Как раз когда Тори думает, что ее жизнь не может стать еще хуже, она делает тест на беременность и получает положительный результат. Она беременна ребенком от велотренажера. Она долго не замечала признаков беременности, будучи слишком подавленной, чтобы считать утреннюю тошноту чем-то иным, кроме как психологической реакцией на новый образ жизни. Когда она поняла, в чем может быть причина, было уже слишком поздно делать аборт. Она станет матерью.
Иногда Тори задумывается о том, как сложилась ее судьба. Она не понимает, почему такой человек, как Даррен Оскарсон, навязал ей эту жизнь. Не потому, что он больной фетишист, желающий воплотить в жизнь свою фантазию о том, чтобы стать человеческим велотренажером, а потому, что он не оставил ей другого выбора. Если он мужчина, который хочет, чтобы над ним доминировала женщина, который хочет, чтобы с ним обращались как с чем-то меньшим, чем человек, зачем ему навязывать ей это против ее воли? Ведь именно он обладает всей полнотой власти. Именно он контролирует, что и когда она делает под страхом смерти. Она не знает, как такой образ жизни может удовлетворить мужчину вроде него.
В конце концов, это как будто она - велотренажер, а он - тот, кто катается на ней.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Однажды вечером Тори возвращается домой и застает Федерико в гостиной. В руке у него бокал вина. Он заметно пьян.
Поначалу он ничего не говорит, просто потягивает вино, откинувшись на диван, словно у него только что был самый тяжелый день в жизни. Тори кладет продукты на пол и идет к нему. Она берет бутылку вина с журнального столика и отпивает треть бутылки.
Она видит, что его нос прекрасно зажил. На лице осталась лишь красная дыра, которую он не пытается прикрыть. Вид этого заставляет ее улыбнуться, по крайней мере на секунду.
Заметив, что она смотрит на его уродство, Федерико наконец заговорил.
- Симпатичный, не так ли? - спрашивает он спокойным, глубоким тоном.
Тори делает еще один глоток и отвечает:
- Красивее, чем ты был до того, как я откусила тебе нос.
Он кивает.
- Моя жена и дети с тобой категорически не согласятся.
Тори садится в кресло напротив него.
- Я не думала, что ты женат.
- Думаю, уже нет. Моя жена только что ушла от меня.
- Из-за твоего носа?
- Можно и так сказать.
Он делает паузу, достает из пальто крупнокалиберный пистолет и кладет его на колени.
Затем он продолжает:
- Я совершил огромную ошибку, оставив тебя в живых. Люди Оскарсона, возможно, заплатили мне огромную сумму, чтобы я держался от тебя подальше, но это ничто по сравнению с тем, что я потерял.
- Это всего лишь нос, - говорит Тори. - Большое, блядь, дело.
- Я говорю не о носе. Я могу жить и без него. То, что ты у меня отняля, - это гораздо больше, чем просто моя очаровательная внешность.
Он допивает свой бокал вина и направляет на нее револьвер.
- Я потерял уважение, - говорит он. - Такая тощая шлюха, как ты, откусила мне нос, а я просто позволил тебе уйти. Ты знаешь, как я выгляжу из-за этого? Мой бизнес уже не такой, как раньше. В нем гораздо больше денег, чем раньше. Акулы гораздо крупнее, с которыми приходится конкурировать. И единственный способ выжить - это быть самой большой акулой в воде.
- Значит, теперь они считают тебя слабым? - говорит Тори, улыбаясь. Пистолет, направленный ей в лицо, ничуть ее не пугает.
- Они считают меня никем. Меня вытесняют, отбрасывают в сторону. Возможно, к концу недели я умру.
Тори просто смеется ему в лицо.
Тон Федерико меняется со спокойного на яростный.
- Что смешного?
- Ты говорил, что тебя никогда не убьет такая мелочь, как я, - говорит Тори. - Но, похоже, я все-таки убила тебя.
Мужчина усмехается и отмахивается от ее слов своим пистолетом.
- Ты меня не убивала. Это я сделал. Мне не следовало соглашаться на сделку. Это моя вина, что я предпочел деньги твоей жизни.
- Так ты пришел, чтобы убить меня? - спрашивает Тори. - Ты пытаешься исправить свою ошибку?
- О, я здесь, чтобы убить тебя. Но это не исправит мою ошибку. Я просто хочу увидеть, как ты умрешь.
Тори встает.
- Тогда чего ты ждешь? Ты окажешь мне услугу.
- Нет, это будет не так просто. Я сделаю так, что ты будешь страдать.
- Я уже страдаю.
Она подносит бутылку вина к губам и отхлебывает крепкий красный алкоголь, ожидая, что он выстрелит. Но он не стреляет. Он просто смотрит, думая о том, что он может сделать с ней, чтобы заставить ее стонать и умолять. Он скрежещет зубами, представляя, как его пальцы проникают сквозь ее глаза в мозг, как он пропускает ее через мясорубку, пока она еще жива.
Когда Тори допивает вино, она бросает пустую бутылку ему в голову. Она попадает ему прямо в нос, но не разбивается. Пока он вопит от боли, Тори хватается за пистолет.
- Уродливый ублюдок! - кричит она ему в лицо, пытаясь вырвать оружие из его пальцев.
Но мужчина намного крупнее ее. Он хватает ее за горло и поднимает с земли, приставив пистолет к ее лбу.
- Ты чертова сука..., - говорит он, его винное дыхание обжигает ей глаза.
Федерико опускает пистолет и другой рукой обхватывает ее горло, сдавливая пальцами голосовой аппарат.
- Ты ничтожество, - говорит он. - Ты просто грязная шлюха.
Тори цепляется за его руки и лицо, но у нее не хватает сил разорвать его хватку. Ее зрение затуманивается. Кости в ее шее словно сминаются, разрывая нежную влажную плоть пищевода.
Когда ее руки ослабевают, мужчина бросает ее со всей силы. Она врезается в телевизор и пробивает большую дыру в стене. Тысячи ос вылетают наружу.
- Теперь ты умрешь, - кричит Федерико.
Возможно, это потому, что он пьян от вина и гнева. А может быть, потому, что они так неуместны, так неправдоподобны. Но осы не замечают его, когда он шагает прямо в рой. Пока они не жалят его лицо.
Словно ураган, рой поглощает их обоих, жаля каждый сантиметр их тел. Федерико в панике размахивает руками, отбиваясь от крошечных злобных насекомых. Но Тори привыкла к укусам. Она может это вынести. Она ползет по полу к оружию.
Сицилиец видит, что она идет к нему, и пытается ударить ее ногой. Но его нога попадает лишь раз, прежде чем оса проникает ему под веко и жалит роговицу. Он вскрикивает и, пошатываясь, пытается добраться до двери в полуслепом состоянии.
Тори стреляет ему в спину. Он падает на колени, но продолжает двигаться. Она поднимается на ноги и подходит к нему. Она прижимает ствол к его затылку.
Задерживается на мгновение, позволяя осам жалить ее щеки и нос. Она хихикает. Это сильное чувство - владеть жизнью или смертью этого отвратительного человека. Ее переполняет желание раздавить его, свернуть в клубок и положить в рот, как это сделала бы оса или паук, а потом сжевать живьем.
- Такая маленькая тварь, как я... - говорит она ему.
А потом она вышибает ему мозги прямо перед лицом.
Когда осы затихают, Тори распиливает тело Федерико тупой пилой, а затем по частям скармливает его своему человеческому туалету. Глаза в туалете с ужасом смотрят на нее, когда она заталкивает в него окровавленные куски человека.
Она не боится, что у нее будут неприятности из-за убийства сицилийца. Если бы она захотела, то могла бы просто позвонить в U-Fit, и они, возможно, прислали бы кого-нибудь, чтобы избавиться от тела. Но это было бы глупо. Ей надоело иметь дело с этими людьми. Они больше не имеют над ней никакой власти.
Когда от Федерико осталась только голова, она отнесла ее в свою комнату для тренировок и стала бить Даррена II, пока тот не очнулся.
- Это твой друг? - спрашивает она велосипед, держа голову за скальп.
Хотя он не может общаться, велосипед просит о пощаде. Он извивается от страха.
- Ты видишь это? - ее голос глубокий и хриплый от удушья. - Тоже будет и с тобой, если разозлишь меня.
Велосипед не сводит глаз с головы. Тори не уверена, насколько близки они были, но Даррен наверняка знал Федерико настолько, что его смерть не могла не тревожить.
- У тебя больше нет власти надо мной, - говорит Тори. - Ты больше не контролируешь меня.
Она бросает голову на пол, а затем садится на велосипед. Взявшись за ручки так крепко, что он скривился от боли, она смотрит на себя в зеркало, глядя себе в глаза.
- Вот как все будет происходить впредь, - говорит она твердым тоном. - Ты - мой велотренажер. Это все, чем ты являешься. Я больше не буду признавать тебя как живое существо. Ты не будешь присылать мне сообщения. Ты не будешь предъявлять никаких требований.
Она ставит ноги на педали.
- Ты не контролируешь мой график тренировок. Я буду кататься на тебе только тогда, когда мне захочется. И когда я буду кататься, я буду одеваться во все, что захочу. Теперь ты всего лишь техника. Ты принадлежишь мне.
Тори крутит педали велосипеда, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.
- У нас больше нет контракта. Я решаю, как долго ты будешь моей собственностью. И когда я закончу с тобой, я не отправлю тебя обратно. Я выброшу тебя на помойку, как выбросила бы любую технику, которая мне надоела.
Она крутит педали велосипеда быстрее, сильнее. Она прикладывает к нему столько силы, сколько велосипед не может выдержать. Он корчится, хнычет в агонии. Но как раз перед тем, как его ноги подломились под ногами Тори, она сходит с него.
Велосипед вздрагивает и дрожит. Пот стекает по его раме. Он смотрит на Тори в зеркало, восхищаясь ее силой и доминирующей позой, когда она стоит над ним. Ее присутствие возбуждает его, заставляя пенис становиться твердым.
Увидев эрекцию, Тори хватает велосипед за член. Она сжимает его в руке так крепко, что мотоцикл издает пронзительный визг.
- И если ты еще хоть раз кончишь на меня, я отрежу эту штуку и спущу в унитаз.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Тори становится совершенно новой женщиной. С этого дня она больше не воспринимает велосипед как что-то иное, кроме тренажера. Он может быть сделан из металла и пластика. Она даже не заметит, если он умрет. Пока она могла бы зарабатывать на нем калории, ей было бы все равно.