– Как глупо!
– Да, люди не всегда мыслят рационально. Особенно когда им очень больно.
– Я знаю. Я поняла, зачем ты мне это рассказываешь. Я не такая маленькая и глупенькая, как ты думаешь. И что было дальше?
– Не знаю, Одри. Он заставил меня уйти. Сказал, что иначе убьёт меня. У него была возможность это сделать. А когда я вернулся, здесь уже было так. Может быть, сработало новое оружие. А может быть, какое-то другое оружие, которое использовали, чтобы не дать использовать то самое. Спросить уже было не у кого.
– Питер тоже погиб?
– Наверняка. Никто не знает, что происходит в момент коллапса с носителем его фокуса, потому что об этом некому рассказать. Но никто не видел пережившего коллапс синеглазого.
– Надеюсь, он теперь со своими родителями и девушкой. Я думаю, она его простила, ведь он не хотел, чтобы с ней такое случилось. Простила, он рассказал, как её любит, и теперь они вместе катаются на лошадях там, где никому нет дела до того, что он был миллионером, а она дочерью конюха.
– Давай будем думать так, Одри, – вздохнул Данька. – Мне нравится такое окончание истории, а то уж очень она печальная. Поехали?
– Обратно на море?
– Нет, нам в другую сторону.
– Ну-у-у…
– Но мы можем заехать по пути на другое море, хочешь?
– Хочу!
***
«Другое море» оказалось не таким теплым, погода хмурится, по воде бежит рябь, ветерок довольно свежий. Берега тут зашиты в гранит, к воде спустились по лестнице.
– Странно, я думала набережные только в городах бывают – удивилась Василиса.
– Чего только не случается в Мультиверсуме, – пожал плечами Данька. – Может, тут прогулочный теплоход, например, приставал, туристов привозил. А дальше они садились на автобус и катили к местным достопримечательностям. Вот, смотри – тумбы. Когда сюда подходил пароходик, на палубу выбегали матросы и крепили за них причальные концы.
– Пьяные матросы? – развеселилась Василиса.
– В драбадан! – поддержал её Данька.
Что нам делать с пьяным матросом,Что нам делать с пьяным матросом,Что нам делать с пьяным матросом,Этим ранним утром?
– запели они хором.
Может быть, нам обмотать его тросом,Дать по башке железным подносом,Чтобы он стал просветлённым даосом,Этим ранним утром?
Одри, несмотря на прохладу, разделась и, радостно взвизгнув, плюхнулась в воду.
– Вода тёплая! – объявила она, отфыркиваясь. – Снаружи холоднее!
– Не перекупайся, простынешь с непривычки, – заволновалась Василиса. Девочка совсем чуть-чуть старше брата, Лёшки. Сработал рефлекс «старшей сестры».
– Я ни одного моря не пропущу! – заявила Одри. – Даже если там льдины будут плавать! Море – это самое главное! Если бы было можно, я бы на море поселилась.
– Можно, – улыбнулся Данька, – я вот поселился.
– Это правильно, – сказала девочка и нырнула.
– Хоть что-то хорошее мы для неё сделали, – вздохнула Васька. – Мне её так жалко. Бедный ребенок.
Одри стремительно вынырнула, и тут же вылезла на гранит набережной, обняла себя худыми руками и задрожала.
– Замёрзла? – Василиса кинулась вытирать голую девочку полотенцем. – Я же говорила!
– Я не замерзла. Я испугалась. Там на дне корабль лежит, а на нём скелетов целая куча. Бр-р-р. Тут тоже все умерли, да?
– Скорее всего, – подтвердил Данька.
– А почему? Ты тоже кого-то не уговорил?
– Нет, я тут никогда раньше не был. Я не могу успеть везде.
– Ты что, один… Как это называется?
– Это называется «корректор». Нет, я не один, но нас мало. Слишком мало для Мультиверсума. Куча миров погибает из-за того, что мы туда не успели. Вот, может быть, ты поможешь.
– Я? А что я?
– Ты можешь стать корректором и спасти не один мир, а много. Ты же хотела быть Спасительницей? Это единственный способ для таких, как мы.
– И что для этого надо?
– У нас есть специальная школа. Она так и называется «Школа корректоров». Там учатся дети с синими глазами.
– Наверное, это здорово, – сказала задумчиво Одри. – Хотя в моей школе мне не очень нравилось. То есть, сначала нравилось, а потом туда набрали черноглазых, они всё время хулиганили и меня обижали.
– У нас никто никого не обижает, уж это точно, – успокоил её Данька. – У нас отличная школа.
– А ты там будешь?
– Буду появляться, когда не спасаю очередной мир.
– Ух, это прозвучало круто! Получается, что ты настоящий герой?
– Я просто корректор. Накупалась? Поехали дальше?
– Знаешь, – серьёзно сказала Одри, – я поняла, что ты мне хочешь показать. Миры, где ты не справился, где тебя не послушались, и всё кончилось плохо. Чтобы я тебя послушалась, и всё не кончилось плохо у нас. Ведь ты обещал меня вернуть, если я потребую, так?
– Да, примерно так.
– Я не дурочка. И на скелеты я уже насмотрелась. Я не буду проситься назад. Лучше покажи мне мир, где у тебя получилось. Любой. А то мне начинает казаться, что ваш Мультиверсум – просто огромное кладбище.
– Договорились, – улыбнулся Данька. – Одевайся.
***
– Как-то здесь… Обыкновенно, – сказала разочарованно Одри.
Городская улица, едут машины, идут люди, работают магазины. Никто не обращает внимания на двух подростков и ребёнка, сидящего на раме велосипеда.
– А ты чего ожидала?
– Ну… не знаю. Чего-то.
– Ты просто не знаешь, насколько редкой стала в Мультиверсуме вот такая «обыкновенность». Хочешь мороженого?
– Хочу! А что это?
– Сладкая холодная еда. У вас разве нет?
– Может, у богатых есть. Мне-то почём знать? Моя мама делала кукол, мой папа водил грузовик – пока в водители не набрали черноглазых. Тогда он остался без работы. В продуктовых наборах для бедных никакого «мороженого» не было.
– Тогда тебе точно стоит попробовать.
Они зашли в небольшое кафе и сели за столик у окна. Велосипеды поставили в специальную стойку у входа.
– Их не украдут? – с опаской спросила Одри.
– Здесь? – рассмеялся Данька. – Ну что ты! Его Величество Степан Четвёртый не одобряет воровства. А чего не одобряет Его Величество – того и быть не может.
– Тут есть король? – удивилась Васька.
– Бери выше – император!
– И его зовут Степан?
– Его зовут «Ваше Императорское Величество». Но по имени он Степан Степаныч, почему нет?
– Мне казалось, что императоров должны звать как-нибудь более пафосно. Ну, там, Октавиан Август или Карл Великий.
– О, Степан Степаныч вполне велик, не сомневайся. Метр девяносто восемь, насколько я помню. И в плечах как четыре меня. Мастер гиревого спорта.
– Да ты, я вижу, поклонник монархии? – засмеялась Василиса.
– Одной конкретной династии, – отмахнулся Данька. – Так получилось.
Девушка-официантка, она же, видимо, владелица кафе, принесла меню и, отойдя за стойку, принялась сверлить их взглядом. Васька подумала, что они действительно выглядят подозрительно – встрёпанные, чумазые, в запылённой мятой одежде. А вдруг сопрут сахарницу и сбегут? Ах да. Император же не одобряет.
– Тебе какого мороженого? – спросил Данька у Одри.
– А какое бывает?
– Всякое. Тут есть клубничное, ванильное, шоколадное, банановое… Знаешь, что? Закажу тебе ассорти.
– Это как?
– Это когда каждого по чуть-чуть. Сок будешь?
– Буду. Только не спрашивай какой! Любой буду!
– Договорились. А ты что будешь, Вась?
– Мне чай. И пирожное. У тебя есть местные деньги? Нам хватит?
– Хорошо, что напомнила, сейчас посмотрю, сколько…
– Не надо денег, – оказывается, официантка тихо подошла и стоит рядом. – Но если вы распишетесь на меню, я вставлю его в рамочку и повешу на стену. Простите, если моя просьба показалась вам чрезмерной наглостью, принц.
– Ну что вы… – Данька посмотрел на нагрудный бейдж. – …Анджела. Ничуть. Но вам придётся дать мне ручку.
– Принц? – спросила Одри завороженно. – Настоящий?
– Нет. Приёмный. Без права наследования. Просто почётный титул.
Официантка принесла ручку и, кажется, перестала дышать, пока Данька выводил крупными буквами поперёк перечисления кондитерки: «Прекрасной Анджеле и её замечательному кафе, с благодарностью за завтрак – принц Даниил».
– Я сейчас распла́чусь! – сказала официантка и действительно шмыгнула носом. – Считайте, что у вас и ваших гостей пожизненный абонемент. Что вам подать?
– Мороженое-ассорти, стакан мангового сока, чай на двоих, вот это пирожное, и мне кусок яблочного штруделя.
– Сию минуту! – Анджела унеслась на кухню.
– Простите, не думал, что меня узнают, – сказал Данька. – Я тут давно не был.
– А как становятся принцами? – спросила Одри.
– В общем случае – надо родиться у короля и королевы. Но это не про меня.
– А как ты стал принцем?
– Спас принцессу. Это давняя история, я думал, все забыли уже.
– Кино же вышло! – сказала официантка, принесшая большую чашу, полную разноцветных шариков мороженого. – Ваше ассорти, юная леди!
Она поставила посудину перед Одри и указала рукой в окно:
– Вы разве не заметили?
На стене дома напротив огромный рекламный экран, на котором крутится ролик:
«Смотрите в кинотеатрах! Новейший блокбастер «Судьба принцессы Ольги»! Драматическая история великой любви и низкого коварства, благородства и предательства! Великолепные спецэффекты! В главных ролях – сами герои! Потрясающая достоверность внешности, восстановленной по подлинным видеозаписям времён Большого Кризиса!»
Надписи сменились видеонарезкой – видимо, из самого фильма. Рыжая, как огонь, синеглазая красавица смотрит в такие же синие глаза Даниила, их губы сближаются… И кадр сменяется какой-то перестрелкой, где Данька, в неизменных тёмных очках, палит, закусив губу, из огромного револьвера. Потом что-то взрывается, куда-то мчатся какие-то машины, широкоплечий накачанный бородач в тонкой короне на высоком лбу протягивает руки вслед уходящей в закат рыжеволосой фигурке, потом он же, уже в каком-то официальном наряде, прижимает к необъятной груди Даньку, вручает ему какие-то регалии… И снова бегущий текст: «Смотрите в кинотеатрах!»