В 1923 году создаётся колонизационный отдел Мурманской железной дороги. Волонтёрам-переселенцам обещали льготный проезд, большие подъёмные, беспроцентные ссуды, выдавался хлеб и фураж.
Строилось бесплатное жильё. Вновь приехавшие за полярный круг освобождались от всех налогов. Первой из Ерофеевых уехала на Север сестра Евдокия, по мужу Евсеева. Её муж Иван Антонович уже работал начальником железнодорожной станции Чупа. К ней и поехал Василий Васильевич Ерофеев. Летом он вернулся в отпуск в Елшанку, где и продолжился роман с Анной Андреевной. Весь род Ерофеевых был против их женитьбы. Ведь невеста была из бедной семьи, да и что это за жена для сына, если она по-барски воспитана, умна, играет на гитаре, поёт романсы и всё свободное время проводит за чтением книг. Но была ещё одна самая веская причина решительного противодействия со стороны Василия Константиновича этому браку. Стало известно, что невеста беременна. Этот неоспоримый факт, надо полагать, вызвал в селе пересуды вокруг одного вопроса: а кто же настоящий отец будущего ребёнка?
О том, насколько далеко зашло неприятие к невестке и рождённой ею внучке Тамаре, свидетельствует её сестра Нина Васильевна: «Тамара мне рассказывала, что мама её упрекала (!!!) — из-за неё она вынуждена была выйти замуж за отца». Взаимоотношения между Ерофеевыми и Гущиными (речь идёт о свёкре и свекрови Анны Андреевны. — А. С.) были не очень хорошие. Даже когда Тамара родилась, они не хотели примириться с женитьбой сына. Летом 2008 года Тамара удивила меня рассказом о том, как дед Василий Константинович хотел её утопить в реке, но елшанские мужики не дали ему это сделать».
В селе гуляли слухи, что мать нагуляла девочку от какого-то стороннего мужчины. Я думаю, что это неверное предположение. Скорее всего, она забеременела от будущего мужа до официального бракосочетания, что уже было нарушением существующих в селе матримониальных обычаев. Этим объясняется, вероятно, её поспешный отъезд в Москву к сестре Евдокии Андреевне, где и появилась на свет 30 декабря 1925 года Тамара. Анна Андреевна рожала в роддоме для матерей-одиночек. Были тогда такие медицинские учреждения в Москве. Новорождённая девочка была записана Гущиной, по фамилии матери. Регистрация брака Анны Андреевны с Василием Васильевичем состоялась через шесть месяцев уже на Кольском полуострове — 24 июня 1926 года в загсе города Кандалакши.
Василий Константинович поспешил отправить сына на Север, в Кандалакшу, на курсы путейцев для «Мурманки». Так называли самую богатую организацию за полярным кругом. Кто же уезжает по зову сердца не в одиночку, а большими семьями с насиженных мест, с обжитой и благодатной земли за полярный круг, в край, где дни короткие, а ночи длинные и где природные богатства вскоре будут осваиваться в основном заключёнными, спецпереселенцами и ссыльными? Ехали Ерофеевы в дальний край, конечно, по своей воле, но причины их отъезда были вынужденными. Не забудем, что незадолго до их отъезда родные места затронула страшная трагедия — голод в Поволжье 1921 — 1922 годов.
Прибавлю ко всем этим фактам ещё один. Отношение к семье Василия Васильевича Ерофеева в Елшанке со стороны местных властей было настороженно-подозрительным. Тесные контакты его жены и её сестёр, а также его родителей с семьёй священника не сулили ничего хорошего. Я полагаю, что именно все эти обстоятельства привели его и двух его братьев, Степана и Ивана, а также Ивана Антоновича Евсеева, мужа сестры Евдокии, к здравой мысли уехать подальше от тех мест, где они родились, выросли, а их семьи какое-то время если и не благоденствовали, то по крайней мере жили в достатке и радости. Другого выхода, вероятно, у них не было. К тому же работу на железной дороге расхвалил муж двоюродной сестры Лидии, железнодорожник, работающий в Казахстане. Его рассказы подтолкнули членов семьи Ерофеевых к окончательному принятию решения начать новую жизнь подальше от родных мест. В то время было обычным делом из землепашцев становиться железнодорожниками.
В Елшанке из семьи Ерофеевых остались Марина (Мариша), Николай и Павел. Николай, который был крёстным Тамары, старшей сестры Венедикта Ерофеева, был арестован в 1939 году за самогоноварение. Дальнейшая его участь неизвестна.
Как появляются устные истории, в которых быль перемешана с вымыслом, объяснить, вероятно, возможно, но нужно ли? Убить легенду здравым и въедливым умом проще простого. Между тем сводить аритмичный ход жизни к математическим формулам, может быть, для кого-то полезно и необходимо, а вот для большинства людей — скучно и ненужно. Тем более известно, что научные прогнозы не всегда сбываются.
Исходя из афоризма «Хороша сказка, где есть взрослые мысли», перейду к истории о том, как откликнулись трагические события жизни Венедикта Ерофеева в сознании жителей села Елшанки. Эту историю поведала мне Талина Анатольевна Ерофеева, невестка Венедикта Ерофеева, женщина любознательная и неугомонная в исследовании всего, что касается обстоятельств жизни семьи дедушки её детей.
Как я уже писал о детях Василия Константиновича, самым старшим из них был Николай, арестованный в 1939 году и с тех пор сгинувший неизвестно где.
Среди жителей Елшанки получила распространение душещипательная и совсем уж не романтическая история о любви, погубленной случаем.
В селе готовились к свадьбе. Женихом был сын Николая Ерофеева по имени Венедикт. Тут надо заметить, что в отличие от Николая Васильевича Ерофеева отчество у него было другое — Алексеевич. В «Книге памяти» можно обнаружить имя этого человека из Елшанки 1894 года рождения. Он был раскулачен и выслан вместе с семьёй. Но всё это случилось позднее.
В то время мыло было дефицитным товаром. Вместо него для стирки белья использовали разведённую в воде щёлочь. Эту мутную смесь держали в тех же бутылях, что и самогон. Венедикт зашёл в дом невесты, где полным ходом шла стряпня. Был он с похмелья и попросил у своей будущей жены налить ему что-нибудь покрепче. Та второпях вместо самогона налила ему в стакан разбавленную водой щёлочь. Больно уж были похожи бутыли с самогоном и щёлочью. Венедикт залпом осушил этот стакан и, естественно, обжёг гортань. Чем только не отпаивали его сбежавшиеся со всех сторон подруги невесты. И молоком, и подсолнечным маслом. Ничего не помогало. Понятно, что желание жениться на этой девушке у Венедикта вмиг пропало. Несчастная девушка, рыдая, побежала к колодцу, развела в ведре с водой целую бутыль щелочи, выпила половину огненной смеси и замертво свалилась в колодезный сруб. С тех пор сельчане стороной обходят это место самоубийства несчастной невесты.
Через какое-то время всю семью Ерофеевых сослали туда, где Макар телят не гонял.
Такую вот фольклорную историю услышала от жителей села Елшанки Галина Анатольевна Ерофеева.
Однако история о погубленном счастье, как любая сказка, всё-таки со счастливым концом. Началась война с немецким фашизмом. Венедикт Ерофеев с сыном Венедиктом пошли защищать родину и вернулись героями. Отец отвёз сына в Молдавию, где умелый хирург сделал ему искусственную гортань. С тех пор в Елшанке Венедикта звали не иначе как Венедикт искусственное горло.
В беседе с писательницей Ириной Тосунян Венедикт Ерофеев вспомнил эту историю в своей интерпретации: «Когда умирала моя матушка в 1972 году, она сказала Тамаре (старшей сестре. — А. С.): “Все остальные — Нина, Борис, — они найдут свои пути. Наблюдай за самым младшеньким, Венедиктом!”». На вопрос Ирины Тосунян, почему его назвали Венедиктом, он ответил: «Это совершенно диковинное дело. Брата моего покойного отца звали Венедиктом. Он с похмелья вместо вина выпил что-то, от чего скончался. И меня в его честь назрели Венедиктом»7. Венедикт Ерофеев, как это случалось с ним при беседах с интервьюерами, часто некоторые факты брал с потолка. Редко: ради какого-то глумления над непонравившимся ему собеседником, а в основном: по тем или иным соображениям. Не было у его отца брата по имени Венедикт.
Эту историю в селе рассказывали и пересказывали тысячу раз. Дошла она и до ушей Венедикта Васильевича. Не случайно же его герою в поэме втыкают шило в горло, а в трагедии «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» пациенты психбольницы себе на погибель выпивают смертельное зелье.
Глава втораяКАК СЛАБЫЙ ДУШИТ СИЛЬНОГО
Венедикт Васильевич Ерофеев родился 24 октября 1938 года в предместье Кандалакши. Это село с большой историей, идущей ещё со второй половины XVI века, в год рождения будущего писателя получило статус города.
Город Кандалакша разместился на побережье Кандалакшского залива Белого моря, в устье реки Нивы (ударение на первом слоге), по обе её стороны, в 200 километрах к югу от Мурманска. Все дети Василия Васильевича и Анны Андреевны, за исключением Тамары, появлялись на свет с небольшими перерывами именно здесь по одной только причине. На тех железнодорожных полустанках и в тех поселениях, где служил Василий Васильевич Ерофеев, больницы с родильными отделениями отсутствовали. В год рождения Венедикта его отец был в должности начальника железнодорожной станции Чупа. Железнодорожная станция Чупа находится в четырёх километрах от посёлка городского типа с тем же названием. Это место расположено на берегу Чупинской губы Кандалакшского залива. Жильё, которое им определило железнодорожное начальство, было скромным и удобным. Дом располагался чуть ли не впритык со станцией, что для отца было немаловажным обстоятельством.
В одном из своих блокнотов Венедикт Ерофеев прокомментировал год своего рождения: «Моя Родина в 1938 году, когда вынашивала меня, была в интересном положении»1. Объясню, что он имел в виду, заглянув в историю родной страны.
В ходе массовых репрессий в СССР, по документально подтверждённым данным, в 1937—1938 годах по политическим мотивам было осуждено 1 344 923 человека, из них 681 692 приговорены к высшей мере наказания. В этот временной период по стране казнили от 1000 до 1200 человек вдень. За пару недель 1937 года, например, расстреляли больше, чем все военно-окружные суды царской России за 100 лет.