Кайла – моя самая близкая подруга из всех моих новых друзей. Она мне чем-то напоминает Вив, но конечно же ее не заменяет. Это невозможно. Пару месяцев назад Вив приезжала ко мне, и мы втроем пробовали текилу с молоком.
Боже, это было ужасно.
Когда из «Синего бархата» появляются остальные, мы с Кайденом решаем пройтись до общежития пешком. Время еще не позднее, легкий ветер гоняет вечернюю прохладу после жаркого дня.
Взявшись за руки, мы идем вдоль набережной. На причале покачиваются современные лайнеры и старинные парусники. Крики чаек и голоса прохожих сливаются с нашим смехом, когда мы обсуждаем Викторию.
Кайден спрашивает о местах, в которых я побывала, рассказывает о горнолыжном курорте Маунтин Крик, в который ездил с друзьями зимой.
– Ты не будешь скучать по своим друзьям в Нью-Йорке? – спрашиваю я.
Кайден пожимает плечами, глядя на парусники.
– Может, немного. Но прошло не так много времени, чтобы мы могли так сильно сблизиться. Гораздо больше я скучал по своим друзьям в Эшборо. Но они теперь разбросаны по разным городам.
Он прав.
Оказавшись на территории кампуса, Кайден останавливается возле фонаря. Я непонимающе смотрю на него.
– Что такое?
Кайден смотрит в сторону.
– Я снял номер в отеле. – Он демонстрирует свой телефон. И рюкзак все еще с ним, на что я не обратила никакого внимания.
В животе образуется тугой узел. Мне не совсем это нравится.
– Но почему?
Посмотрев на меня, Кайден крепко сжимает мою руку.
– Для себя я уже все решил, и у меня было на это огромное количество времени. Но у тебя его не было. Я просто свалился на тебя как снег на голову посреди лета. Это нечестно. Тебе ничего не осталось, как принять меня.
В его словах есть смысл. Все было действительно так. Я так долго пыталась забыть и жить без него, что кроме того, как сказать ему «да», я больше ничего не могла.
Но это не значит, что я оттолкну его. Я хочу быть с ним.
– Пожалуйста, – прошу я, опустив глаза. – Не усложняй все.
Кайден вздыхает, придвинув меня к себе ближе.
– Я и не пытаюсь. Хочу, чтобы ты решила все для себя.
Я поднимаю на него глаза.
– То есть, если завтра утром я скажу: «Извини ничего не выйдет», ты это примешь?
Он немного хмурится и сильнее сжимает челюсть.
– Ты думаешь, я буду тебя заставлять быть со мной?
Я громко вздыхаю.
– Боже, Кайден. Конечно, я так не думаю.
Мы молчим несколько секунд. Еще несколько часов назад было все предельно ясно. Мы поедем в наш домик, мы это, мы то. Но Кайден прав. Все слишком быстро. И у него был шанс все обдумать, а у меня не было.
Я сделаю, как он хочет, но для себя я уже все решила.
– Тогда увидимся завтра? – с улыбкой спрашиваю я.
Он тоже улыбается мне легкой улыбкой.
– Буду ждать тебя прямо здесь.
– Ты точно доберешься до отеля?
– Да, не волнуйся.
Мы медленно расходимся, но наши руки все еще соединены. Когда нас удерживают лишь наши пальцы, я делаю шаг вперед. Кайден резко пересекает расстояние между нами, и обхватив мою талию, целует меня.
Я издаю стон от удовольствия.
Это медленный, нежный и в то же время отчаянный поцелуй. Я запускаю пальцы ему волосы и с наслаждением впускаю его язык.
Самое прекрасное чувство на свете.
Кайден
Мой кузен Бо оказался довольно чистоплотным парнем. Честно, я думал, что в доме после него будет полный кавардак. Но когда я увидел, как ошибался, то мне стало даже немного стыдно. Я судил по тете, но оказался неправ.
Бо и его жена освободили дом еще месяц назад, и я решил, что вернусь и проведу в этом доме лето прежде, чем решу, как с ним поступить. Можно снова сдать в аренду, хотя эта идея мне больше не нравится. Даже ради денег я отвергаю эту мысль. Заработать я смогу и сам.
Теперь мне предстоит учиться в Виктории, и я буду всего лишь в нескольких часах отсюда.
Прохаживаясь по дому своего детства, в голове постоянно мелькают картины воспоминаний. Кресло заменено, но старое стояло на этом же самом месте, где отец отчитывал меня за то, что я вернулся слишком поздно с вечеринки. На этой самой кухне мы каждое утро ели омлет, приготовленный мамой. Я даже чувствую запах.
Мне так часто не хватает их. Почти постоянно. Я никогда не привыкну к тому, что их больше нет. Это невозможно.
Сейчас бы они гордились мной, пусть я не совершил ничего сверхважного в своей жизни. Да, я уехал в Нью-Йорк и меньше чем через год вернулся. Когда меня спрашивали, зачем я снова сюда возвращаюсь, я не находился с ответом.
Возможно и причин недостаточно много, но разве это важно?
Я хотел вернуться, и вот я здесь.
Америка оказалось Америкой, представляете? Колледж – колледжем. Спорт – спортом. Меня все устраивало, но очевидно не настолько, чтобы остаться.
Потянувшись и вытянув руки, я приподнимаюсь на носках. Тело сладко ноет от неудобной позы, в которой я провел всю ночь. Сейчас одиннадцать утра. Мы вернулись из Эшборо рано утром. Трейси сразу уснула, а я так и не смог хоть немного поспать.
Прошедший день и ночь были слишком насыщенными. Выписавшись из отеля вчера утром, я ходил по пристани и сходил с ума в ожидании. Я не был уверен в себе на этот раз. В школе все казалось проще. Я знал, что в тот или иной момент она меня простит, и наша ссора в любом случае рассосется. Но увидев ее, спустя столько времени, я потерялся. Пусть она меня поцеловала, пусть в ее глаза сверкали, пусть она сказала «да». Когда ее эмоции поутихли, Трейси начала сомневаться. Она задумалась, стоит ли оно того?
И я ее прекрасно понимаю. Стоял огромный невысказанный вопрос: зачем все повторять, если уже не получилось? Зачем же снова пытаться?
Иногда бывает, что ты отпускаешь именно своего человека. И в этом есть смысл, который поймут только двое.
Я отпустил ее.
Но я сам же к ней приполз, и она приняла меня. И мы больше ни за что не упустим еще один шанс.
Увидев ее пепельные волосы и развивающееся вокруг бедер платье, когда она вылезла из такси, мое сердце забилось в десять раз быстрее. Я молча подскочил к ней, помог с вещами и просто смотрел на нее долгие секунды. Затем мы набросились друг на друга.
Прибыв на пароме в Северный Ванкувер, мы сразу же отправились в Эшборо. Вивиан дома не было. Я несколько часов говорил обо всем с Алексом и Джиллиан, затем позвонила Трейси и сказала, что она и ее родители ждут меня на ужин. И это был один из лучших вечеров в моей жизни, несмотря на всю нервозность. Миссис Данэм все еще не могла побороть вину и смотрела на меня осторожно. Я даже не стал заикаться об этом. Лучшее, что я смог сделать, так это показывать, что все действительно хорошо и никакой проблемы между нами нет и вообще не было. Сейчас в их семье стало намного проще, и на Трейси это тоже повлияло. Она счастлива.
Мы провели ночь в нашем летнем домике, там, где мы расстались и впервые поцеловались. Это было символично и даже слишком эмоционально.
Сегодня утром мы приехали в Мэйпл Ридж, дом, в котором я вырос.
Я все еще стою, глядя в окно, когда слышу позади себя тихие шаги. Моя спина горит под ее взглядом, но я продолжаю так стоять, делая вид, что ничего не слышу. Буквально секунд через пять, я резко разворачиваюсь и подхватываю Трейси. Она удивленно вскрикивает, схватившись за мои плечи.
– Эй, это я хотела тебя напугать.
Я целую ее в шею, когда она тесно обхватывает ногами мою талию.
– Попробуешь в следующий раз.
Трейси отводит голову, и мы смотрим друг на друга. Ее волосы собраны в аккуратный пучок на макушке, темные кончики забавно топорщатся. Ее пронзительный взгляд бездонных серых глаз превращает меня в желе. Мне даже нечего сказать, хотя в голове столько всего. Проблема в том, что я не знаю, как все это озвучить словами. Это слишком просто.
Я скучал. Я так скучал по ней. По ее запаху, по ее улыбке, телу, поцелуям…
Накрыв губы Трейси своими, я сильнее прижимаю ее тело к себе. Мои руки перемещаются на ее попу. Трейси отвечает, проведя ногтями по моей спине.
Кажется, я теряю рассудок.
– Ты так нужна мне, – шепчу ей в губы.
Трейси проводит пальцами по моей ключице и наклонившись, шепчет в ухо:
– И ты мне, Кайден.
Без лишних слов я несу ее в спальню. Мебели в доме заметно стало меньше. Я почти уверен, что часть продала моя тетя или присвоила себе. Но я даже не стану об этом задумываться. Это всего лишь вещи.
Уложив Трейси на кровать, я провожу руками по контуру ее талии. Сложно сейчас сказать, что в ее теле изменилось за это время. Почти ничего. Она все так же прекрасна.
В окна льет яркий солнечный свет. Когда-то он смущал, теперь это не имеет значения. Так даже лучше.
Трейси снимает с себя длинную футболку, под которой оказывается черное кружевное белье. На мне лишь джинсы, под которыми вообще ничего нет, но я не спешу от них избавиться. Я хочу, чтобы ее кожа соприкасалась с тканью моих джинсов. Хочу, чтобы это ее завело еще больше, чтобы она сходила с ума, прежде, чем я в нее войду.
Коснувшись пальцем пупка Трейси, я двигаюсь ниже. Она наблюдает за этим, не мигая. Когда моя рука исчезает за краем трусиков, наблюдателем становлюсь я. Трейси закрывает глаза и тихо постанывает.
Проходят секунды, минуты, прежде чем я снимаю с нее белье. Трейси позволяет мне руководить какое-то время. Ее белая кожа становится красноватой на бедрах, на животе, там, где мои джинсы трутся о нее. В этом больше нет смысла. Я их стягиваю самым неуклюжим способом, потому что мои руки на ее груди, а губы на ее губах.
Теперь солнце кажется еще ярче. Оно освещает наши полностью обнаженные тела. Я накрываю тело Трейси своим, при этом все еще находясь на весу. Она сгибает ноги в коленях, ожидая. Мы целуемся так, словно хотим съесть друг друга. В данном случает так оно и есть.
Я опускаюсь на нее, не прекращая целовать. Мои пальцы запутались в ее волосах. Солнце жжет спину через стекло, а тело Трейси буквально жарит мой живот и пах. И я чертовски безумен.