стояние. Он постоянно затевает судебные процессы, и вот совсем недавно опять — безрезультатно — за возвращение используемого на дипломатических приемах фамильного столового прибора с эмблемами двуглавых орлов. Проживающий в Брюсселе банкир отказался наконец от трона, но то, что его материальные притязания, несмотря на множество отрицательных ответов и разъяснений, все еще не исчерпаны, выяснилось только после выдвижения требований о реституции.
Возвращение Феликса в 1996 году вызвало довольно вялую реакцию властей: в случае повторного нарушения закона будет назначен денежный штраф. Республика дала понять, что сначала будет достаточно устного заявления об отказе, который можно подтвердить письменно позже. Все разыграли этот опереточный фарс, и видимость приличий была соблюдена. Феликс тоже не стал выполнять свою угрозу устроить в следующий раз скандал и зарегистрировать свои документы еще в аэропорту и спровоцировать таким образом получение отказа на въезд и громкое выдворение из страны.
За это время многое радикально изменилось. Антигабсбургские настроения австрийских властей поостыли, вопрос о возвращении имущества обрел надлежащий статус: он находится в ведении реституционной комиссии и может быть разыгран в политической игре. Перед лицом объединенной Европы неплохо было бы напомнить, что у старой доброй монархии было много полезных традиций, поскольку нет ничего лучше, чем многонациональный государственный союз, сохраняющий культурное разнообразие и объединенный экономически. Совсем недавно по случаю открытия Венской фестивальной недели состоялся музыкальный вечер, на котором специально приглашенные коллективы исполняли музыку народов, входивших некогда в состав одного государства — бывшей монархии, и это обстоятельство сдержанно подчеркивалось.
Личность Отто фон Габсбург-Лотаринга, его уравновешенность и юмор в значительной степени способствовали тому, чтобы преодолеть напряженность в настроениях последнего десятилетия. Он никак не показал своего разочарования по случаю того, например, что к своему юбилею (а день его рождения отмечается в Австрии уже 12 лет) не получил в качестве подарка аннулирования закона о Габсбургах.
Конечно, мы никогда не узнаем, что он почувствовал, когда по случаю своего 90-летия был приглашен в Хофбург, на вечер в Зеркальный зал дворца Шенбрунн. Не узнаем и того, какие мысли проносились у него в голове — независимо от того, что он думает о значении бывшей монархии и правившей в ней династии, — когда он слушал торжественную речь канцлера во дворце, дважды отобранном у его семьи. Сын последнего императора, которому нравится, чтобы его называли «господин депутат» или «герр доктор», и который только в самом узком семейном кругу разрешает обращаться к себе «ваше императорское величество», конечно, уже бывал здесь прежде. Именно под его эгидой в этих залах зарождалось панъевропейское движение. Но самое удивительное произошло в завершение официального празднования его 90-летия: репортеры немецкого телевидения попросили Отто стать их гидом, и старший сын последнего австрийского кайзера согласился и поделился своими воспоминаниями со всеми. Знакомые всем залы императорских апартаментов наполнились детскими впечатлениями старого господина и предстали совсем в ином свете.
Позднее Отто рассказывал, что сокровищница, которую он посетил всего второй раз в жизни, произвела на него большое впечатление. Он даже не мог себе представить, что так поразит присутствовавших там туристов; он раздавал автографы и общался с детьми, и это доставило ему громадную радость. С лукавой улыбкой сын последнего кайзера сообщил юным слушателям о том, что обладание столь желанным троном связано со многими обязанностями: так, например, в Австро-Венгерской империи говорили на 12 языках, и император был обязан знать их все. Изучение такого количества языков — нелегкая задача, и он говорит только на семи. С большой любовью он рассказывал о своей матери и о том, как благодарен ей за строгость, с которой она его воспитывала и требовала от него выполнения всех заданий.
Материальные претензии Габсбургов вызвали в обществе жесткую ответную реакцию. Многие считают их требования необоснованными и полагают, что они не выдержат более тщательной проверки. Реституционный фонд был создан вовсе не для этой цели, и если требования Габсбургов будут удовлетворены, то до настоящих пострадавших и их наследников дело может и не дойти. Эта ситуация довольно неприятна еще и потому, что династия незамедлительно основала специальный фонд, чтобы на законных основаниях разместить ожидаемые деньги во второй Австрийской Республике. И хотя Отто и держится в стороне от этого дела и фонд находится в ведении Карла Людвига Габсбурга, но его молчаливое согласие все же неприятно и разочаровывает: он так много лет не обнаруживал никаких признаков корыстолюбия. Создание фонда потребовалось только потому, что союз членов династии не обладал никакими доверительными правами. Благодаря созданию фонда семья сможет разместить ожидаемые 200 миллионов евро на выгодных условиях, практически избежав налогов, и распоряжаться ими по своему усмотрению.
Растерянность перед маневром Габсбургов и жесткость в отношении к ним могут показаться противоречивыми со стороны республики. И хотя республика в течение десятилетий пребывает под гнетом возможных притязаний Габсбургов на имущество и трон, но доставшееся ей культурное наследие прочно заняло место в сердцах ее граждан. Жители Вены никогда не возражали против того, чтобы их город связывали с именем кайзера. Они гордятся всеми своими достопримечательностями и зданиями, которые появились, к их общей радости, по воле Габсбургов, и никому не приходит в голову что-либо изменять в сложившейся картине. Совсем напротив, наверное, никто в мире не старается в такой степени сохранить традиции прошлого. Самой важной персоной в Хофбурге является не глава государства — о нет! — а отвечающий за все технические дела домоправитель — бургхауптман, который носит этот титул как и в те века, когда человек на столь ответственном посту подчинялся непосредственно императору. Он, конечно, не принадлежит к кругу видных общественных деятелей, но если в его «ведомстве» вдруг случится какая-нибудь беда, все сразу же заговорят о том, имело ли место какое-нибудь упущение с его стороны.
Хофбург — самый большой архитектурный ансамбль Европы. Он занимает территорию в 240 000 квадратных метров, которая подлежит регулярному и тщательному осмотру бургхауптмана. Он, как хозяин дома, заглядывает в каждый угол, залезает в узкие проходы между стропилами на чердаках и в маленькие ниши в подвалах. Его задача — выявить неполадки, которые надлежит немедленно устранить, его архитектурное образование и опыт восьми лет работы позволяют находить даже скрытые дефекты. Около 5000 рабочих готовы выполнять его указания, и даже во времена кайзера их численность не была больше. Естественно, что и сегодня в Хофбурге жизнь кипит: в конференц-центре в Новом Хофбурге постоянно проходят международные конгрессы. В бывших апартаментах императора теперь никто не живет, зато здесь много посетителей. Группы туристов осматривают императорские покои в сопровождении гидов, поскольку самостоятельно бродить по залам, которые Сиси и Франц-Иосиф некогда называли личными, не разрешается. Выставленные в соседних залах столовые приборы и фарфор притягивают посетителей, которые не знают, что за этими открытыми для широкой публики помещениями с бесчисленными витринами тянутся бесконечные переходы и множество других залов. Здесь хранятся столовые приборы — причем каждый предмет неукоснительно занесен в каталог, — которые используются на торжественных приемах в настоящее время. Фарфоровый сервиз, которого императору Францу-Иосифу хватало для приема на 150 персон, уменьшился вдвое, и к тому же изначально в нем не было суповых тарелок. Лишь позже удалось его укомплектовать, но новые тарелки оказались слишком большими, полная поварешка едва покрывала дно. В результате продолжали использовать бульонные чашки. В последнее время большой проблемой было реставрировать уникальные предметы или заменить их подобными. Где-то стерся золотой ободок, как-то разбился хрустальный стакан (фирма Лоб-мейер изготовила аналогичный за 450 евро).
Новый фарфоровый сервиз еще можно сделать, а серебро остается старым. Но более всего удивляют скатерти и сервировочные салфетки из замка Сиси в Корфу. Конечно, сохранением снежной белизны дамаста занимается специальный реставратор, а то, как складывают скатерти, это непостижимая тайна. Хранительницей этой тайны до недавнего времени была специальная служащая, никаких письменных инструкций не существует, все передается устно и только на практике. В данный момент подобными знаниями обладают две дамы: возможно, теперь и столы накрывают, и традиционным приемам обучают быстрее.
Только в кошмарном сне бургхауптману может присниться повторение того утра в 1992 году, когда по не установленным до сих пор причинам в корпусе на Иозеф-платц взметнулось пламя. Огонь распространился за считанные минуты и уже угрожал зданию Национальной библиотеки, где служащие Хофбурга начали эвакуировать бесценное старейшее собрание книг, насчитывающее миллионы томов. Окрестным жителям тоже нашлось дело: надо было вывести до смерти перепуганных липиццанских лошадей из Испанской школы верховой езды. Венцы, в куртках или пальто, наспех накинутых прямо поверх пижам и ночных рубашек, отводили их в парк, пока наконец не вывели всех лошадей. Возник ли огонь в результате короткого замыкания или из-за небрежности участников международной конференции, бросивших непотушенную сигарету, так и не удалось установить, тем не менее все соответствующие выводы были сделаны. Парковка на Иозефплатц теперь запрещена, поскольку из-за машин пожарная бригада не смогла подъехать вовремя. С тех пор бургхауптман лично контролирует каждую розетку и ежедневно осматривает библиотеку и прилегающие к ней помещения. Вдобавок к этому Хофбург имеет теперь собственную пожарную службу и систему пожарного оповещения, которая функционирует слишком чутко, поскольку постоянно случаются ложные вызовы.