— Ясно, — кивнула Настя. Шёпотом спросила: — И что, мне теперь пилить наверх, чтобы по церквям записки подавать?
— Об этом, милая барышня, надо было подумать загодя. — Дед невозмутимо перебирал бумаги.
— Ну, всё-таки, можно как-то решить вопрос? — просительно произнесла Настя.
Дед повернулся и окинул её внимательным взглядом с ног до головы.
— Ваша бабушка была вежливее и сообразительнее.
— У этого тоже крылья? — спросила Настя у Квиле, указывая на старикана.
— Скажи спасибо, что у него нет копыт и рогов.
— В общем-то, вы уже кое-что полезное сделали, — вздохнул дед, подпирая голову кулаком. — Давненько я света не видал.
— Так может, ещё что-то сделать? — ухватилась за ниточку Настя.
— Можно. — Старикан достал откуда-то старые счёты с погнутыми спицами. — Знаете, чего здесь точно не достаёт? Прощения. Этих, кто тут заперт, не простили. Потому им и нет хода наверх. И они тоже много кого не простили. Но раз уж вы изволили сюда явиться, то придётся, вам, милая барышня, взять эту ношу на себя.
Глава 28. Мертвые вдоль дорог
— Что я должна сделать? — шёпотом спросила Настя у Квиле, оборачиваясь на свет от пламени его волос, пока дедок возился с громадными счётами и что-то переставлял на конторке.
— Простить кого-нибудь, и побыстрее, а то наши свечки потухнут, и мы вообще можем отсюда не выбраться, — еле слышно процедил Квиле.
Старикан тем временем устроил счёты над низкой оплавленной толстой свечкой с обугленным фитилём и вопросительно посмотрел на Настю.
— Да вы серьёзно, что ли? — простонала Настя. Однако на неё так таращились, что пришлось собраться и спешно придумывать, кого бы простить. — Ну… э… о, училка. Которая меня в начальной школе терпеть не могла.
— Ты по-настоящему её прощай, — подсказал Квиле. — А то ничего не получится.
Настя сосредоточилась. Напомнила себе, что с их последней встречи с той учительницей прошло уже много лет. И вообще ей тоже досталось — дочка-проститутка, подумать только. Перед соседями объясняйся, перед коллегами стыдно. Ладно, пусть их ссоры останутся в прошлом. Нечего о них вспоминать и трепать себе нервы.
Стоило так подумать, как дед кивнул и с громким щелчком перекинул колёсико счётов на другую сторону. Оно выбило искру, так что стали видны проходы, ведущие в разные стороны от тоннеля.
Дедуля снова вопросительно посмотрел на Настю.
— Ещё нужно? — Настя почесала голову. — Так. Ну, допустим, диспетчерша, которая не приняла мой вызов, когда я сидела в подвале с Гошкой.
От воспоминания о Гошкином полуразложившемся трупе защипало глаза. И снова захотелось влепить затрещину той тётке, которая её обзывала наркоманкой по телефону, вместо того чтобы прислать кого-нибудь открыть подвал с той стороны. Настя собралась и напомнила себе, что это — дело прошлое. И может, ту тётку уже жизнь наказала.
Дед снова щёлкнул счётами. Снова выбилась искра, теперь поярче.
— Она потом сломала обе ноги, — пробубнил Квиле. — Диспетчерша.
Настя кивнула. Ладно, проехали. Кто там ещё?
— Тётя Римма, которая мои цветы по-тихому таскает, — щёлкнула пальцами Настя. — Примета такая есть, что растение надо обязательно украсть, чтобы оно хорошо росло. Я тёте Римме сама весной каких-нибудь черенков принесу, только бы не забыть.
Дед улыбнулся и снова перекинул косточку счётов. Теперь высекся целый фонтан искр.
— Ещё нужно? — спросила Настя, которую эта история уже начала утомлять.
Хорошо бы сейчас простить Сашку, но это слишком. Сложновато пока.
— Я хочу простить Викиных приятелей, — произнесла Настя, глядя в пустоту. — Её саму не могу. А они пусть катятся куда подальше.
Дед треснул косточкой счётов так сильно, что высек пламя, на миг осветившее все пещеры. От огонька чуть затеплился фитиль на его низкой свечке.
— Вот и отлично. — Старикан убрал счёты, подпёр щёку рукой и мечтательно уставился на едва мерцающий огонёк свечки. Не глядя на Настю, бросил через плечо: — Можешь забирать своего Сергомасова.
Поняв, что больше помощи от старикана не будет, Настя вытянула шею и просто позвала:
— Геннадий Сергомасов! Давайте с нами на выход!
— И поскорее, — шёпотом подсказал Квиле.
— И поскорее! — повторила Настя.
Из ответвления тоннеля вывалилось нечто, поковылявшее к Насте и Квиле. Когда существо приблизилось, Настю чуть не стошнило прямо на свои ботинки. От Геннадия осталось скрюченное создание, лысое, с перекрученными конечностями и фрагментами лица, пробитого огромными гвоздями.
Квиле подхватил его под локоть и грубо потащил наверх.
— Надеюсь, это он, — бормотала Настя, едва поспевая за попутчиками.
— Там разберёмся, — бросил Квиле, прибавляя шаг.
Почему-то ступеньки исчезли, и теперь идти нужно было по коридору с неровным полом. Но за одним из поворотов Настя радостно вскрикнула, потому что на полу тлела их свечка.
— Бери огарок и пошли! — приказал Квиле, волоком таща Сергомасова за собой.
Настя на бегу оторвала остаток свечки от пола, задула и побежала за Квиле, который своими птичьими лапами отбивал громкое цоканье по каменным полам. Спустя минут пять они остановились у развилки. Настя заглянула в оба коридора, один из тоннелей подсвечивался оранжевым.
— Туда! — указала Настя направо.
Снова пришлось поднимать свечку на бегу.
Ещё один огарок тлел, прикрепленный к стене. Другой пришлось подбирать, ступая по карнизу над пропастью. С каждой найденной свечкой рельеф становился всё сложнее, колдобина сменяла колдобину, ступени становились всё круче, их края — острее, потолки нависали всё ниже. Из-под ног катились мелкие камешки, а повороты появлялись и исчезали так неожиданно, что нужно было вовремя тормозить, чтобы не расшибиться об углы.
И свечные огарки тоже уменьшались. От некоторых уже оставались лишь фитильки, прилепленные к полу. Настя их уже не подбирала, а просто тушила подошвами.
Последний фитиль почти погас. Но до него оставалось ещё метров пятьдесят по каменному коридору. Впереди слабо мерцал лишь маленький огонёк, а за спинами по камню будто железо скребло.
— Это ещё что? — спросила Настя, запыхавшись от бега в зимней одежде.
Искорка гасла, пол превратился в сплошное скользко-ухабистое препятствие, как ледяные выбоины в морозную зиму. Тьма сгущалась, лязг гремел над головой, так что хотелось заткнуть уши.
Огонёк в последний раз дрогнул и погас. Где-то с грохотом завращались гигантские шестерёнки, заскрежетали цепи, и вниз полетела огромная решётка. Настя споткнулась и уже приготовилась больно удариться, но вдруг Геннадий Сергомасов резко затормозил, вырвался из хватки Квиле и упал на пол, так что Настя шлёпнулась не на камень, а на его уже изрядно поломанные кости.
Но он как-то умудрился спружинить и подтолкнуть её вперёд. А там её за руку схватил Квиле и рванул на себя. Мгновение — и она пролетела в каком-то сантиметре от острых кольев, несущихся сверху вниз, перекрывая проход.
Настя проехала коленями по каменному полу. Перекатилась, встала на четвереньки. Обернулась. За ними черноту тоннеля перекрывала решётка, состоящая из толстых металлических прутьев. Судя по всему, Геннадий Сергомасов остался где-то за ней.
Подскочив к решётке, Настя ухватилась обеими руками за ледяные перекрестия. Геннадий же должен был упасть всего в какой-то паре метров позади. Однако за решёткой сгустилась сплошная глухая тьма. Сергомасова не было ни видно, ни слышно.
Настя ткнулась лбом в обжигающе холодный металл и кое-как прохрипела:
— Всё зря?
Квиле подошёл ближе. Сейчас он выглядел как обыкновенный невысокий рыжий щёголь — прилизанный и в дорогих ботиночках.
— Может, и не зря. Ладно, пошли.
Настя кое-как отлепилась от решётки и поплелась за Квиле. Оказалось, они выбрались из подземелий всего в каком-то десятке метров от выхода из тоннеля.
Настя перешагнула через деревянный порог, зажмурилась, глубоко вдохнула, дождалась, пока в висках перестанет стучать. Открыла глаза. И не поняла, где они оказались. Асфальт куда-то подевался, вместо него под ногами глянцево поблёскивали гладкие булыжники. За спиной выстроились блёклые каменные дома, а впереди вдаль уходил чудной мост, похожий на те, что рисуют в компьютерных играх — здоровенный, каменный, с мощными опорами, торчащими из тёмной реки.
— Где это мы? — спросила Настя, осматриваясь.
— Лучше спроси, когда, — пробормотал Квиле, засовывая руки в карманы.
— Мне кажется, такого моста в Нижнем вообще никогда не было, — проговорила Настя, пряча руки в рукава. Только вот потряхивало её не от холода. А от страха.
— Это Стрелка, — произнёс наконец Квиле. — Вон, видишь, город за рекой?
Настя присмотрелась. Действительно, за тонкой снежной пеленой проступали силуэты Дятловых гор, Кремля, Речного вокзала, верхушек церквей на Рождественской. Слева пространство будто шло рябью. Желтоватый собор вырисовывался на фоне тускло светящегося неба будто сквозь туман. Пакгаузов и стадиона вообще не было видно.
— Здесь сливаются две реки, — тихо проговорил Квиле. — Это всегда место силы. И неспроста нас выбросило именно здесь.
— Неспроста? — переспросила Настя, стуча зубами.
Квиле только указал острым подбородком куда-то вперёд. Высокий арочный мост по обеим сторонам оказался будто бы утыкан какими-то узкими конусами.
— А вдоль дороги мёртвые с косами стоят, — пробормотал Квиле.
— Ты это серьёзно? — просипела Настя.
— Куда уж серьёзнее. Похоже, Велейна постаралась. Вызвала целый отряд. Надо же, как их много.
Настя присмотрелась. Ей вдруг показалось, что на полотне моста мелькнули две фигуры.
— Так может, она не одна здесь шуровала? — медленно произнесла Настя. Догадка оказалась такой простой и понятной, что от осознания собственной тупости снова захотелось себе пинка отвесить.
Вместо этого Настя разозлилась. И снова стала не Настей, а Вельматой. Раз уж биться с ведьмами на их территории, то их же оружием.