Мне льстит, что я ему нравлюсь. Если бы он появился в моей жизни раньше, кто знает. Меня приглашали парни до него, и это было вовсе не то, что могло бы меня по-настоящему заинтересовать. А Зак бы мог.
Все это сейчас не имеет никакого значения.
– И он идет сюда, – с улыбкой говорю я, видя, как Кайден продвигается в сторону столика с двумя длинными стаканами.
Зак поднимается с высокого стула.
– Я пойду. Увидимся, Трейс.
– Конечно.
Он уходит в самую гущу столиков в центре зала, где сидят мои друзья. Мы с Кайденом сели возле самой стены рядом с деревянными полками, которые забиты старыми потрепанными томиками абсолютно разных поэтов. От классики до современности.
Кайден ставит на стол два стакана с безалкогольным глинтвейном.
– Здесь здорово.
Кивнув, я делаю глоток из своего стакана.
– Да, я не пропускаю такие вечера.
Он все еще оглядывается. Атмосфера здесь действительно немного домашняя. Здесь есть удобные диваны, повсюду картины и старые фотографии на темно-синих стенах. Все друг друга знают, и хор разговоров перебивает звучащую музыку.
Напротив находится небольшая сцена с одним лишь высоким табуретом и микрофоном посередине. Совсем скоро начнется открытый микрофон, где каждый желающий сможет выйти и прочесть свое стихотворение.
– Ты встречалась с ним? – Кайден не сводит с меня глаз, когда, задав этот вопрос, делает глоток глинтвейна.
Он заметил Зака, и сейчас я ищу на его лице ревность. И нахожу.
– Нет, – честно отвечаю я. – А это имеет значение?
Кайден качает головой.
– Нет. Мы расстались и…
Я кладу локти на стол и поддаюсь вперед.
– Ты сейчас оправдываешь себя?
Он хмурится и в течении нескольких секунд смотрит на меня.
Мой вопрос мог бы прозвучать, как сарказм или даже прямой вопрос: был ли у него кто-то? Быть может это просто вопрос, но я не хочу знать. Какая разница? Мы ведь правда расстались.
– Меньше всего я хотел завести какие-то отношения, – спокойно говорит он, не прекращая смотреть на меня. – Впервые в жизни я так много учился. И плавал. Знаешь, – на его лице появляется улыбка, – пришлось трудиться над эссе и докладами. Боже, это было самое трудное, через что я прошел.
Я искренне смеюсь над его последним заявлением.
– Серьезно? Самое трудное?
Он кивает, продолжая улыбаться.
– Да, точно.
Обычно я делала вместе с ним какой-нибудь доклад или писала за него эссе. Мне это нравилось точно так же, как это не нравилось ему.
Мы еще смотрим с улыбками друг на друга какое-то время.
Самое важное мы, наверное, уже обсудили в моей комнате. Есть еще куча вопросов друг к другу, но они могут еще подождать.
– Я читал твой блог, – наконец, произносит Кайден.
Я прекращаю смеяться.
– Правда?
– Да. Каждый день перед сном.
В своем блоге в Тамблере я собрала немалую, точнее многотысячную, аудиторию. Людям нравится, как я веду свой блог, как работаю над ним, как оформляю, и самое главное, что я в нем пишу. Это вдохновляет меня.
– Ну а я отписалась от тебя в Инстаграме зимой, – признаюсь я. – После тех фотографий с горнолыжного курорта.
– Я заметил. – Кайден слегка хмурится. – Но почему?
Бросив взгляд в сторону, я склоняюсь над столом так низко, что почти на него ложусь. Мне сложно смотреть ему в глаза.
– Было нелегко. Знаю, что ты отдыхал там с друзьями, но… я представляла эти теплые зимние вечера у камина вечером. Ты… такой какой ты есть, – я поднимаю на него глаза, давая понять, что именно думала и чувствовала. – Девушки и все такое. Просто я подумала, что не имеет смысла мучить себя и отписалась.
– Трейси, – тихо произносит он, склонившись над столом точно так же, как я.
Между нами два стакана с бледно-красноватой жидкостью.
Мы смотрим друг другу в глаза, протягиваем руки на середину стола и сплетаем пальцы.
– Думаешь, я не представлял тебя с другим? – Кайден сильнее сжимает мои пальцы.
Я прикрываю глаза.
– Что ты чувствовал?
Он отвечает не сразу.
– Злость. Словно ты все еще была моя.
Мы снова встречаемся взглядами. Я все еще разгадываю его. Он другой, но все тот же. Мой Кайден.
Мы задаем друг другу немые вопросы: так зачем же тогда все это было нужно? Эта драма. Разлука. Зачем?
Повзрослеть раздельно? Что если это не поможет?
– У тебя куча подписчиков на Тамблере, – вдруг произносит Кайден, улыбнувшись. Его вторая рука тянется к моей щеке. И когда он прикасается, я немного вздрагиваю. – Ты сносишь всем крышу своими стихами.
Все еще наслаждаясь его ленивыми поглаживаниями, я киваю в знак согласия.
– Да, и это невероятно.
Взгляд Кайдена становится серьезнее. Он обхватывает ладонью правую часть моего лица.
– Еще в прошлом году, ты бы сказала, что это не так. Люди просто подписались и все. Кому какое дело, что я там пишу. А сейчас ты знаешь, что талантлива. Ты слышишь, что тебе говорят. Ты сама в это веришь.
Висевшие в воздухе немые вопросы – зачем и почему – моментально растворяются в воздухе.
Вот почему. Вот зачем это было нужно. Я никогда бы не смогла стать такой, какой стала, если бы, как и раньше постоянно цеплялась за Кайдена. Это убивало всю мою личность. Мы расстались, потому что я не любила себя. Я не могла ждать, что однажды любовь Кайдена превратится в жалость.
Вот зачем это было нужно.
Слезы собираются в уголках моих глаз, и я изо всех сил их сдерживаю. Кайден не сводит с меня глаз, но не ждет, что я что-то скажу.
Внезапный скрежет микрофона заставляет весь зал застонать и закрыть уши руками.
– Простите, ребята, – бормочет Дантес, постукивая по микрофону. – Раз, раз. Кажется, нормально. Итак, привет, мои бедные поэты.
Зал приветствует его громкими хлопками, выкриками и свистом.
Дантес – один из основателей «Синего бархата». Среднего возраста, сутулый, с бородкой с неизменной шляпой порк-пай, вельветовых штанах и в пиджаке больше на пару размеров.
Да, он необычный, да он поэт, и да, он преподавал однажды в нашем университете. И еще раз да, знакомый и странный псевдоним. Все клише на лицо. Но боже мой, он невероятный.
– Кто сегодня начнет?
Свет в зале стал приглушенным. Ропот громче. Обычно очередь к микрофону большая, но сегодня, как ни странно, никто не спешит. Все расслабленно сидят потягивают свои напитки, кто-то ест, кто-то даже дремлет и слушает музыку.
– Что это с вами? – удивленно произносит Дантес.
Пока возле сцены происходит движение, Кайден придвигает свой стул ближе ко мне, чтобы наблюдать за тем, что происходит. Под столом он нащупывает мою руку и крепко ее сжимает. Мое сердце не разбито. Оно любит.
Как и всегда.
Первым вызывается Феликс – парень, которого знает здесь все, потому то он единственный, кто верит, что станет вторым Байроном. И этого он добьется лишь классическим способом. Без интернета. Этот молодой парень спит и видит свои изданные томики со стихами, но все что он получает от издательств – это тишина и отказы.
Если бы не Дантес, Феликс бы умер с голоду, так как едва сводит концы с концами, подрабатывая в «Синем бархате».
Странный и угловатый Феликс, но талантливый, и это чистая правда. Не могу с уверенностью сказать, но он словно копирует жизнь Байрона, которая сопровождалась несчастиями, финансовыми проблемами, какими-то скандалами. Лишь бы это закончилось лучше.
Пока Феликс читает, свет в зале гаснет совсем. Теперь единственный источник света – это крошечная сцена с невысоким человеком на ней, который читает строки, в которые вложил свою душу.
Кайден внимательно слушает. Одной рукой он касается своего подбородка, второй держит мою руку и водит большим пальцем вдоль моего запястья.
Я точно сплю.
Это нереально.
Он здесь.
Когда Феликс заканчивает, в зале раздаются восторженные аплодисменты и возгласы. По крайней мере, своя публика у этого парня есть. Его любят, пусть и посмеиваются.
Мы тоже хлопаем, поэтому расцепляем руки.
Дантес снова появляется на сцене и приглашает следующего. Но снова никто не спешит. Такого здесь еще не было. По крайней мере, за все время моего здесь присутствия уж точно.
Словно кто-то толкает меня в спину. Я сама не понимаю, как оказываюсь стоящей на ногах. Кайден удивленно смотрит на меня снизу вверх. Он не спрашивает. Его глаза горят от предвкушения.
Как и мои. Улыбнувшись, я кладу руку ему на шею, затем слегка провожу пальцами по его коже, ощущая тепло и бьющуюся жилку.
– Я скоро.
Проходя мимо столика со своими друзьями, я ловлю на себе их удивленные взгляды. Я показываю класс их вытянутым лицам и открытым ртам. Зак первый приходит в себя и сложив ладони рупором, кричит:
– Да! Трейс! Вперед!
Его поддерживают, и поднимаясь к Дантесу, я уже получаю порцию некой славы, хотя еще даже не начала.
– Неожиданно, – с улыбкой произносит Дантес, протягивая мне микрофон.
– Наконец-то я это сделаю, – со вздохом отвечаю я.
Он наклоняется, чтобы тихо спросить:
– Почему именно сегодня?
Взглядом я нахожу в дальнем углу Кайдена. Он уже стоит и сложив руки на груди, не отрываясь следит за мной.
– Потому что пришло мое время.
Уверена, что я бы сделала это и без него. И этот поступок не способ что-то ему доказать. Кайден все видит сам. Но сейчас мое желание мотивируется лишь тем, что мое время в «Синем бархате» и правда пришло.
Закрыв глаза и вдохнув, я подношу микрофон к губам.
Кайла во все глаза уставилась на Кайдена. Она даже не пытается скрывать свое любопытство.
Ее парень Хенрик, хмыкнув, смотрит на нее.
– Ты могла бы хотя бы попытаться, Кайла.
Но та закатывает глаза.
– Я не могу. Мне слишком любопытно.
Кайден смеется, вопросительно посмотрев на меня. Я пожимаю плечами и кладу голову ему на плечо.
После открытого микрофона мы вчетвером вышли на улицу вперед всех, и сейчас ждем рядом с парковкой остальных, чтобы поехать всем вместе.