Типичный пример. Для поэта Иосифа Александровича Бродского (1940–1996) Вена стала окном в новую жизнь, и именно туда он, лишенный советского гражданства, прилетел из Ленинграда, отметив в своих дневниковых записях первые впечатления:
Сначала [Вена] похожа на Литву (от аэропорта до Вильнюса). Потом – слишком для Литвы промышленно. Потом ясно, что планировка все-таки Восточно-Европейская. Похоже на все прибалтийские столицы. На Ленинград непохоже ничуть. Впрочем, это окраина, а все окраины одинаковы.
И еще:
Город поразительный. Имперское наследие. Монументы и монументы: людям, вещам, всему. Генералам и их лошадям. Также – поэтам. Понятно, почему не завоеван: высокая плотность культуры обеспечивает свободу. Может быть, только она. Трамвай катится по Рингу: дворцы, парки, монументы, кафе, соборы. Иногда – комбинация всего вместе.
Рудольф фон Альт. Греческая церковь Святой Троицы. 1859
4 июня 1972 года Бродский прилетел в Вену, а уже в июле 1972 года он переехал в США и принял пост «приглашенного поэта» (poet-in-residence) в Мичиганском университете.
И что удивительно, в русскои литературе в целом о Вене сказано гораздо меньше, чем о других европеиских столицах. Наверное, потому, что Вена воспринималась как символ австриискои монархии, как сила, враждебная всему славянскому. В это трудно поверить, но ни в одном известном русском романе действие не разворачивается в Вене.
В частности, в творчестве Федора Ивановича Тютчева (1803–1873), в молодости надеявшегося на карьеру дипломата при австрииском дворе, Вена не оставила ни следа, хотя он и писал о снежных Альпах и Дунае. В более поздние годы поэт не раз клеимил «бесстыдство» австриискои политики, вражду к славянам. В стихотворении «По случаю приезда австрииского эрцгерцога на похороны императора Николая» он даже употребил такие выражения, как «австрийский Иуда» и «предательские лобзания».
Дмитрий Инсаров, герои романа И. С. Тургенева «Накануне», по пути в Венецию почти два месяца пролежал больнои в Вене, но о самои австриискои столице в романе нет ни слова. Да и в «Моцарте и Сальери» А. С. Пушкина Вена нигде не указана как место деиствия «маленькой трагедии». Зная биографии Моцарта и Сальери, мы можем только догадываться об этом.
Глава четырнадцатаяВенский «Рингтеатр»: разрушенная в пожаре красота
Венский «Рингтеатр» (буквально – «Театр на Кольцевой»), располагавшийся во Внутреннем городе, открылся 17 января 1874 года. Здание театра было построено в 1872–1874 годах по проекту архитектора Эмиля Фёрстера, и в день открытия театра там давали «Севильского цирюльника» Россини. В противовес серьезным оперным постановкам в придворной опере новый театр позиционировал себя в более «легком» жанре.
Земельный участок, отведенный под здание театра на 1700 мест, был небольшим. Эмилю Фёрстеру пришлось увеличивать высоту здания и вводить в проект многочисленные вестибюли и лестницы, что в конце концов имело катастрофические последствия. 8 декабря 1881 года перед самым началом оперы Жака Оффенбаха «Сказки Гофмана» за сценой начался пожар. Его причиной стал взрыв, произошедший при зажигании газового освещения. Огонь быстро распространился по всему зданию. Запасное освещение из масляных ламп не сработало: лампы оказались пустыми, так как в целях экономии их наполняли маслом только на время проверок. Все двери запасных выходов открывались внутрь, что значительно замедлило, а где-то и сделало вообще невозможным бегство зрителей.
Те, кого не задавили в толчее, погибли в пламени, и обугленные останки людей удалось вытащить из развалин только на следующее утро. Удивительно, но полиция в вечер катастрофы совершенно неверно оценила ситуацию, окружила здание и отсылала спешащих на помощь спасателей прочь, объявляя, что все уже спасены…
Неизвестный автор. Рингтеатр. Гравюра. 1870-е
А ведь как прекрасно все начиналось! Всю первую неделю декабря 1881 года жители Вены приобретали билеты на новое театральное представление. 7 декабря состоялась премьера полного варианта оперы Жака Оффенбаха. И сам спектакль в тот вечер прошел грандиозно. Директор «Рингтеатра» Франц фон Яунер безошибочно рассчитал, что повторный показ представления, заявленный на 8 декабря, будет иметь стопроцентный аншлаг. Так и произошло: 1760 билетов раскупили еще до обеда!
К 19.00 зрители заполнили все пространство. Занавес был еще опущен, когда один из рабочих заметил, что четвертый ряд газовых светильников не горит, и попытался зажечь его дополнительно. Произошел взрыв, и образовался огненный газовый шар, сметающий все на своем пути.
Число жертв возникшего пожара составило, по разным данным, от 449 до 600 человек, однако встречаются оценки и в 1000 человек. Спроектированный на 1700 мест, прекрасный по внешнему виду театр, как уже говорилось, был построен в высоту, что сделало невозможным эвакуацию людей с верхних ярусов. Театр выгорел полностью, остались только кирпичные стены.
Карл Пиппих. Пожар в Рингтеатре. 1881
Позднее было установлено, что от начала возгорания до того момента, как весь переполненный зрительский зал был охвачен пламенем, прошло не более двух минут. Это стало полной неожиданностью для публики. Тот, кто застыл от ужаса на месте, погиб первым. Остальные ринулись в фойе, но двери театра уже заперли, а открыть их было невозможно: в темноте потерялись и ключи, и люди, за них отвечающие.
Артисты выбили окно на втором этаже и стали прыгать на улицу. Но приток воздуха еще больше раздул огонь в зале.
В то время уже работала телефонная связь, и со всей Вены к «Рингтеатру» бросились врачи. Но их оказалось впятеро меньше, чем пострадавших. Люди лежали на снегу на темной площади, где помочь им было невозможно.
Даже хирург Яромир Мунди, прошедший пять войн, видел такое впервые. После тяжелейших операций он не лег спать, а заперся с друзьями, графами Гансом Вильчеком и Эдуардом Ламезаном. И они не разошлись, пока не написали проект создания общества добровольцев-спасателей, которое было учреждено в апреле следующего года при финансовой поддержке правительства.
Первая станция скорой помощи этой организации была открыта 1 мая 1883 года, и большую часть ее сотрудников составили студенты-медики или добровольцы, не бывшие врачами. Вскоре число станций увеличилось, и сам Яромир Мунди исполнял одновременно обязанности врача, санитара и кучера, возглавляя организацию до 1892 года. А финансировалась она в основном за счет добровольных пожертвований.
Кстати сказать, среди жертв пожара оказался Ладислав Вечера, брат будущей любовницы кронпринца Рудольфа, единственного сына императора Франца-Иосифа I и его супруги Елизаветы Баварской. В примыкающем справа к «Рингтеатру» здании с 1877 года проживал известный австрийский композитор Антон Брукнер, и у него были даже билеты на смертоносное представление, но он, заболев, не пришел в театр в этот день и благополучно дожил до 1896 года.
Погибших при пожаре в «Рингтеатре» похоронили на Центральном кладбище Вены.
Главный режиссер «Рингтеатра» Франц фон Яунер был признан ответственным за пожар и приговорен к трем годам лишения свободы, но император помиловал его через несколько недель.
Несмотря на гибель множества людей, пожар в «Рингтеатре» не имел серьезных последствий для значения Вены в качестве театральной и оперной столицы. Остались «Бургтеатр» (придворный театр в венском Хофбурге) и Венская государственная опера, и они – лучшие если не на свете, то, как минимум, среди немецкоязычных стран.
После пожара «Рингтеатр» закрылся, а на его месте из личных средств императора Франца-Иосифа I был построен доходный дом – так называемый «Искупительный дом» (Sühnhaus), выручка от аренды помещений которого перечислялась на благотворительные нужды. Доходный дом на месте театра получил серьезные повреждения в 1945 году и был снесен в 1951 году. А в 1969–1974 годах на освободившемся месте было построено административное здание, в котором разместилось Земельное управление полиции Вены.
Глава пятнадцатаяПоследний Габсбург на троне и претензии продолжателей рода
Наступил ХХ век. К его началу Вена стала крупнейшим городом Европы с населением в 1,769 млн человек (для сравнения: в 1850 году население Вены составляло 0,551 млн человек, а в 1800 году – 0,272 млн человек). Однако политические события в Европе стали переломными для австрийской столицы: с поражением Австро-Венгрии в Первой мировой войне Вена стала быстро утрачивать свое былое влияние.
После поражения Австрии в Первой мировой войне Вена не танцевала и не светилась огнями. Казалось, прошло время, когда можно было жить, делая вид, будто на свете все прекрасно. Измученные постоянным ожиданием смерти, жители столицы спокойно наблюдали, как приходил в упадок их любимый город, ставший серым, холодным, безжизненным. В рабочих кварталах начинался голод. По грязным улицам близ Хофбурга бродили нищие, солдаты в башмаках с картонными подметками, дорогие магазины закрылись, всюду возникали стихийные базары, где можно было купить маисовые лепешки, овес и ветхие части армейского обмундирования. В прессе печатались рецепты, в которых фигурировал один и тот же овощ – «превосходная, питательная, спасающая от всех недугов» брюква, лучшая потому, что, в отличие от других продуктов, она все еще продавалась на рынке. Списки убитых и пропавших без вести увеличивались, в переполненных госпиталях не хватало места горожанам с обмороженными конечностями. Венцы, еще недавно ратовавшие за объявление войны, теперь спрашивали себя: «Что будет дальше, к чему все это приведет?»
В январе 1918 года в Вене прошла всеобщая политическая стачка, и кризис в стране достиг таких масштабов, что все закончилось падением империи Габсбургов и провозглашением 12 ноября 1918 года Австрийской республики.