«Да будет, голубушка моя, будет такая необходимость!» Нет, я ее положительно награжу по возвращении на Землю, умница такая.
- То, что нам надо!
- Но это не та траектория, которая запланирована вашим отцом,- заметила она.
Ну вот. А говорят, сын за отца не отвечает.
- Знаю,- согласился я.- Знаю, голубушка, знаю. Но теперь я за него. Я несу за него ответственность,- уточнил я.
Некоторое время она ничего не отвечала, молчала, как рыба, уставившись на меня долгим взглядом бесстрастных черных глаз. Затем кивнула и сказала лучшие два слова в мире, которые я когда либо слышал от моего рождения до настоящего момента:
- Есть, сэр!
Мы были уже в облаках, прежде чем она закончила вносить изменения в управление и программу запуска. Мне уже казалось, что я слышу жадное жужжание жуков за обшивкой.
Амарджагаль придвинула к губам микрофон, постучала по нему, подула и произнесла какие-то решительные слова на своем языке. Педантичный голос компьютера тут же синхронно перевел их, и они раскатились по всему кораблю:
- Готовность номер один. Старт с двойным ускорением. Отсчет через минуту.
Я заранее схватился за ручки кресла, в готовности, что меня как следует вдавит и вомнет при запуске ракет. Но все получилось вовсе не так уж драматично, как я предчувствовал. Ну, дернулся корабль, ну, задрожал от внезапного ускорения и перегрузки, но, кроме приглушенного, придушенного, я бы даже сказал, рева моторов - или ракет да ракетного пламени за бортом,- ничего из ряда вон выходящего не произошло.
Пока я следил по экрану за нашим продвижением, события развивались вот каким образом. Мы плыли через облака - да, именно плыли через облака, которые двигались все так же плавно, просто несколько побыстрей.
Я улыбнулся Амарджагаль покровительственной командирской ухмылкой, и она ответила мне такой же.
Вот так. И никаких штормов. И никаких ветров сверхротации. Ракеты быстро вынесли нас к цели.
Курсор переместился к самому краю. Ни единого сигнала тревоги не прозвучало. Не было сигнала, который говорил бы о том, что целостность корпуса нарушена. Траектория показывала, что мы сближаемся с ядерно-реактивным модулем. Мы успешно прошли свой путь через зараженные облака. Я испустил глубокий вздох облегчения.
- Можно посмотреть, что там у нас впереди? - поинтересовался я у Амарджагаль.
Астронавт кивнула в ответ и что-то сказала Нодону. На главном экране вспыхнуло широкое пространство бесконечности, усеянное звездами. Я улыбнулся в предвкушении далекого космического путешествия.
- А теперь задний обзор, пожалуйста.
И я снова увидел Венеру, в завитках облаков, сверкающих золотом. «Мы в безопасности!..» И мысленно я воздал хвалу богам. Мы прошли через худшее, что могла бросить нам под ноги судьба.
В этот самый момент на нас набросились ветра сверхротации. Корабль швырнуло в сторону, как боксера, получившего прямой удар в челюсть. Но я громко рассмеялся. «Прощай!» - сказал я Венере, посылая планете воздушный поцелуй.
ЗА ГРАНЬЮ СМЕРТИ
Я оставался на мостике, пока Амарджагаль сражалась с ветрами, а «Люцифер» швыряло по волнам, как щепку. Иногда мне казалось, что это не корабль, а какое-то живое существо, которое гонит перед собой нетерпеливый пастух или охотник. Мы немного сбились с курса, судя по траектории на экране, но теперь оставалось только надеяться как можно скорее достичь орбиты, где нас ожидал ракетный модуль.
Старт ракетами здорово помог. «Люцифер» проскочил основную облачную массу в рекордно короткое время. Качка стихла быстро, только толчки ракет мотали и сотрясали корабль.
И вдруг…
Произошло, быть может, самое страшное. Двигатели отключились. Одно долгое мгновение мы летели, как автобус с моста, слышалось только гудение ракетных двигателей. Еще один краткий миг - и шум стих окончательно, мы скользили как по гладкому стеклу.
Мы находились на орбите. В нулевой гравитации. Руки мои всплыли вверх с поручней кресла, и желудок подкатил к горлу. Амарджагаль говорила с техниками на мостике на их родном наречии. Критически важным было вовремя встретиться с ракетным модулем, иначе мы бы так и остались болтаться на орбите Венеры. Но мне предстояло сделать еще одно важное дело. Отстегнувшись от кресла, я перелетел к люку. Мне предстояло срочно найти уборную, или я рисковал испоганить рубку.
Ближайший туалет находился в каюте капитана. Я заколебался на мгновение перед тем, как вломиться. Но только мгновение. Мне было в самом деле плохо, и к тому же я прекрасно знал, что капитан в лазарете с Маргаритой. Я провел самые жалкие полчаса в своей жизни (это после моего триумфа в должности вице-капитана корабля!) в обнимку с вакуумным унитазом. Каждый раз, как мне казалось, что приступ миновал, стоило только пошевелиться, и все начиналось снова.
Но тут я услышал интерком:
- Режим стыковки. Ускорение вращения при единице гравитации.
Я дополз до кровати Фукса и почти моментально впал в забытье.
Когда я проснулся, казалось, ничего страшного не произошло. Стояла тишина, корабль не трясло, не качало и не швыряло. Никаких внешних признаков разгерметизации, пожара или проникновения космического холода также не проявлялось. Все мои внутренние органы оставались в надлежащих местах, я спокойно мог повернуть голову - мир при этом не плыл вокруг меня.
Я осторожно поднялся и столкнул одну из подушек капитана с кровати. Она вполне обычно упала на пол.
Я засмеялся. Значит, Амарджагаль успешно встретилась с ракетным модулем, теперь мы вращались на конце стыковочного кабеля, создавая искусственную гравитацию внутри «Люцифера». Искусственная или нет, ощущение она создавала просто чудесное.
Выбравшись из кровати, я направился в кубрик, где принял душ и надел свежий комбинезон. Мысль о том, что скоро с «Третьена» будут доставлены все необходимые медикаменты и мы направимся к Земле, доставляла ощущение мира и покоя. Приятно размышляя об этом, я направился в лазарет.
Одного взгляда на Маргариту хватило, чтобы улыбка исчезла с моего лица.
- Он мертв,- объявила она.
Фукс лежал на узком операционном столике, глаза его были закрыты. Мониторы безмолвствовали, их экраны стали серыми и пустыми, как лицо Фукса.
- Когда? - спросил я.- Когда это случилось? Она посмотрела на электронные часы.
- Пять-шесть минут назад. Я только что отключила мониторы.
Я посмотрел на безжизненное тело. Мой отец. Я так и не успел узнать его за те дни, что были нам отпущены. Наша встреча оказалась краткой, но он отдал мне все, что мог. Даже свою кровь.
- Если бы мы были на Земле,- горько проговорила Маргарита,- если бы рядом оказались настоящие доктора, а не я…
- Не надо винить себя. Ты не виновата,- утешил я.
- Его можно было спасти,- твердила она.- Я знаю, что его можно было спасти. Или даже заморозить, законсервировать, пока профессионалы не смогут устранить тромб в мозгу.
Она говорила о криогенной заморозке. Заморозить тело немедленно после клинической смерти в надежде, что потом удастся устранить ее причину. Так делалось на Земле. Даже в Селенограде, на Луне, люди использовали крионику, чтобы остановить смерть.
Вдруг совершенно дикая идея вспыхнула у меня в мозгу.
- Так заморозь его! И побыстрее! Маргарита непонимающе посмотрела на меня.
- Но у нас же нет аппаратуры, Ван. Чтобы это сделать, нужно…
- У нас под рукой самый большой и мощный холодильник на свете,- объяснил я.- Вот он, прямо за воздушными шлюзами.
У нее широко раскрылся рот.
- Ты имеешь в виду - вынести его наружу, в вакуум?
- А почему бы нет? При температуре в один Кельвин он замерзнет почти мгновенно.
- Но радиация, метеорные тела…
- Оденем его в скафандр. Он же еще не закоченел, это будет нетрудно.
- Нет, это займет слишком много времени. Так мы не успеем спасти его. Заморозить надо как можно быстрее.
- Тогда одна из спасательных капсул,- предложил я.- Открыть ее люк в вакуум. За минуту любое тело внутри нее промерзнет насквозь.
Она напряженно соображала:
- Ты… думаешь, что?..
- Мы теряем время,- напомнил я.- Приступим.
Диковатая похоронная процессия получилась. Мы с Маргаритой пронесли тело Фукса по коридору, стаскивая с лестниц, затем пронесли через воздушный шлюз, туда, где последний раз я видел Багадура, и занесли в одну из оставшихся спасательных капсул. Мы обращались с его телом как могли бережно, хотя при жизни этот бунтарь-одиночка всегда кипел пламенем мести негодования. Но я знал, какие демоны гнали его. Я кипел от ярости, знал, откуда они происходят, и мог только сожалеть о человеке грандиозной силы и способностей, чья жизнь прошла впустую. Жизнь моего отца.
Опустив тело на узкий настил между кресел, мы переложили его на среднее кресло - место капитана. Казалось, надо произнести какие-то прощальные слова, но ни я, ни Маргарита таких слов не знали, потому что нам не довелось в жизни хоронить близких людей. Хотя и ее мать, и мой брат ушли из нашей жизни, но сделали это так, что обошлось без похорон. Смерть вообще стала редким явлением, гибли в основном космонавты. В Поясе астероидов или во время исследований далеких планет.
Так мы начали двухмесячное путешествие к Земле с мертвецом, лежавшим в одной из спасательных капсул, люк которой был открыт в холодный космический вакуум.
Прошла ровно неделя после того, как мы стартовали с орбиты Венеры, когда Венера… то есть, простите, Маргарита, сообщила мне об останках Алекса.
У меня было долгое совещание с капитаном «Третьена», пришлось ответить на многие накопившиеся вопросы. Затем мы переправили мои аптечные снадобья - я говорю прежде всего о транкви л заторах - на «Люцифер», после чего два корабля стартовали на Землю по разным траекториям.
Я занял апартаменты Фукса. Сначала мне казалось неудобным обитать в каюте капитана, но затем я убедил себя, что это логично. Если бы я продолжал жить в кубрике, мне было бы трудно сохранить уважение Амарджагаль и остального экипажа. Таким образом, предоставив Амарджагаль капитанское место в рубке, я занял место в каюте - и мы по справедливости разделили обязанности между капитанским диваном и креслом.