– Ага, – я пропустил его иронию мимо ушей, уставившись в одну точку.
– В последнее время ты меня очень радуешь. Я рад, что мне есть кому передать дела, в случае чего. Поджег клуба Патерсона был выполнен великолепно – никто и не догадался о том, что это больше, чем случайность. Две недели назад еще один наш конкурент был отравлен, и я думаю, ты догадываешься, чьих рук это дело.
Я поднял на него глаза, стараясь выдержать его жесткий взгляд, направленный прямо на меня.
– Еще одно «случайное» убийство, – я вздохнул, делая равнодушный вид. – Надеюсь, мне не придется заниматься этим.
– Ох, разумеется, нет. Ты будешь раздавать приказы: где, когда и как. А наемники – слушаться. Пока этим занимаюсь я, а ты развлекаешься со своим клубом… Хотя, должен признать, по субботам он приносит нам горы денег.
Я кивнул, не расценивая это как комплимент. Это был очередной разговор с отцом, в котором я чувствовал себя взаперти.
Я всегда возвышался над всеми, но рядом с отцом был его марионеткой, канарейкой, заключенной в золотой клетке.
Лео всегда был против баскетбола. А когда мне запретили играть, и вовсе обрадовался, что я теперь буду целиком и полностью следовать его примеру.
– Я думаю, через полгода стоит открыть «закрытый клуб», членство в котором будет обходиться каждому в кругленькую сумму. Ты сам понимаешь, какого рода услуги, предоставляют такие клубы. – Я снова слегка кивнул: конечно, понимаю – дом, наполненный шлюхами, старичками вроде того, что сидит напротив, и виски. – Поэтому в «Infinity» ты можешь набрать туда хорошую клиентскую базу.
– Ага, – я глянул на часы, понимая, что встреча с Дереком неумолимо приближается. Встав из-за стола, я направился к выходу, но строгий голос остановил меня, издав последний указ:
– Будь добр, делай все, чтобы я тобой гордился, Кейд. Помни, кто поставил тебя на ноги и дал тебе в жизни все, что ты имеешь. Все это, – поборов желание повернуться и хорошенько ему врезать, я покинул помещение и этот сраный дом, который просто больше не мог выносить.
Гребанная семейка. Чертова мафия. Как я ненавидел все, что связано с моей собственной семьей.
Причем я говорю не только о своей настоящей семье – Сара, Леонард, я. О, наша семья была куда больше, чем можно было бы себе представить.
До девятнадцати лет я даже не подозревал, какой ценой нам достается все это несметное богатство, которое нас окружает. Поток денег всегда был безграничен, и они появлялись в моих руках, как по волшебству, – я настолько привык к этому, что даже представить себе не мог то, что за этим стоит. Я знал, что у отца огромная строительная корпорация, но не знал, что скрывается за этим прикрытием.
Моя семья являлась одной из двадцати пяти семей, разбросанных по всем штатам, и принадлежала к преступному синдикату, которому насчитывалось уже более ста лет. С девятнадцатого века он занимался самой разнообразной преступной деятельностью: рэкет, наркоторговля, сутенерство, незаконная торговля оружием, шантаж, отмывание денег, заказные убийства, контрабанда – и этот список был далеко не полным.
По сути, все, что принадлежало мне, было запачкано кровью. Когда я узнал об этом, мне то и дело мерещились капли запекшейся крови на свежих зеленых банкнотах.
В дела организации посвящали только мужчин – женщинам мы не доверяли, поэтому мама и не догадывалась о том, чем занимается наш отец, а теперь и… Я.
Наверное, он даже обрадовался тому, что с баскетболом у меня не получилось. Он всегда хотел только того, чтобы я возглавил его компанию, но все оказалось куда хуже, чем я думал.
Но мою жизнь не оценил никто – тогда, когда пять твердолобых остолопов напали на меня и избили до полусмерти.
Почему после этого я должен ценить чью – то другую?
Я чувствовал, всем телом чувствовал эту желчь, эту злобу в своем сердце, от которой никак не мог избавиться – она завладела моими кровеносными сосудами, превратила их в черные реки, зараженные ненавистью и отвращением к жизни.
Наверное, зомби испытывают примерно то же самое: они сеют вокруг злобу и хаос, но не хотят этого – они просто не могут иначе. Их сделал такими укус другого. Вот и я слишком ослаб тогда и поддался укусу своего отца.
А вообще, зомби не существует. Как и любви, дружбы и прочих чудесных чувств. По которым все так отчаянно сходят с ума.
Погрузившись в такие нерадужные мысли, я включил трек Florence and The Machine – Seven Devils и газанул так, как будто мне не терпелось свалить отсюда – подальше от Лонг-Айленда с его идеально стрижеными газонами. Подальше от своей семьи.
– Смотри, этого поставим здесь – у самой сцены. Клиенты узнают его по татуировке на шее. Такие же нарисуем на других дилерах. Один будет стоять на балконе, другой у туалета. И парочку поставим перед вип-зонами – ты же знаешь, некоторые любят делать это под кайфом. – Дерек провел пальцем по карте клуба, выкладывая мне свой план. Мы старались менять местоположение дилеров каждую субботу на случай, если под клуб копают.
– Неплохо. С татуировками ты хорошо придумал. Эти браслеты, что мы использовали раньше, вызывали слишком много подозрений. К тому же, клиенты зачастую не могут их разглядеть. Все же одинаковые… – вечеринка «Вендетта» была нечто средним между мистическим таинством и Венецианским карнавалом – такая атмосфера в клубе достигалась с помощью определенных декораций, музыки и подсветки.
– Гадалка, как всегда, для отвлечения внимания, тоже не далеко от вип-зон… – продолжал Дерек, усмехаясь. Я тоже невольно улыбнулся, представляя девушек, одетых в одинаковые платья. Они любили заходить к Мадам Резессанс и испытывать судьбу. Кажется, она гадала на картах таро и по линиям рук – отличное развлечение для посетителей.
– Пока меня все устраивает. А продажа девочек? – Я приподнял бровь и скрестил руки на груди, взглянув на задумавшегося друга.
– Пока все по старой схеме, – пожал плечами Дерек. – Хоть наши и одеты точно так же, как посетительницы, нам пока ничего не остается кроме того, как довериться им. Они зазывают клиентов в вип – комнату, те рассчитываются с ними за кэш. По камерам будем отслеживать сумму.
– Главное – чтобы никто не заметил, что в вип – зоне есть камеры. Клиентам это не понравится… Большинство из них уважаемые люди, и никто не догадывается, что на многих у нас есть компромат.
– Он нам только на руку, – Дерек выглядел довольным, да и я теперь был уверен, что очередная вечеринка пройдет как по маслу и станет сенсацией светской жизни Манхэттена. Я же собирался всю вечеринку проторчать на балконе и наблюдать за порядком.
– Я, как всегда, буду здесь, – я указал пальцем на излюбленное балконное место над главным залом. – У тебя есть какие-то планы?
– О да. Хочу вычислить одну из наших новеньких – пока не знаю, как. Не знаю, как я сразу не разглядел ее на кастинге. Но что-то в ней есть, и я бы сам не отказался провести с ней время в одной из вип-комнат.
Он заявил это таким тоном, как будто говорил со мной о погоде.
– Надеюсь, ты не против? Ты тогда ее увел, с тех пор молчишь. Она хороша? – По горящим недвусмысленным желанием карим глазам друга я прекрасно понял, каким образом он хочет провести с ней время наедине.
Мой палец чертовски сильно надавил на карту так, что костяшки побелели.
– Ничего особенного, – спокойно отозвался я, стараясь не выдавать возникшего диссонанса внутри.
Вот черт.
Под кожей возникло странное чувство собственничества, которое было мне незнакомо – я просто не мог смириться с тем, что другу могло достаться то, что не удалось заполучить мне.
– Ну что ж, я это проверю, – Дерек издал нелепый смешок, после которого мне захотелось заткнуть его рот грязной тряпкой и скрутить его пополам.
Но, сделав глубокий вдох, я пришел в себя: черт, какая глупость – нападать на друга из-за девчонки, которую знать не знаю.
Из-за обычной девочки, у которой ребра торчат и грудь второго размера…
Бледноватой, грубой. Она была совершенно не в моем вкусе. Не похожей ни на одну модель, не похожей ни на одну девушку, которая у меня когда-либо была – а это всегда были первые красавицы.
И именно эта сучка отказала мне – это просто смешно.
– Не советую, – я постарался, чтобы мой голос звучал непринужденно, и скрутил карту клуба в трубочку, постучав ею по своей ладони. – К тому же, она не похожа на тех, кто делает это со всеми подряд.
– Оу… – Дерек изменился в лице. – Тогда это еще интересней. Как же тогда вышло у тебя?
– Я – исключение. – Я надеялся, что взгляд, которым я одарил Дерека, был не слишком угрожающим. Он ни в коем случае не должен заподозрить то, что эта доска утерла мне нос и отдавила яйца.
Черт, надеюсь, с ним она проделает то же самое.
Но я не позволю этому случиться.
Глава 11
(Событие из прошлого)
Роксана
После того как я увидела Кейда в больнице, больше не могла спать. Снова и снова перед глазами вставал его полуживой образ, истощенное тело и синяки на коже, которые я нанесла ему почти своими собственными руками…
Пусть я не тронула его и пальцем, но несла ответственность за все, что с ним произошло. И это мучило меня каждую секунду жизни – я буквально варилась в адовом котле, а черт стоял над моей душой и с дьявольским смехом помешивал варево.
Я пыталась оправдать себя, правда, пыталась, бесконечно уговаривала себя понять, что Кейд – самодовольный павлин и заслужил этого.
Но как бы я не старалась убедить себя, в глубине души прекрасно понимала, что не имела права отбирать чужую жизнь.
Я нашла телефон миссис Адамс легко – на школьном сайте, обычно, всегда были телефоны учеников и их родителей. Дрожащими руками набрала ее номер и на другом конце трубки услышала тихий, опустевший голос, полный отчаянья, – она уже не тешила себя надеждой о том, что Кейд может очнуться.
И я знала, что он не очнется.
Я молчала в трубку.