— Синьор Лик? — удивился старший наряда, узнав мужчину. — Вы как здесь?
— Это удивительная история! — хохотнул тот, кого назвали синьором Ликом. — Шел в гости, с подарком для его светлости господина барона, когда меня решили ограбить эти идиоты. Дезертиры, я полагаю.
— Похоже на то… — стражник подошел еще ближе, разглядывая в дрожащем свете лампы учиненную горожанином бойню. Он уже давно патрулировал улицы Сольфик Хуна, и много чего успел повидать. Вид четырех мертвецов, по всему видно, добитых ножом, его не напугал, а лишь расстроил. На лице немолодого мужчины отчетливо проступили все мысли, которые сейчас роились в его голове: вызывать повозку, везти мертвецов на ледник, поднимать старшего караульной смены, который сейчас, наверняка, уговорил бутылочку винца и мирно почивает. Потом давать объяснения, рассказывать почему лиходей, порешивший столько человек не в клетке, а отправился по своим делам, как ни в чем не бывало. Долго, муторно и нервно.
— Лучше бы их под утро обнаружить. — читая с лица стражника, как с листа бумаги, проговорил синьор Лик. Извлек из сумки кошель, из него серебряную монету и протянул собеседнику. — За пару часов до рассвета. Как разу к концу смены с ними и закончите. Вряд ли они куда-то убегут.
— Думаете? — уточнил стражник, явно имея в виду не способность мертвецов подниматься и сбегать с места собственной смерти, а то не упомянутое в уставе караульной службы решение, которое им предложил ночной прохожий.
— Уверен, Чезаре!
— Может вас проводить? Сами видите, что нынче на улицах твориться. Все война эта… Вы, говорите, в Инверино шли?
— Я прекрасно доберусь сам, друг мой. Только вот пистоли, на всякий случай, перезаряжу. Про неспокойные улицы ты в самую точку сказал!
Спустя несколько минут синьор Лик оставил стражников и поспешил дальше. Чтобы вскоре перейти опущенный подъемный мост и оказаться на территории замка. Где без труда миновал охрану, знавшую визитера в лицо и имевшую приказ пропускать его в любое время дня или ночи. Прошел через внутренний двор спящего замка и направился к одной из его башен, занимаемой коронным сыском Великого герцогства Фрейвелинг.
В приемной по случаю позднего часа, никого уже не было, так что он самостоятельно доложил о себе, открыв дверь в кабинет своего воспитанника.
— Ваша светлость!
В небольшой комнате, кроме барона Бенедикта да Гора, шефа герцогской контрразведки, находился еще один человек. Незнакомый синьору Лику. Именно поэтому, он выбрал официальное обращение в приветствии. Все же, сам он был простолюдином, пусть и с весьма недурными связями в мире аристократов. Незачем дразнить гусей и кричать же при незнакомце “Бенито, мне срочно нужно с тобой поговорить!” Это могло быть неправильно истолковано.
Барон был слишком молод для своей должности — все так говорили. Правда, потом эти «все» вспоминали, как «юный Бенито» раскрыл заговор против престола в позапрошлом году, натянув при этом нос разведке Речной Республики. После такого, возраст кансильера коронного сыска уже не воспринимался, как недостаток. В конце концов, яблоко от яблоньки падает недалеко, а этот юнец был сыном самого Железного Сантьяго, главы Тайной имперской стражи, да еще и воспитанный папочкиными «гончими» с возраста, когда детям дворян только деревянные мечи дают.
Худощавый, лет двадцати пяти, с тонкими чертами лица, аккуратной бородкой и словно бы углем нарисованными усиками. Одетый по последней моде, в длинный зеленый камзол, расшитый золотой и голубой нитью, с ухоженными, словно у женщины длинными черными волосами, сейчас собранными на затылке в хвост, Бенедикт да Гора выглядел бы настоящим придворным щеголем, кабы под глазами у него не набухли от усталости синяки, а сам взгляд не выражал бы вселенскую тоску.
— Мерино. — да Гора поднялся из-за стола, прошел через комнату и обнял пришедшего. Давая тем самым знак, что можно вести себя, как обычно, не стесняясь незнакомого человека.
— Паршиво выглядишь, Бенито.
Говоря это, Лик, продолжал рассматривать незнакомца. Северянин, из благородных. Молодой, борода светлая и мягкая даже на вид. Как у щенка, которому только предстоит стать свирепым и безжалостным псом. Глаза голубые и холодные — две тусклых льдинки. Скафильский ярл.
— Есть от чего, друг мой, есть от чего. Познакомься, кстати. Это Карл Дроугэра. Из Скафила, как ты уже, верно, понял.
— Мерино Лик.
Северянин чуть качнул головой, отвечая на приветствие.
— Карл назначен главой коронного сыска в Скафил Тане…
— Надсмотрщиком на оккупированной Фрейвелингом и Табраном территории королевства Скафил. — вставил северянин.
Барон на поправку отреагировал легкомысленно.
— Да брось, Карл! Если бы не мы, ваш совет танов развалил всю страну.
— Что не отменяет факта военного захвата.
— Он вообще-то нормальный. — да Гора отмахнулся от скафильца. — Просто характер такой. Ты не обращай внимания.
Мерино спорить не стал. Он давно вращался в сферах, куда обычному дознавателю (в прошлом) и трактирщику (в настоящее время) никак не попасть. И привык находится в обществе дворян. Здесь же это и вовсе было просто сделать — одного из благородных в этой комнате он самолично учил держать шпагу.
Он прекрасно понимал, что делает скафилец в кабинете главы фрейской контрразведки. Отгремевшая нынешним летом война, а точнее сказать — завоевание королевства Скафил силами Конфедерации, закончилась. И пришло время наводить на присоединенных землях порядок. Обеспечивать выполнения законов, не допускать беспорядков и предупреждать дворянские бунты. Скафилу оставили видимость самостоятельности, назвали «младшим членом Конфедерации стран долины Рэя», но за веревочки совета танов дергал Фрейвелинг — и все это прекрасно понимали.
— Не ждал тебя. Зачем пришел?
Несмотря на усталость, мыслил барон да Гора четко и ясно. Видно было, что он рад видеть наставника и соратника даже в столь поздний час, но даже на миг не подумал, что тот пришел просто так.
Синьор Лик достал из сумки бутылку ирианонского светлого и поставил ее на заваленный бумагами стол.
— Страшно представить, что тебе от меня понадобилось, раз ты начинаешь разговор с бутылки «Слезы Алии»! — прищурился да Гора. Когда же Мерино поставил на стол вторую бутылку, он закончил мысль. — Нет, до этого не было страшно. А теперь — стало!
Тем не менее, барон быстро нашел кружки — обычные глиняные, в которых обычно отвары подают, а никак не вино, тем более такое дорогое. Ловко вытащив пробку, с наслаждением втянул запах, после чего разлил янтарную жидкость на троих. Поднял свою в салюте, сделал глоток и расплылся в довольной улыбке.
— Выкладывай.
Мерино неспешно повторил ритуал, омочил губы в вине, дождался пока скафилец проделает то же самое, и начал излагать то, зачем, собственно, он и отправился ночью в гости.
— Я хочу отправится в Таболергот. То есть, в Речную республику, она же сейчас владеет бывшими землями герцогства. Мне кажется, я нащупал след.
Барон сделал все, чтобы его выражение лица осталось прежним. У него был хороший учитель, но вот беда — именно он, Мерино, и был этим самым учителем. И как ученик не старался, разглядеть дрогнувшие веки и слегка скривившиеся губы, бывший дознаватель смог заметить.
— Если бы ты не был так хорошо воспитан, Бенито, ты бы сейчас сказал: “Праведник, ты опять за свое? Оставь прошлое прошлому, похорони мертвецов и живи дальше!” Не отмахивайся, я же вижу, как ты едва глаза не закатил. Но тут другое, каро мио. Совсем другое. Я не ищу мести, точнее, не только ее. Мне кажется, что я нащупал что-то очень странное.
И, видя, что барон молчит, продолжил.
— В городе твориться что-то очень странное…
Мерино говорил медленно, стараясь особенно не углубляться детали, но все же выдавать их в том объеме, чтобы рассказ его был понятен. Будь он другим человеком, то начал бы с событий полуторогодовой давности, когда на город наводил ужас убийца, известный обывателям, как Лунный Волк. Он напомнил бы, как оказавшейся таболерготским колдуном-недоучкой выродок, пришел в его остерию и убил его женщину. И он опустил бы тот факт, что сам после забил его до смерти, едва спало заклинание, удерживающее его в неподвижности.
Но он был тем, кем был. Отставным дознавателем Тайной имперской Стражи, гончей, большую часть жизни выслеживающей врагов престола. И он умел рассказывать так, что собеседники понимали все, даже не произнесенное.
Да, полтора года назад колдун убил его женщину. Его Карлу, которая вполне была готова сменить фамилию с Тотти на Лик. Мерино не стал семьянином, не обзавелся детишками, не располнел еще больше и не издал книгу рецептов, как мечтал когда-то. Вместо этого он сделался худшей версией себя. Человеком, который позволил существовать организованной преступности города, тем самым пыльникам или обществу — как они сами себя называли, но обязал их сделаться доносчиками короны.
Это здорово помогло, когда герцогство Фрейвелинг начало войну со Скафилом. Знавшие свой город, как пять пальцев, пыльники резали шпионов северян с куда большей эффективностью, чем это сделал бы коронный сыск. Не за бесплатно, конечно, а за звонкую монету, а уж Мерино постарался, чтобы патриотизм во время войны сделался выгодным.
И поднял тем самым собственные акции в глазах маркиза Фрейланга — регента Великой герцогини. Настолько, что простолюдина стали принимать в замке без всяких предварительных договоренностей, а Бенедикт да Гора и вовсе поставил владельца остерии на довольствие и назначил своей правой рукой.
Праведнику нужно было выйти на первый план, чтобы Мерино не утонул в горе. Сбор и анализ — то что он умел делать лучше многих, отодвигали воспоминание о рыжих кудрях синьоры Тотти и ее зеленых глазах, в самые дальние уголки памяти. Но именно они, эти воспоминания позволили ему зацепить ниточку, которую бы он иначе, скорее всего, проглядел.
— Ты помнишь Гильдию Вольных Колдунов? Хотя, что я говорю, конечно же не помнишь! Но читал о них? Да, это те самые колдуны, которые игнорировали имперские установления по магии, бросали вызов императору Патрику и финансировали деятельность Гильдии Воров. Та еще история, фактически с нее начался развал империи. Читал, прекрасно! Тогда не будем ворошить пыльное прошлое и перейдем к настоящему. Что ты скажешь, каро мио, на такое — они снова поднимают голову. Информацию еще следует проверить, но имеющиеся у меня факты указывают на то, что это правда.