Остановившись на дорожке, от которой идут два разветвления: одна в город, другая к резиденции, мы встаем напротив друг друга.
– Мы должны вырасти. Прежде всего, в своих глазах, – начинаю я, посмотрев на него. – Понять, кто мы такие.
Он крепко стискивает челюсть и с трудом кивает.
– Вместе у нас это не получается.
– Не получается.
Мы замолкаем. Над Эшборо снова висят серые тучи, и в этот момент они как предвестники моих слез. Но умом я понимаю, что нам лучше пойти по разным путям. Порой любить друг друга – это мало для отношений. Я слишком от него зависима: мой день зависит от него, мое настроение. Моя самооценка критично низка, когда его нет рядом. Мне казалось это прекрасным, но это душит.
Мне нужно полюбить себя, прежде чем любить кого-то еще. Тем более такой сильной и разрушающей любовью.
Кайдену нужно следовать тому, чего он хочет сам. Ему пора перестать видеть в себе сломанного человека. Он сильный. Он неустрашимый.
Мы любим друг друга. Но сейчас нам это мешает. Мы это оба понимаем.
Эта разлука была неминуема. И это никак не связано с последними событиями. Точнее с событиями, подробности которых нам стали известны совсем недавно. Возможно, есть другой выход. Он всегда есть. Например, попытаться сохранить связь, находясь отдельно.
Но не в этом случае. Нам нужно расстаться.
Быть может я драматизирую. Плевать. Чтобы расстаться, не обязательно ссориться или разлюбить. Есть и другие причины.
– Я люблю тебя, Трейси, – говорит он, коснувшись кулона, висящего у меня на шее.
– И я тебя, Кайден.
Мы еще увидимся. Мы еще попрощаемся. Но сейчас нам важно поставить эту точку.
Он целует меня легко и нежно, без языка, лаская мои губы своими. Я не плачу, отвечаю на этот мягкий поцелуй и отстраняюсь.
– Пока.
Он смотрит, как я ухожу вперед спиной, оставаясь на месте.
– Пока, – одними губами произносит он, и через несколько секунд разворачивается, чтобы уйти в противоположную сторону.
За домом, там, где землю покрывают сорняки, я нашла довольно глубокую и объемную бочку. Понятия не имею, откуда она и для чего служила. Но это не важно.
Прикатив ее к своему летнему домику, я принесла и сложила в нее некоторые вещи из своего гардероба. Это не способ сжечь себя старую и родиться заново, нет. Я не люблю подобную чушь из психологии. И вовсе не собираюсь менять свой стиль.
Для меня это что-то другое. Я хочу посмотреть на огонь, представить себя в нем и понять, что я способна пережить боль. Что сделать новый шаг легче, чем кажется.
А чем еще растопить огонь, как не вещами, которые занимают слишком много места в шкафу?
Я бросаю в бочку юбку, в которой была на вечеринке с Кайденом. На ней есть дырка, потому что я зацепилась за проволоку, торчащую из чьей-то машины. Платье, в котором я пришла на зимний бал в прошлом году. У него порван лиф, потому что я слишком сильно хотела от него избавиться, когда вернулась домой.
Брюки, старый галстук, чулки. Меня можно обвинить в дерьмовом отношении к деньгам родителей, но кому нужны эти вещи? Они годами лежат в моем шкафу, накапливая отрицательную энергию. Если не избавляться от старого, то как приобретать что-то новое?
Черт, я ведь только что процитировала учителя по психологии.
В моих руках еще одна вещь, которую я так и не надела. Темно-синий вельветовый жакет. Я не решилась надеть его на выпускной, а теперь думаю сжечь. Я точно сошла с ума.
Вельвет – это ткань королей. По крайней мере так было когда-то. Накинув жакет на плечи, я заливаю вещи жидкостью для розжига. Внезапно надо мной сотрясается небо. Слышу гром, хотя в моих ушах играет кавер группы New Years Day на песню Crawling. Стало почти темно от черных туч. У меня мало времени. Совсем скоро хлынет дождь.
Из кармана шортов я вынимаю черную пачку сигарет «Black Devil». Это тоже больше не будет моей привычкой. Даже если я ее не признавала и курила раз в месяц. Больше нет. Вынув одну тонкую сигарету, я забрасываю пачку в бочку к вещам. Чиркнув несколько раз по ролику зажигалки, прикуриваю сигарету и делаю затяжку. Сдерживая кашель, выдыхаю дым обратно. И еще раз.
Когда я забрасываю сигарету в бочку, огонь появляется не сразу. Сначала языки синего пламени лениво лижут одежду, но через минуту огонь разгорается.
Я смотрю на него, не мигая.
Мое сердце цело. Оно любит, но должно отпустить. Разум сейчас главнее.
Повторяю эти слова словно мантру. Провожу пальцами по губам и снова повторяю. В голове рождаются другие слова. Не сразу, медленно, собираясь воедино.
Заплакав, спрячешься,
Заметив силуэт.
Ты не король, ты не останешься!
Сорвите с его плеч вельвет!
Холодная капля дождя падает на мою разгоряченную от близкого огня кожу. Я вынимаю из ушей беспроводные наушники и убираю их в карман. Гром и молния распиливают небо. Я вздрагиваю от неожиданности.
Гроза нарастает, и под ее натиском огонь в бочке начинает затухать. Свежий запах дождя перебивает запахи дыма и гари.
Черт, дождь испортит жакет.
Как только я собираюсь двинуться с места, чтобы забежать в летний дом, молния в очередной раз освещает двор.
И я вижу его.
Кайден стоит напротив домика рядом с кустом розовых роз и смотрит на меня. По его лицу стекают капли дождя.
Я забываю, что на мне дорогой жакет. Он уже испорчен. Я смотрю только на него. На его лице буря, похожая на ту, которую прямо сейчас обрушивает на нас небо. Мне не хотелось плакать сегодня. Я думала, что оставлю это на другой день. Но сейчас мои слезы смешиваются с дождем.
Кайден подходит ко мне. Я начинаю дрожать больше от его присутствия, чем от холода.
– Я не хочу говорить тебе просто «пока», – говорит он, и его голос сливается с шумом дождя. – Это чертовски мало после всего, что между нами было.
Вместо ответа я приникаю к его губам и слизываю капли дождя. Он обнимает меня и углубляет поцелуй. Мы оба насквозь промокли.
Кайден, не отпуская моих губ, подталкивает меня к двери, и мы вместе оказываемся в домике. Теперь гроза буйствует на улице, а наше общее громкое дыхание заглушает ее звуки.
Мы быстро освобождаемся от мокрой одежды. Он садится на диван, я устраиваюсь сверху и, притянув его лицо за кожаный шнурок на шее, целую.
Хочу запомнить.
Он берет мое лицо в руки и смотрит в глаза, когда входит в меня. Я начинаю двигаться на нем. Моему телу очень хорошо. Его губы и толчки дарят мне физическое удовольствие. Но мой разум, мое сердце… им больно.
Ускорившись, я чувствую его внутри себя так глубоко. Завтра я сотру его прикосновения. Научусь любить себя.
Но я запомню… навсегда запомню.
Эпилог
Трейси
11 июня, год и месяц спустя
– Ты влюбилась, Трейси? – интересуется профессор Кейн, переводя взгляд на меня, затем снова на мою работу.
Я пожимаю плечами, тесно сомкнув губы в полуулыбке.
– Уже очень давно.
Он продолжает изучать мою работу, медленно кивая головой.
– Это очень хорошо. Правда, – говорит он. – Если ради этого я так долго добивался от тебя реакции, то это было не зря.
– Вы действительно думаете, что это хорошо? – с надеждой уточняю я.
Профессор Кейн смотрит на меня, заломив одну бровь.
– Я когда-нибудь шутил?
Замолкнув, я принимаю его похвалу и расслабляюсь.
Во втором семестре я на свою голову и на голову профессора Кейна записалась на его шекспировский курс. Не знаю, в чем причина, но этот курс дался мне с огромным трудом. Я даже не смогла сдать вовремя работу, на которую нам давалась целая куча времени. Теперь я сдаю ее сейчас.
– Так мы увидимся в следующем семестре? – интересуется профессор, посмотрев на меня поверх своих очков.
Я удивленно таращусь на него.
– Вы серьезно?
Профессор Кейн складывает бумаги в папку и со вздохом поднимается из-за стола.
– Увидимся в сентябре, Трейси. Удачного тебе лета.
Улыбаясь, я кричу ему в спину, когда он выходит из аудитории:
– И вам, профессор.
Теперь я могу по-настоящему расслабиться. Этот год был самым тяжелым в моей жизни. Но я справилась.
Выйдя из аудитории, я иду по коридору университета и улыбаюсь.
На острове Ванкувер, на котором находится Виктория, на две недели больше солнечных дней, чем в самом Ванкувере и соответственно в Эшборо. И в два раза меньше осадков. Поэтому здесь все всегда находятся на улице. И в кампусе, и в городе.
Учебное здание, из которого я выхожу все еще с улыбкой на лице, просто огромное и похоже на старинный замок, покрытый плющом. Его шпили с развивающимися флагами страны и университета уходят высоко в небо. Высокие и величественные сосны окружают кампус. В сороках минутах отсюда находится побережье океана, куда мы часто ездим с друзьями.
У меня ушло много времени на то, чтобы хоть немного вбить в свою голову, что конец света не наступил. Что я смогу справиться с разлукой и, хотя бы не забыть, но смириться. Ведь именно на это и был расчет. Понять кто я есть. Одна. Без кого-то.
И у меня получилось. Я расправила крылья, начала улыбаться, познакомилась с кучей новых интересных людей и полюбила этот город.
В Виктории бессчетное количество музыкантов, артистов и писателей. У меня появились любимые места, куда я прихожу с новыми друзьями послушать чужие стихи и просто отдохнуть.
Родители навещают меня примерно раз в месяц, и мы вместе ходим в театры или в кино. Для них этот год тоже не был сладким, но сумели сохранить свой брак, и сейчас между ними совершенно другие отношения.
Когда мама узнала, что мы с Кайденом расстались, мне казалось, что она страдала даже больше, чем я. Она думала, что ее работа разрушила мои отношения.
Но это совсем не так. Она не знала, какими были наши отношения, не знала, что им не хватало, а что было в переизбытке. Нам нужно было разделиться все равно, несмотря на обстоятельств