Тем не менее, когда слилась с телом больной, я нашла источник боли и начала лечение. Щедро делилась с ней своей силой и вскоре почувствовала, что у меня получилось, и даже заплакала от радости и облегчения. Оперлась на руки, почувствовав головокружение и слабость – для своего первого раза я много отдала и сделала. Ведь до этого пробовала лечить только мелких грызунов, над которыми «колдовал» Галдор.
Зато у моей первой пациентки был умиротворенный вид и спокойное ровное дыхание. Она спала, обессиленная борьбой за жизнь, но теперь, при должном питании и уходе, непременно поправится. Я с трудом вылезла из повозки, волоча за собой плащ и, увидев тревожно устремленных на меня с десяток пар глаз, слабо улыбнулась и сказала мужу спасенной женщины:
– Не волнуйтесь, теперь все будет хорошо, она выживет, только ей сейчас надо чаще и лучше кушать и больше отдыхать. И дети у вас обязательно будут, только дайте ей время оправиться. Она сильная.
Хал упал передо мной на колени и зарыдал, закрыв лицо ладонями. Я присела рядом и погладила по голове, успокаивая, как ребенка.
Затем на меня накатил дикий голод – срочно нужно было восполнить растраченные силы. Посмотрев на Йорэта, со счастливой улыбкой наблюдавшего за нами, попросила поесть. Две женщины, услышав меня, кинулись к огромному котелку. Наполнили тарелку до самых краев и оторвали большой ломоть хлеба. Я даже не заметила, как все съела. И сразу же легла, закутавшись в одеяло и устроившись рядом с Росой. Впервые за последние дни я спала крепко, никого не опасаясь.
Я проснулась на рассвете и, заметив приветливый взгляд мужчины, сторожившего сон своих спутников, ответила ему улыбкой и пошла к ручью умываться. Уже через час лагерь напоминал улей, где каждый четко, без суеты и спешки выполнял отведенную ему работу. Немного подумав, я попросилась у Йорэта к ним в компанию, узнав, что Дачарин находится дальше, на востоке, и им придется проехать через пару городов и несколько деревень.
За неделю нашего совместного путешествия, я, наконец, смогла поверить, что ушла от погони и расслабилась настолько, что каждый встреченный нами путник не вызывал у меня чувства страха и напряжения. Но капюшон я не снимала, справедливо полагая, единственная эльфийка в компании людей может привлечь ненужное внимание не только ко мне, но и к ним. И все же спутники заметили мою повышенную тревожность при встрече с другими странствующими, особенно при приближении групп всадников, но, хвала Светлейшей Алоис, вопросов не задавали.
Я же, пользуясь возможностью ехать под охраной, а не постоянно крутить головой и прислушиваться к окружающим шумам, старательно изучала учебник. Попутно с изучением целительства я заметила, что Йорэт слегка прихрамывает и, предварительно спросив разрешения, вылечила его больное колено. Потом не обошла вниманием остальных людей – им хорошо и мне практика. Надеюсь, смогла хоть чем-то отплатить добрым людям за мои гораздо более спокойные ночи и дни, наполненные познавательными беседами.
За день до приезда в Дачарин, когда мы расположились на привал, и наш обоз встретил каких-то дальних родственников Йорэта, я услышала прелюбопытный разговор. Оказалось, восточные оборотни из семейства волчьих с удовольствием принимают у себя человеческие семьи, особенно те, где есть незамужние женщины, желающие завести семью. И хотя торговцы с большой долей недовольства и ханжества обсуждали это известие, все же отметили, что волки достаточно порядочные нелюди, и на их территориях можно жить, не опасаясь за свою шкуру.
Я молчала и старательно запоминала любые мелочи, практически наметив себе дальнейший план действий. Вспомнила, что эльфы с оборотнями не слишком ладят, считая их животными, и, вероятно, волки не выдадут меня родственникам. А еще я рассчитывала, что оборотни не откажутся принять у себя незамужнюю эльфийку-целительницу. Я загорелась этой идеей, подумав, что нашла наиболее правильное решение и смогу там обрести семью и дом, где меня не будут презирать, а, может быть, даже смогут полюбить.
Ночью я проснулась от диких криков, топота и лязга оружия. Вскочив на ноги, увидела страшную картину, от которой волосы встали дыбом. Мужчины окружали двоих воющих и кидающихся на них полусгнивших мертвецов. Как только кольцо замкнулось, их вилами удерживали на земле и рубили длинными топорами. Мне стало плохо. Я согнулась пополам и выплеснула ужин. Мертвая, но в тоже время живая плоть вопила, стенала, а ее кромсали, пока не порубили в мелкий фарш. Затем, быстренько обложив поленьями, подожгли. И внимательно следили, чтобы все сгорело дотла. Когда все закончилось, рядом со мной присел Хал и, погладив по плечу, с участием спросил:
– Неужели никогда не видела подобное раньше?
Я только покачала головой, устало вытирая рот дрожащей ладонью. Он подал мне флягу с водой.
– Сколько вам лет-то, эла?
Я привалилась к его плечу, трясясь от пережитого ужаса, узлом скрутившего внутренности, и, не задумываясь, ответила:
– Тридцать исполнилось, три недели назад!
Его удивление вернуло меня в реальность, и я отстранилась.
– Дак как же вас, малявку такую, из семьи отпустили-то? Ведь для вашего племени вы все равно что младенец.
– Нет, теперь я совершеннолетняя, а некоторым это не по нраву. Мало того, свободная, так еще и живая, – с горечью ответила я, встала и направилась к Йорэту, узнать есть ли раненые, которым нужна моя помощь.
Оказалось, все живы и здоровы, и совсем скоро улеглись спать, выставив предварительно дополнительную охрану. Я же лежала без сна и никак не могла успокоиться. Благодарила Алоис, что рядом со мной в такой момент находились умудренные опытом мужчины, которые расправились с нечистью.
Откуда она берется, Йорэт мне не смог ответить, только сказал, что это какая-то зараза заставляет вставать трупы и жрать кого ни попадя. Вот честной люд и хоронит заново, чтобы их души могли беспрепятственно уходить на покой, а не бродить за своим телом.
Утром я решила проехаться в телеге вместе с Ризетой – плохо спалось и встала никакая. Она обрадовалась моей компании, и пару часов мы провели, мило болтая. Хал и Йорэт ехали рядом и иногда вставляли едкие замечания в разглагольствования Ризет. Мимо нас пронеслись семеро всадников на белоснежных скакунах, при виде которых я побелела и сжалась. Мое беспокойство передалось Халу с Йорэтом. Они тоже напряглись, бородач только кивнул мне, движением глаз призывая забраться вглубь повозки.
Я послушалась и успела заметить, как один из всадников, рысью проскакавших мимо, неожиданно резко развернул коня и подъехал к моей Росе. Внимательно ее осмотрел. Потом, окинув взглядом компанию и определив главного, подъехал и обратился к Йорэту:
– Ты – обозничий?
Я сжалась под одеялами, услышав голос Бэора, которого из-за капюшона не узнала сразу. Внутри у меня все похолодело от страха и отчаяния.
– Да, светлейший, в этом обозе главный я! Чем могу помочь, светлый эл?
– Откуда у тебя эта кобыла?
– Я купил ее неделю назад у одного паренька, а может девчонки, кто их разберет.
– Где это было, и как выглядел продавец?
– Худенький, зеленоглазый, остальное он прятал под плащом! А было это в Мертонсе, как я уже сказал, с неделю тому назад. И скажу вам, эл, купив лошадь, не прогадал. Паренек тот, наверно, совсем не знает цены.
– Сколько ты хочешь за лошадь, человек? Я куплю ее у тебя.
– Нисколько, эл, потому что продавать не собираюсь. Это была честная сделка, у меня много тому свидетелей. Поэтому забрать ее у меня не выйдет, если, конечно, вам не нужны лишние проблемы, светлейший?!
– Послушай, ты знаешь, чья это лошадь, и у кого ее украли?
– Нет, светлый эл, не знаю и знать не хочу! Мне это неинтересно, я ее купил честно и никому отдавать не собираюсь. Мало ли кто что говорит! Что ж мне теперь всех слушать? Так и по миру пойти недолго.
– Ты пожалеешь об этом, человек!
Резкий топот копыт свидетельствовал, что Бэор уехал, причем весьма недовольно. Я заплакала от облегчения. Пронесло! Как же мне повезло встретиться с людьми. Спасибо, Матушка Алоис, думаю, ты опять постаралась. Мои подрагивающие плечи обхватили твердые сильные руки и, приподняв голову, я увидела улыбающегося Йорэта. Ризета с тревогой смотрела на меня. Я не выдержала и, прижавшись к бородачу, уткнулась ему в плечо и заплакала еще сильнее, пытаясь сквозь слезы и всхлипы благодарить за спасение, за то, что не выдал. Не продал!
К вечеру мы прибыли в Дачарин, где я попрощалась со спутниками и отдельно с Йорэтом, отсыпав ему немного золота из своих запасов. Он отказывался, но я настояла. Деньги для торговца – это святое! Затем сняла себе номер в хорошей гостинице и заказала ванну и ужин. Час отмокала в воде от двухнедельной грязи, ведь мытье в лесных ручьях не в счет. Одежду отдала постирать прислуге, поужинала и завалилась спать в жесткую, но, тем не менее, чистую кровать. Правда, перед этим перетащила всю остальную мебель к двери. Окна я тоже тщательно закрыла для собственной безопасности.
Проснулась я поздно, за окном, судя по солнцу, уже давно было за полдень. Умывшись, заплела косу и тщательно оделась в свежую чистую одежду. Собрала вещи и, привычно укутавшись в темный плащ, спустилась вниз. В трактире присела в самом дальнем уголке и заказала обед.
Пока я ждала еду, наблюдала за посетителями. Большинство – люди, самые разные, но среди них выделялись двое странных, двигавшихся грациозно, как животные. Вполне возможно, встретила оборотней. Когда один из них начал в ожидании еды нетерпеливо постукивать когтями по столешнице, убедилась, что права.
Несколько гномов громко обсуждали дела, перекрывая общий шум. Но вдруг тут в трактир вошли шестеро мужчин, закутанные в плащи, как я, с накинутыми на головы капюшонами, напоминая огромные тени. Они подошли к стойке и о чем-то договорились с хозяином, выложив пару золотых, вызвав у него довольную улыбку. Затем прошли к одному из свободных столов и расположились за ним. Я расслышала, как человек, сидевший неподалеку от меня, прошипел соседу: