— У него своя история, — вздохнула Настя. — Предков он только мельком показывает, как теней.
— Н-да. Вот что. Я попробую поискать, что там за истории у этих Сергомасовых, а ты пока держи этого своего приятеля поближе.
— Зачем это? — насупилась Настя. Уже который раз ей хотелось сказать что-нибудь вроде «да нафиг он мне сплющился».
— А что тебе не нравится? — Судя по голосу, Борода улыбался. — Богатый, красивый.
— Про́клятый, — выскочило из Вельматы.
— Что?
— Что? — Настя поморгала. — Извини. Мне что-то показалось…
— Нет, не показалось, — энергично заговорил Борода. — Ты на то и Вельмата, чтобы такие вещи видеть. Значит, они прокляты. Вот в чём дело.
— Вельмата, — повторила Настя, будто пробуя слово на вкус. Приятный вкус. — Мне вдруг показалось на секунду, что меня так зовут.
— Бывает. Это нормально, — произнёс Борода невыразительно, будто обсуждал пустяки вроде сорняков в палисаднике. — А тот Сергомасов на кладбище, похоже, пытался подать знак, поэтому и впечатался в него.
— Слушай, вот зачем мне их проблемы, а? — Настя рассматривала в зеркале своё лицо, переставшее наконец напоминать маску для Хэллоуина. — Пусть сами разбираются.
— Так. Послушай меня. Вот сейчас внимательно послушай. И уясни — случайностей не бывает. Всё связано со всем. Всегда. Как обратная сторона гобелена.
— Не поняла, — призналась Настя.
— Ну что сложного? — А сейчас Борода как будто глаза закатил. — На лицевой стороне рисунок. Сложный, многоцветный, но не видно, как он сделан. А на изнанке — нитки, петли, узлы. И становится ясно, как узор выткан.
— Только сам узор не виден.
— А говоришь, не понимаешь, — одобрительно произнёс Борода. — Ладно, я ближе к вечеру тебе напишу. Посмотрим, что получится про них разузнать.
Борода отключился. Настя вышла из ванной. И что ей теперь делать? Спасать этого Игоря? Зачем? Одного Гошу она уже не спасла. Второй шанс? Карму исправить? Ерунда какая-то. Это же живые люди.
И с какой стати она вообще должна кого-то спасать? Ей-то на помощь никто не кидался. Хотя нет, враньё. Игорь, который спит сейчас на чердаке, приехал и еды привёз, когда ей было плохо. Хотя она и не просила.