, что в честь коронации нового австрийского императора был исполнен революционный гимн Французской республики… В нем фигурировало имя Штрауса-сына.
После восстания, подавленного Шварценбергом, который оказался таким же жестоким правителем, как и Меттерних, Иоганн Штраус-отец оказался в затруднительном положении. Занятая им проправительственная позиция заставила отвернуться от него большую часть молодежи, отдавшей предпочтение его сыну. В адрес отца стали поступать письма с угрозами. Хуже того: веселая музыка, которой он столько лет радовал венцев, перестала им нравиться. Город сильно изменился. И всем стало ясно, что вальсы — не то, что хочется слушать в смутные времена. В надежде обрести новый источник вдохновения и вернуть себе публику, Штраус-отец предпринимает гастрольное турне, но его повсюду встречают полупустые залы. Среди зрителей все чаще попадаются крикуны, готовые в любую минуту учинить скандал и сорвать выступление. Летом 1849 года Штраус возвращается в Вену в далеко не радужном настроении. Даже воспоминание о теплом приеме, оказанном ему в Лондоне королевой Викторией и принцем Альбертом, бальзамом пролившемся на его уязвленное сердце, послужило ему слабым утешением. К его удивлению, в Вене все, кажется, вернулось на круги своя: Шварценберг помог молодому Францу Иосифу утвердить власть Габсбургов над Ломбардией и Венгрией, призвав для подавления народных волнений войска грозного русского царя Николая I.
Империя получила Конституцию, хотя в ней были учтены далеко не все требования, выдвигавшиеся восставшими. Зато незлопамятные венцы, судя по всему, простили Штраусу его монархизм; во всяком случае, 15 июля, когда композитор дал свой первый после возвращения на родину концерт, зал казино «Юнгер» едва вместил всех желающих. Маэстро поднялся на возвышение, коснулся смычком струн, и оркестр заиграл. Но спустя несколько мгновений смычок в руке у Штрауса сломался — такое иногда случается со слишком темпераментными исполнителями. Ближайший к нему музыкант, вероятно, первая скрипка, тут же протянул ему свой, но маэстро стоял с отсутствующим видом, уставившись прямо перед собой. В зале поднялся ропот. Еще несколько мгновений, и Штраус пришел в себя, взял смычок, и выступление продолжилось. Музыковед Клод Дюфрен, автор очень интересной книги «Венский вальс времен Штраусов», пишет: «Этот на первый взгляд безобидный инцидент тяжело подействовал на и без того истощенную нервную систему композитора, который увидел в нем зловещий символ своего близкого конца». Известно, что некая богатая жительница Вены завещала Штраусу-старшему значительную сумму при условии, что он лично сыграет на ее похоронах вальс. Нам вполне понятна любовь этой дамы к вальсу как квинтэссенции жизненной энергии, но все же нельзя не признать, что ее пожелание имело весьма мрачный оттенок…
22 сентября в Хофбурге состоялся концерт в честь возвращения в Вену маршала Радецкого. На концерте присутствовал Франц Иосиф. Император просил заранее передать Штраусу-отцу, что рассчитывает на его оркестр. Программа предполагалась смешанная: помимо воинственных маршей должны были прозвучать и жизнерадостные вальсы. Когда торжественный день настал, на помост вместо Иоганна Штрауса поднялся его помощник. Композитор еще с вечера слег с высокой температурой. Он находился в доме своей любовницы, расположенном на Кумпфгассе, в более чем скромном жилище, недостойном его гения. Все тело у него было покрыто сыпью. Как выяснилось, он подхватил скарлатину, заразившись от своей незаконнорожденной дочери. Какое жестокое наказание! Три дня спустя его сын Эдуард обнаружил тело отца на голом матрасе. Эмилия унесла с собой все что могла. Человек, прославивший венский вальс на весь мир, скончался в одиночестве, всеми покинутый, в возрасте 45 лет. Заметим, что похожая судьба ждала многих известных венских музыкантов. Зато похороны им, как правило, устраивали самые пышные. За гробом Штрауса-отца шло около ста тысяч человек. Его погребли на кладбище Дёблинга, в северной части города, близ бывшего Турецкого редута (сегодня это территория 19-го округа). Некий хроникер написал в газете: «Штраус умер как собака, но похоронили его по-королевски». И правда, Вена в тот день потеряла своего короля.
Шварценберг не жаловал этнические меньшинства и вольнодумцев, но заставил считаться с Австрией на международной арене, свидетельством чему стало так называемое «Ольмюцкое унижение». В результате кризиса королю Пруссии пришлось отказаться от плана создания «Малой Германии» — объединения государств Северной Германии под властью Гогенцоллернов. Прусские военные и патриотические круги болезненно переживали этот провал, чем и воспользовался Бисмарк, сделав ставку на антиавстрийскую политику. Франц Иосиф приостановил действие Конституции и I сентября 1849 года объявил о снятии осадного положения. Создавалось впечатление, что пошатнувшаяся было мощь Австрийской империи восстановилась в полной мере. Ее столица Вена под властью своего монарха, неустанного труженика Франца Иосифа, постепенно приобретала вид, свойственный ей сегодня. В 1850-е годы произошло присоединение к городу предместий, в результате чего его население увеличилось сразу на 431 тысячу человек. 31 декабря 1851 года была окончательно упразднена мартовская Конституция 1849 года. Как ни парадоксально, с точки зрения экономической свободы Вена становится витриной имперского либерализма — несмотря на политический абсолютизм. Единству Империи способствовало снятие таможенных барьеров между Австрией и Венгрией; с развитием сети железных дорог растет интенсивность торговли. Государство, прежде контролировавшее до 70 процентов железнодорожных путей, активно передает их в концессию частным компаниям, которые не только строят новые вокзалы — в Вене эти сооружения становятся настоящими храмами прогресса, но и прокладывают новые линии протяженностью до 10 тысяч километров, с успехом преодолевая естественные преграды, в частности, прокладывая тоннели в горном массиве Арльберг. Появляются новые промышленные кварталы, обитатели которых, вчерашние провинциалы, быстро становятся столичными жителями.
После смерти отца Иоганн Штраус-младший надеялся, что должность управляющего придворными балами перейдет к нему. В январе 1850 года он подал соответствующее прошение, но получил отказ. Человек, принимавший это решение, наверняка читал полицейские рапорты от 1848 года, в которых Штраус-сын именовался «аморальным типом, склонным к расточительству и непредсказуемому поведению». Даже если это были ошибки молодости, прощать их ему никто не собирался. Вместе с тем властям вовсе не хотелось лишаться удовольствия слушать талантливого композитора. Время от времени ему доверяли дирижировать оркестром в 30–40 музыкантов, выступавшим на придворных балах, или вместе с десятком оркестрантов приглашали на так называемые камерные концерты, проходившие в Хофбурге в более узком кругу. Несмотря на мятежный дух, Штраус требовал — и получал — не меньше девяти гульденов за выступление, что для исполнителей легкой музыки считалось высоким гонораром. Со своей стороны, он старался улучшить отношения с двором, даже написал «Императорский гимн» и включил в некоторые свои произведения фрагменты гимна Австро-Венгрии, сочиненного Гайдном. Неизвестно, как сложилась бы его судьба дальше, если бы не одно неожиданное событие. 18 февраля 1853 года на Франца Иосифа было совершено покушение. Подмастерье портного венгр Янош Либени напал на императора с ножом. Не окажись рядом случайного прохожего, мясника Йозефа Эттенрейха, Его Величеству пришел бы конец. Но ему повезло, и лезвие лишь скользнуло по воротнику его доломана, оставив на шее неглубокую рану. После этого случая император появлялся на публике исключительно в военной форме, изменив своей привычке лишь перед самой смертью. В память об этом событии, едва не завершившемся трагедией, в Вене, на Рингштрассе, в 1856–1879 годах была построена Обетная церковь (Вотивкирхе), величественное неоготическое здание. Штраус действовал оперативнее и сразу написал «Марш по случаю спасения императора Франца Иосифа I». 6 марта он уже исполнял его в знаменитом ресторане «Шперль», где когда-то срывал бурные аплодисменты его отец. Однако прошло еще почти 10 лет, прежде чем Штраус-сын все же получил вожделенный пост первого придворного музыканта. Это случилось 25 февраля 1863 года. За эти годы он обрел огромную известность и окончательно примкнул к патриотическому лагерю, чуть ли не затмив славу отца. Иоганн Штраус-младший стал признанным «королем вальса» и официальным певцом режима. Достаточно вспомнить, например, его сочинение 154 — вальс «Миртовые цветки», написанный по случаю бракосочетания императора с красавицей Сисси, состоявшегося 24 апреля 1854 года, или польку, посвященную 16-летней новобрачной, которую, судя по всему, не слишком радовала смена титула герцогини Баварской на титул императрицы и которая прославилась не только своей осиной талией, изящными манерами и внешней привлекательностью, но и независимым характером, заставлявшим ее постоянно нарушать строгие правила дворцового этикета. В 1854 году в Вене побывал проездом Проспер Мериме, утверждавший, что Париж ему «смертельно наскучил». «После Мадрида самый культурный город Европы, в котором лучше всего жить, это Вена», — написал он. Почему он пришел к такому выводу? Потому что преобразования, превратившие Вену в европейскую метрополию, были видны невооруженным глазом. Урбанистическая революция шла здесь полным ходом. 20 декабря 1857 года император подписал декрет, приказывающий снести старые бастионы и окружить исторический центр города бульварным кольцом. Остатки крепостных сооружений, частично уничтоженных артиллерией Наполеона, должны были окончательно исчезнуть из городского пейзажа. Вдовствующая эрцгерцогиня София горестно вздыхала — уходила в прошлое «ее» Вена, Вена тех времен, когда Талейран называл ее «единственным мужчиной в семье». На месте старинных укреплений пролегла Рингштрассе — для венцев просто Ринг — кольцевая улица длиной четыре километра и шириной 57 метров. Этот внутренний бульвар всего на один километр короче, чем его парижский аналог. В строительстве приняли участие видные австрийские и зарубежные архитекторы, а масштаб преобразований не уступал парижскому, осуществленному префектом французской столицы бароном Османом. В числе зданий и памятников, словно выросших из-под земли, можно назвать неоготическое здание Ратуши, неоклассическое здание Парламента, Оперу, построенную по образцу парижского театра Шатле (ее открытие было ознаменовано показом «Дон Жуана»), Музей изобразительных искусств, Музей естествознания, не говоря уже о многочисленных городских парках и скверах.