Да, «Новая Карандашная» для Neustiftgasse дает хороший вариант: рисовать местные пейзажи и что угодно, дополняя их облачками, как в комиксах, внутри которых вставлены мысли или сетования. Это правильный тип перспективной литературы. Вот, к примеру, дом на Parkgasse, 18, и в облачке буквы: «Мы видим, что строго проведенный солипсизм совпадает с чистым реализмом». Лучше даже в оригинале: «Hier sieht man, daß der Solipsismus, streng durchgeführt, mit dem reinen Realismus zusammenfällt» (5.64), – а еще лучше бы то же самое готическим шрифтом.
Также здесь возникает тема стиральной машины. Событие, которого ждешь, – важное: ждешь, когда оно произойдет. Что может быть важным в случае стиральной машины – но когда ждешь отчетливое событие, то оно любое будет важным. Стиральная машина – услышал, что отключилась, подошел – да, погасла. Должна открыться дверка: нет, пока не открывается. Сидишь на корточках, ждешь рядом – она же должна отвориться. А если вдруг сломалась (почему бы нет?), то будет проблема, потому что нет опыта открывания заклинившего устройства. Но звук все-таки должен вот-вот быть; интересно, в какой момент она наконец ёкнет. Или в поезде, который все не едет и не едет, стоит на границе – хочется в туалет, а он все не едет. Но он же когда-то должен тронуться, не всю же остальную жизнь он будет стоять, что тогда делать со всей этой железнодорожной линией? Должен, а не двигается. Но ведь поедет? Это отдельное удовольствие, ждать этого все не наступающего, но обязательного момента.
Впрочем, стиральная машина в самом деле может сломаться. И еще там есть такой вариант, что она может разблокировать дверцу и без звука. Сколько я уже видел в своей жизни стиральных машин, и все они вели себя по-разному. В какой момент – совершенно не слышно. Проверять, дергая? Но должно же быть ощущение, что вот, уже разблокировалось. Нет ощущения. Да, уже открывается, но когда это стало возможным? Вот, что ли, наглядный факт очередного бытового воплощения окончания отсутствия. Не было – и вот уже произошло, окислилось, а и не заметил. Ожидание окоченело в факт.
Это такой пример инструментария: метафоры, но – не метафоры. Мысленные объекты, но не мысленные объекты. Автоматическое письмо, но и это не оно, в силу хотя бы последующей осознанности, осознаваемости итога. В принципе к такой же школе принадлежали и «Спейс инвэйдерс». Тем более к ним вполне относима вторая половина фразы 5.64, а именно: «То Я, которое присутствует в солипсизме, превращается в некую безразмерную (?) точку, так что в конечном счете остается скоординированная с ним реальность», как было переведено, цитируя, в одной относительно приличной статье. Но что имелось в виду под безразмерной точкой? Совсем маленькая или такая большая, что покрыла собой все? В оригинале это место выглядит так: «Das Ich des Solipsismus schrumpft zum ausdehnungslosen Punkt zusammen, und es bleibt die ihm koordinierte Realität». Вот, «ausdehnungslosen Punkt». «Ausdehnungslosen» по словарю – это непротяжённый; точечный – по крайней мере так это для астрономии, куда шла отраслевая отсылка. То есть точка маленькая, но привязывает к себе всю реальность, координируясь с ней. Именно «Спейс инвэйдерс», не сильно преувеличивая – если они себе это так представляли, разумеется.
«Спейс инвэйдерс»
Собственно, кофеварка работает, хозяйки пансиона не косятся, да их и не видно тут, они порядок как-то невидимо наводят. Вайфай есть, тогда почему бы не выяснить сразу, что у инвэйдерсов было в уме? Оказалось, тут две истории. Исходно «Space Invaders» – игра для игровых автоматов, появилась в Японии в 1978 году. Считается, что «Space Invaders» стала одной из игр, оказавших наибольшее влияние на дальнейшее развитие игровой индустрии наряду с «Pac-Man» и тетрис.
В общем, это тир. Есть как бы лазерная пушка внизу экрана, она может смещаться по горизонтали. Сверху надвигаются рядами космические пришельцы, они маршируют влево-вправо и медленно сдвигаются вниз. Если хотя бы один из них коснется низа экрана, то game over. У игрока бесконечно патронов, но и пришельцы время от времени стреляют в него «смертельным лучом» или кидают в его сторону бомбы.
Игрок уничтожает пришельцев, а они надвигаются быстрее и быстрее. Уничтожение последнего пришельца переводит на следующий уровень, к новому экрану, где пришельцы начинают свой марш на один ряд ниже. Видеоигры были и раньше, до этой, но именно «Пришельцы» оказались какими-то уж очень успешными.
Похоже, что для авторов одноименного проекта тут был важен не только выбор изобразительного ряда, но и определенная поступательность, с которой игрок, как ни стреляй, ничего поделать не может. Все такие компьютерные игры приводят к поражению, почти все. Человек всегда рассчитывает лишь на личный рекорд, вписаться в лучшие результаты, вот и вся его радость по факту. Так что авторы проекта поставили себя по ту сторону дисплея и компьютера: это они шли с той стороны, маркируя свое присутствие повсюду, навязывая свой солипсизм всем стенам и углам, на которые обратили внимание, куда дотянулись. По состоянию на конец 2009 года ими уже были помечены 35 городов на пяти континентах.
Что касается самих изображений, то, понятно, все их кафельные картинки представляли или несколько оригинальных персонажей из «Пришельцев», или какие-то их дженирики. Исходные изображения простые, их модифицировать легко. У них на сайте (http://www.space-invaders.com , конечно) акции и персонажи задокументированы. Там же выяснилось, что автор проекта был один и, кажется, француз – сайт по умолчанию был на французском, английский – уже опция. Там же и интервью:
Who are you?
I’m Invader (that’s my alias). I always appear masked in public, so no one knows my face. Some people call me a polluter, others say I’m an artist. I prefer to think of myself as an invader!
What’s the Space Invaders project about?
The idea is to «invade» cities all over the world with characters inspired by first-generation arcade games, and especially the now classic Space Invaders. I make them out of tiles, meaning I can cement them to walls and keep the ultra-pixelated appearance.
Выясняется, что он вообще один – по крайней мере в базовой деятельности, фактически та самая ausdehnungslosen Punkt из 5.64, а то, что его повторяют/копируют, – вне его намерений и усилий. Он запустил вирус и не препятствует его жизни, да и как это сделать?
How many people are involved?
Just me. In the eight years I’ve been working on this project, I’ve traveled to 35 cities on all five continents with the sole intention of «invading» them! Having said that, people have sent me photos of Space Invaders in towns I’ve never set foot in! I see it as a positive thing, a kind of tribute. I did consider setting up a group strategy but it’s a hard thing to delegate. So while I don’t encourage this kind of copying, I don’t especially condemn it either.
Вот описание, почему ему понадобилась именно графика инвэйдеров:
What made you choose Space Invaders as the main character for the project?
Lots of reasons. I see them as a symbol of our era and the birth of modern technology, with video games, computers, the Internet, mobile phones, hackers and viruses. And «space invader» is a pretty good definition of what I’m doing… invading spaces!
Дальше технологический вопрос про кафель на стенах:
How do you stick them down? Do they ever get damaged or stolen?
I use extra-strong cements. Nothing lasts for ever, but if a thing’s worth gluing, it’s worth gluing well! It has been known for a disgruntled building owner or the council to tear down an Invader. As for «Invader thieves», nine times out of ten they end up with a few broken tiles; they’re too fragile to be prized off in one piece.
А вот и момент его выбора места, в том числе и угла той же Аугустинплац:
How do you choose your spots?
I go everywhere in the city, and I watch carrefuly. A spot is like a revelation… it jumps out at you.
Вряд ли он был таким же, как я, – интересы у нас явно разные. Но почему именно этот угол напрыгнул и на меня, и на него? При очевидном несоответствии остальных параметров жизни – ну, обиходных.
Субстанция всерьез
Но теперь надо быстро – пока тема в голове – досчитать технические параметры обрисованной выше субстанции. Конечно, она не имеет жесткого кода, иначе бы она не была неопределенной и смутной. Но она должна использовать какие-то коды, чтобы прикрепляться к действительности. Да, рассуждать о ней как таковой – тем более о ее особенностях – возможно только после того, как ощутил ее промежуточность: через факт личного отсутствия дополненного тем, что на холодном камне задница мерзнет.
Это не теория, а прагматика: субстанцию надо бы приспособить к жизни, сделать, что ли, ее копию, наверное – адаптированную, упрощенную. И ввести в личный бытовой обиход, превратив явленное отсутствие в фичу: для собственного бытового наличия, даже просто для удобства. Понятно, вся сфера компетенции отсутствия не найдет себе применения, но достаточно и того, что оно будет себя просто обозначать. Чем угодно, хоть желтой пластмассовой уточкой.
Понятно, это желание ad def противоречиво: вот уже в тексте сколько нагромождений из одной-двух простых идей. Причем смысл этого распухающего самопроявления банально сводится к тому, чтобы заполучить схему, которая бы позволила тут присутствовать, одновременно отсутствуя, причем – делая это на своих условиях. Но как иначе, когда именно ты знаешь, что тут за штука.
В общем, своего кода у субстанции нет, но есть коды прошивок, прикрепляющих ее к здесь. Тогда можно попробовать разрушить один их них – чтобы дать ей возможность выдраться из окисла, извлечься из упаковочной пленки. Но ведь резать придется именно по соединительному коду или вокруг него, его удаляя. Тогда что в результате? Процедура только нарастит соединительную ткань. Впрочем, подобное – в виде шрама – выпячивание кода сделает тайну наглядной, оформив ее частью жизни. Вот, видим, что у нас тут не оригинал, а окисел. Тут что-то к чему-то прикрепляется.