Лошади были все белоснежные, без единого темного пятнышка на шкуре, с переливающейся серебром гривой и серебристо-серыми, влажными, умными глазами. Пофыркивая, они косили глазом на нас с Ваньяром, а мы двигались дальше. Наконец, у одного из денников Ваньяр остановился рядом с эльфом в рабочей одежде, который подобострастно посмотрел на нас и отвесил поясной поклон. Ваньяр, не обратив на это внимания, открыл денник, подошел к кобыле и похлопал ее по холке.
– Хитаеглир, эл Бельфалас дарит Росу эле Эленаль на совершеннолетие. После болезни она долго плохо чувствовала себя и может не удержаться в седле. Обучи ее заново верховой езде. Эленаль будет приходить сюда на заре каждое утро. Она не должна опозорить честь рода Аундаэ на обряде. Ты все понял?
Дядюшка задал вопрос с таким нажимом, что даже я поняла – если за неделю не научусь ездить на лошади, то не поздоровится не только слуге. Хитаеглир почтительно поклонился, не показав ни толики удивления, почему это вдруг наследница разучилась ездить верхом. Ваньяр снова продемонстрировал нам презрительную усмешку, и, тем не менее, коротко мне поклонившись, быстро удалился.
Мне пришлось снова надеть надменную циничную маску и, подняв подбородок, смотреть на конюха свысока, чтобы, если пойдут какие-то слухи, не накликать на себя гнев родственников. Тот смутился, заметив, что я поймала его любопытный взгляд, и принялся суетливо седлать Росу. Я очень внимательно следила за его руками, подмечая малейшие детали: в будущем это тоже пригодится. Хитаеглир вывел лошадь из денника и повел ее к выходу, а я на деревянных ногах двинулась следом ни жива ни мертва, покрываясь испариной. А ну как свалюсь с лошади и сломаю шею! Может, родственнички специально подстроили подарок, чтобы от меня избавиться.
Выйдя на улицу, конюх остановил Росу и, повернувшись ко мне, выжидающе замер. В фильмах я видела, как садятся на лошадь, но вот сама этого никогда не делала. Я подошла к Росе и решила с ней сначала познакомиться, подлизаться. Медленно протянула руку к ее морде и, с трудом скрывая дрожь, ласково погладила между глазами, потом нос, холку и все время рассказывала ей о том, какая она красивая. Лошадь одобрительно косила глазом в мою сторону и, перебирая губами, пофыркивала.
После знакомства с белой красавицей, я увидела у Хитаеглира довольную улыбку. Подошла к седлу сбоку и недолго помялась в нерешительности, а потом схватилась за луку, вставила левую ногу в стремя, оттолкнулась и взлетела в седло, перекинув правую ногу на другую сторону. Ура, получилось! Усевшись, незаметно перевела дыхание. Слава Богу, моторная память сработала, и она не подвела новую хозяйку. Более того, я отпустила разум и доверилась телу, которое расслабилось и, надеюсь, приняло правильную позу.
Конюх начал давать мне советы, водя Росу по кругу, и уже скоро она перешла на рысь. С горем пополам мне удалось проникнуться ритмом движения лошади. Через час я чувствовала себя старой разбитой клячей, да и выглядела, наверняка, как мокрая мышь. Распорядилась прекратить урок и, перекинув ногу, спрыгнула и чуть не упала. На ногах удержалась благодаря стоявшей рядом умнице Росе, повернулась и, кивнув Хитаеглиру, пошла домой.
После обеда я вернулась в библиотеку читать книгу о травах Лайвоса – пригодится для лечения и чтобы элементарно не отравиться. Как много всего в этом мире, о чем я не знаю! Как же я буду справляться с проблемами в одиночестве?!
Вечером того же дня отец неожиданно передал через прислугу приглашение на ужин. Разодевшись по такому случаю, я оглядывала себя в зеркале, стараясь убедиться, что выгляжу вполне достойно и сообразно этикету, который в меня усердно вдалбливал Галдор. С колотящимся от страха сердцем спустилась вниз и прошла в столовую. За обеденным столом я увидела Бельфаласа, Ваньяра, Галдора и еще одного мужчину, который сидел ко мне спиной. Я невольно залюбовалась его черными смоляными волосами, свободной волной стекающими по широкой спине. Бельфалас быстро оценил мой наряд и было видно, что он расслабился. Ваньяр, склонив голову набок, с легким интересом наблюдал за мной и гостем, который обернулся ко мне и плавно встал из-за стола.
Очередной прекрасный эльф с мраморно-светлой кожей, черными, глубоко посаженными огромными глазами, тонким носом с широкими крыльями, и подрагивающими в чуть заметной улыбке малиновыми губами. Мужчина моей мечты! Нет, мечта любой женщины! Я стояла, затаив дыхание, и млела от восторга. Потрясающий воображение образец мужской красоты.
Мечта, заметив интерес к своей персоне, снисходительно улыбнулся и окинул меня чересчур собственническим взглядом, словно кобылу на рынке. Или свиноматку? Пришедшее на ум сравнение окатило меня волной страха и лучше холодной воды привело в порядок разум, вернув на место здравый смысл. Никаких восторгов! Я кривовато улыбнулась самодовольному, уверенному в своей неотразимости гостю. И он теперь взирал на меня с удивлением и любопытством, в отличие от отца, который сидел весь недовольный. Отвернувшись от жгучего брюнета, я посмотрела на него, ожидая, когда нас представят.
– Познакомься, Эленаль, это твой жених эл Бэор Сарендаэ! После посвящения мы объявим о вашем обручении, да и со свадьбой медлить не будем, – в голосе отца звучало нескрываемое раздражение.
Вместо того чтобы сделать изящный реверанс, я демонстративно удивленно приподняла бровь и открыла было рот, но меня остановил жесткий взгляд отца. Затем он резко опустил на столешницу ладонь и заявил:
– Я все решил, и ты сделаешь, как я сказал! Ты свободна, поужинаешь у себя.
Я отметила удивленный взгляд Бэора, которому не предоставили возможность сказать мне хоть слово вопреки хваленому эльфийскому этикету, и, сжав кулаки от злости, резко развернулась и вышла вон. К себе в комнату я едва ли не бежала, глотая слезы. Снова! За что? Что я им сделала? Ведь я не виновата! Но с ужасом понимала – если бы не подслушала тот злосчастный разговор, то, скорее всего, купилась бы на красивую внешность Бэора, ведь так хотелось почувствовать себя женщиной. Любимой, желанной женщиной, а не инкубатором.
Проклиная все на свете, я металась по комнате, судорожно пытаясь решить, что делать. Ведь Бельфалас начал осуществлять свои планы, а у меня до сих пор нет никаких идей о том, как жить дальше. Краем глаза заметила тень и остановилась, с испугом рассматривая незнакомку напротив. Вздрогнула, а в следующую секунду поняла, что смотрю в зеркало на собственное отражение: нереально красивая, пламенная девушка с зелеными глазищами в пол-лица, блестящими от слез; ее красные губы горестно поджаты в тонкую линию, подбородок дрожит. Стройная изящная фигурка облачена в синее платье, украшенное серебристой вышивкой. И только синяки под глазами да слишком затравленный взгляд выдают меня, мою человеческую душу.
В отчаянии я закрыла лицо руками и зарыдала еще сильнее, выплескивая все скопившееся внутри. Медленно добрела до горящего камина и опустилась перед ним на корточки, а потом и вовсе уселась на ковер. Отняв руки от лица, пустым взглядом уткнулась в нутро очага, где весело потрескивал огонь.
Пламя то разделялось на несколько язычков, то снова сливалось. От него исходило такое живое и родное тепло, что я бездумно протянула руку, и огонь тоже потянулся ко мне. Неожиданно он ласково коснулся ладони, не обжигая, а наоборот, приятно согревая, и словно просачивался сквозь кожу. Затем весело тепло побежало вверх по венам к моему измученному сердцу, мерзнущему в одиночестве и пустоте, которую пока нечем заполнить. Огонь наполнил его теплом. Я согрелась и почувствовала себя лучше и увереннее. Неохотно убрав руку от камина, еще недолго наслаждалась новыми ощущениями, затем разделась и легла спать. Силы мне потребуются очень скоро.
Всю следующую неделю я каждый день по часу гуляла с Бэором в лесу, ведя неспешные светские разговоры. Большей частью я внимательно слушала, нежели говорила. Уже в первый день я убедилась, как верна русская поговорка: с лица воду не пить. Спору нет, Бэор – самый красивый мужчина, которого я только видела, но относился ко мне как к красивой, но абсолютно безмозглой игрушке. Разубеждать его совсем не хотелось.
Общество навязанного жениха напрягало и тяготило. Я даже сожалела о бесполезно потраченном времени. Лучше бы провела его в библиотеке или в лаборатории с Галдором, слушая очередную лекцию по целительской магии. Но приходилось ходить на прогулки-свидания и строить женишку глазки, плюс восхищенно заглядывать в рот. Хотя я не раз замечала, что порой он смотрит на меня с каким-то задумчивым интересом. Или ловит мой взгляд черными глазами-омутами, в которых так легко утонуть, если не знать, что таится в их глубине. Его интерес ко мне носил какой-то отстраненно любопытствующий характер.
Впрочем, за время, проведенное в Доме Аундаэ, я отметила, что все окружающие меня эльфы, особенно высокородные, походят на замороженных рыб, с холодной снисходительностью или презрительно наблюдающих за окружающим миром с высоты своего роста.
Пару дней назад в одной из нежилых комнат я нашла небольшой старый мешок, напоминающий военный, времен Великой Отечественной. Я тайком стащила его и спрятала возле конюшни в розовых кустах. На следующий день в него отправилась пара штанов, потом, перед очередной тренировкой, я запихнула туда пару рубашек и несколько нужных мелочей.
Я уже мысленно составила список вещей, необходимых для побега, которые я смогу взять, не привлекая внимания. Только пока не определилась, как, когда и каким образом сбежать из поместья, если не знаю ни дороги, ни конечной точки пути. Тем более, когда вокруг сплошные враги, а времени все меньше и меньше.
Вечером накануне церемонии совершеннолетия светлых эльфов, или посвящения, Галдор несколько часов испытывал мое терпение, до самой последней мелочи описывая, как она будет проходить. Требовал повторить и снова по кругу. Теоретически я была подготовлена так, что от зубов отлетало, но вот волновалась до дрожи в коленях и тряслась как осиновый лист. Казалось, внутренности в узел скручивались.