– Не возражаете, если я пересяду к вам? – спросила она Сашу Вайнер, указывая глазами на толстяка.
Саша Вайнер проследила за ее взглядом, смотрела несколько секунд на несостоявшегося Ромео с излишком веса и наконец осторожно кивнула.
– Проблема только в толстяке или вообще во всех мужчинах? – спросила она Лору.
– Проблема в вирусе двадцать четвертой хромосомы, – сказала Лора, понимая, что если Саша Вайнер вампир, кровосос, то все равно попытается заглянуть в ее мысли и, когда не сможет прочитать их, задастся вопросом: почему. – Но вы не переживайте, вирус не передается по воздуху, – добавила Лора.
– Я знаю, – сказала Саша Вайнер. – Я уже давно живу на земле.
– А по вам и не скажешь.
– Возраст внутри, а не снаружи.
– Не знаю. Мне тридцать восемь, и я чувствую себя на тридцать восемь, – сказала Лора, стараясь держаться как случайный знакомый, который просто хочет пообедать.
– Для балета тридцать восемь уже непроглядная старость.
– Для балета? – Лора притворно удивилась. – Вы занимаетесь балетом?
– Когда-то занималась. Потом преподавала… Пока кто-то не сжег мой театр.
– О!
– Да ну и черт с ним, с этим театром. Он мне все равно уже надоел. Слишком долго я занималась балетом. Однообразие утомляет.
– А мне всегда кажется, что жизнь жутко коротка.
– Жизнь коротка только когда ты не успеваешь за ее развитием или чувствуешь неудовлетворенность от прожитого. Сколько тебе было, когда ты заразилась?
– Почти подросток.
– Семьи, как я понимаю, нет?
– Есть, – Лора вздрогнула. Как же ей сейчас хотелось вогнать нож в сердце Саши Вайнер, а затем отрезать ей голову. «Ты забрала моего мужчину! Ты разрушила мою семью, исчадье ада!» – вот что хотелось сказать, глядя, как жизнь покидает глаза этой бывшей балерины, а не говорить с ней о жизненных ценностях… Но выдавать себя нельзя. – Мой мужчина тоже был заражен. И моя дочь… – Лора заставила себя поднять глаза и посмотреть на Сашу Вайнер. – Мы все заражены, но никто из нас не изменился. Говорят, настанет день, и вирус будет в каждом человеке, не превращая его в уродца.
– И ты думаешь, сможешь застать это время?
– Я не знаю. Наверное, нет, но…
– Всем нам нужно во что-то верить, – Саша Вайнер сухо улыбнулась.
– А у тебя есть семья? – спросила Лора.
– Моей семьей всегда был балет, – еще одна сухая улыбка.
– Любовники? – Лора смотрела ей в глаза.
– Возможно, но от этого устаешь, – Саша Вайнер помрачнела. – Когда жизнь дает тебе возможность реализовать себя, дает время все обдумать и взвесить, то в итоге остается только усталость.
– Мир всегда может удивить.
– Согласна.
Женщины вернулись к обеду. Толстяк за соседним столиком продолжал наблюдать за ними. Лора чувствовала его сальный, плотоядный взгляд. И еще она чувствовала холод, который исходит от Саши Вайнер – холод времени, бездну. Скольких людей осушила эта женщина, чтобы купить у жизни лишнюю пару веков?
– Сложно, наверное, терять своих любовников? – спросила Лора.
– Любовник изначально предполагается чем-то временным – сосуд, в котором сосредоточена страсть. Нужно утолить жажду и снова отправиться в странствие по пустыне жизни.
– Свою последнюю любовницу ты тоже осушила? – спросила Лора, не поднимая глаз.
– Что? – растерялась Саша Вайнер.
– Та молодая армянка, с которой ты жила. Гаяне, кажется, да? Она тоже была сосудом? И кто испил ее? Ты или же кто-то из твоих друзей-кровососов? – Лора ждала ответа, но Саша Вайнер молчала. – Я хотела убить вас сразу, как только спалила твой театр. Но потом увидела ту молодую беременную девушку… Вы называете ее Ясмин, – Лора сдерживала гнев, снова и снова кусая губу. – Никогда не видела подобного. Кто эта девушка?
И снова Саша Вайнер не спешила с ответом – сидела и смотрела на охотника, который почти начал ей нравиться.
– Я ведь доберусь до каждого из вас, – пообещала ей Лора, только сейчас заглянув в глаза.
– Почему? – сухо спросила Саша Вайнер.
– Почему? – Теперь черед сухо улыбаться пришел для Лоры. – Потому что я – охотник. Потому что вы забрали отца моего ребенка.
– Он тоже был охотником?
– Он работал охранником в твоем театре.
– Ах, этот… – небрежно сказала Саша Вайнер, заставив Лору скрипнуть зубами.
– Его звали Брэд Ричардс, и клянусь, вы, чертовы кровососы, еще пожалеете, что убили его, – процедила сквозь плотно сжатые зубы Лора, увидела улыбку на губах Саши Вайнер и едва сдержалась, чтобы не воткнуть ей нож в грудь прямо здесь. – Тебе кажется это забавным?
– Меня забавляешь ты.
– Вот как?
– Вы, охотники, не знаете и доли того, что происходит. Носитесь со своей одержимостью очистить мир и отомстить за смерть, но не понимаете, что мир не хочет очищаться, да и мстить, по сути, не за кого.
– Ричардс стоил сотни таких, как ты!
– Почему ты говоришь о нем, как о мертвеце? Ты разве видела его труп?
– Я доберусь до каждого из вас.
– Конечно, доберешься. Только прежде… – Саша Вайнер достала карандаш и нацарапала на салфетке адрес. – Этот дом принадлежит мне. Сейчас там живут отец твоего ребенка и одна из моих балерин… И, кстати, он действительно неплохой человек, если вычеркнуть из его головы личину марионетки-охотника.
– Ты врешь.
– Нет. Мне было плевать на Ричардса, но балерина, которая привязалась к нему, пока он работал охранником, была симпатична мне. Так что когда мы узнали о том, кто такой Ричардс и что он обо всем рассказал Джатте Ахенбах, я попросила Клодиу стереть им воспоминания и превратить в любовников. И поверь мне, отец твоего ребенка будет любить мою бывшую любовницу и после того, как она превратится в уродца, заразившись от Ричардса вирусом двадцать четвертой хромосомы.
– Ложь, – процедила сквозь зубы Лора. – Ни один кровосос не может пробраться в мысли зараженного вирусом человека.
– А кто сказал, что Клодиу обычный кровосос? Что ты знаешь о природе тех, на кого охотишься? – Саша Вайнер заглянула Лоре в глаза, поднялась из-за стола. – Я не прошу тебя верить мне. Просто съезди и посмотри на отца своего ребенка. Он счастлив. Без тебя. Без охоты. А потом можешь возвращаться и продолжать охоту, природу которой ты никогда не сможешь понять.
Лора смотрела, как Саша Вайнер уходит, а румянец гнева заливал ее бледные щеки. «Ложь! Все это ложь! Ложь, ложь, ложь!» – думала она, возвращаясь в свой номер. Гнев был таким сильным, что Лора начала задыхаться. Проверить оружие, связаться с охотниками и напасть на кровососов, пока солнце еще светит, заставляя их прятаться в отеле. И плевать, что Саша Вайнер не боится солнца. Плевать на ее отличия. Плевать на Ясмин. На странного Клодиу…
Телефон Лоры звонил и звонил, а она стояла у окна, наблюдая за номером беглецов напротив. Гнев все еще подчинял разум, но и звонок был настойчивым, долгим, повторяющимся, заставляя ответить, убеждая в важности сообщения.
– Я занята! – процедила Лора, борясь с желанием швырнуть телефон в стену.
– Ты следишь за Сашей Вайнер? – спросил знакомый голос. Спросил спокойно, размеренно. За свою жизнь Лора слышала этот голос лишь трижды. Голос одного из тех, кто стоял за охотниками, их лидера, о котором никто ничего не знал.
– Да, я слежу за Сашей Вайнер, – сказала Лора, умеряя свой гнев.
– Она не одна?
– Нет. Кровососы собрались в странную компанию.
– Ты видела среди них беременную девушку?
– Ясмин?
– Да. Ясмин. Она с ними?
– С ними еще есть странный тип по имени Клодиу… Он кажется мне странным, не таким, как другие кровососы… Но я думаю, сегодня мы узнаем, что это за тварь, когда нападем на них…
– Никто не будет ни на кого нападать, – прервал ее мужской голос. – Ты не должна нападать на эту группу. Они защищают беременную девушку. Ее судьба важна.
– Важна для кого?
– Для человечества.
– И кто она?
– Неважно, кто она. Важно, что на нее охотятся.
– Другие охотники?
– Считай их другими кровососами.
– Я не понимаю. С каких пор кровососы убивают кровососов?
– Ты многого не знаешь.
– Ну, так расскажите мне.
– Нет времени.
– И что я должна сделать?
– Предупредить их об опасности.
– Что?! Я не ослышалась?
– Нет.
– Может быть, мне еще нужно охранять их?
– Если на то будет необходимость.
– Вот как…
– Поверь, так нужно…
– Почему?
– Потому что мир совсем не такой, как ты думаешь.
– Сегодня мне уже говорили об этом. Я разговаривала с Сашей Вайнер, и она…
– Предупреди их об опасности! – отчеканил сухой мужской голос. – Ты поняла?
– Могу я узнать ваше имя?
– Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу?
– Кто вы?
– Можешь называть меня Нун.
– Просто Нун?
– Предупреди Клодиу об опасности, если не хочешь натворить непоправимых бед. Ты охотник. Ты должна подчиняться! Ты… – Нун замолчал, потому что Лора прервала связь… Старый, усталый Нун…
Его женщина – Амунет – стояла рядом. Женщина, которая находилась с ним уже тысячи лет, став частью личности Нуна, но перестав привлекать его как женщина. Время и кровь древних выхолостили из их сердец все, что когда-то принадлежало людям.
– Думаешь, Птах послушает охотника? – спросила Амунет.
– Не Птах, – качнул головой Нун. – Птахом он был в Египте. Птахом, богом. Потом он предпочитал притворяться человеком. Клодиу. Просто Клодиу.
– Мне больше нравилось Птах, – призналась Амунет.
– Египетские боги давно мертвы.
– Но он был для нас не только богом. Он пытался стать нашим другом, помнишь?
– И мы пытались быть ему друзьями.
– Мы не пытались. Мы ими были.
– Верно, но как только мы стали ему друзьями, то уже не смогли оставаться слугами…
– Думаешь, он никогда не догадывался, что наша смерть была обманом? – мрачно спросила Амунет.
– Думаю, его опечалил наш уход. Смерть для него – странное, непонятное состояние. Как и для всех вендари.