Следующим вечером в восемь часов поезд остановился, не доехав примерно пятнадцать миль до станции Ротал. Кондуктор стал кричать, чтобы все пассажиры вышли из вагонов. Это объявление удивило троих путешественников. Паспарту поручили выяснить, что случилось, и он вернулся с обеспокоенным видом. Поезд остановился, потому что железная дорога кончилась. В ходе дальнейших расспросов выяснилась весьма неприглядная картина. Никто не предупредил их о том, что вопреки информации, данной в лондонских газетах, на деле добраться по железной дороге из Кольби до Аллахабада не представлялось возможным.
Сэр Фрэнсис был в ярости. Фогг – невозмутим. Хорошо. Все предусмотрено. Фогг знал, что рано или поздно на их пути появится какое-нибудь препятствие. Предыдущий участок маршрута Фогг преодолел очень быстро, и это позволило ему выиграть два дополнительных дня. В полдень двадцать пятого числа из Калькутты в Гонконг уходил корабль. Сейчас было двадцать второе. У них оставалось еще три дня, чтобы добраться до Калькутты. И Фогга совсем не тревожило, что им, возможно, придется идти семьдесят миль или даже больше пешком через джунгли и горы.
Неугомонный и невероятно любопытный француз самостоятельно изучил все возможные средства передвижения и вернулся с хорошей новостью. Они могли продолжить путешествие на слоне!
Все трое пришли к находившейся неподалеку хижине, в которой жил индус. Верн пишет, что Фогг сам обратился к местному жителю. Это означало, что либо индус говорил по-английски, либо Фогг знал местный диалект, на котором разговаривал этот житель Хандеша. Но тогда сэр Фрэнсис удивился бы откуда Фогг, никогда прежде не бывавший в Индии, так хорошо знает местный язык, поэтому, скорее всего, Фогг не прибегнул к этому способу. Возможно, генерал выступил в роли переводчика, а Верн просто не удосужился об этом упомянуть. В любом случае, трудностей из-за языка не возникло.
Да, у индуса был слон. Его звали Киуни. Он не продавался и не отдавался внаем. Животное было очень ценным, ведь его тренировали как боевого слона.
Мистер Фогг предложил десять фунтов в час за пользование слоном. Нет? Двадцать. Нет? Сорок?
Можно ли купить Киуни за тысячу фунтов?
В этот момент сэр Фрэнсис отозвал Фогга в сторону. Он попросил его не сорить деньгами. Фогг холодно ответил, что никогда не принимал необдуманных решений. При необходимости он был готов заплатить за животное в двадцать раз больше, чем оно стоило на самом деле.
Тысяча двести?
Нет?
Тысяча пятьсот?
Нет?
Тысяча восемьсот?
Нет?
Когда Фогг предложил две тысячи фунтов, Паспарту едва не потерял сознание. Он чувствовал, как таяли деньги в саквояже.
Две тысячи?
Да!
Индус не стал просить больше из страха, что ему откажут. Этих денег ему хватило бы не только на то, чтобы безбедно дожить до старости, но и стать самым большим человеком в своем поселки.
Никто из троих европейцев не умел ездить на слоне и не знал, как им не заблудиться в джунглях. Молодой, смышленый на вид человек из религиозной общины парсов предложил им свои услуги. Фогг быстро согласился, пообещав щедро заплатить. Через час трое европейцев и парс отправились в путь. Сэр Фрэнсис и Фогг сели по бокам хаудаха – паланкина на спине слона, Паспарту расположился между ними, а парс взял на себя роль махаута [6] и устроился на спине животного.
Проводник заверил их, что если они поедут прямо через джунгли, то смогут сократить путь на двадцать миль. Паспарту побледнел, так как это означало, что они должны были заехать на территорию раджи Бунделькханда. Британские законы там не действовали, и если раджа узнает, что они находятся в его владениях, у них могут возникнуть серьезные неприятности. Паспарту погладил свои часы.
Фогг, не раздумывая, распорядился ехать кратчайшим путем.
В полдень они покинули густые джунглей и попали в заросли финиковых деревьев и карликовых пальм. Длинные, покрытые толстой кожей ноги слона быстро преодолели эту рощу, и они оказались в пустынной долине среди чахлых кустарников и огромных сиенитовых глыб. Фогг сообщил сэру Фрэнсису, что эти камни имели вулканическое происхождение и состояли из полевого шпата. Свое название они получили от древнего египетского города Сиена, где были обнаружены в большом количестве.
Сэр Фрэнсис только хмыкнул в ответ. Он сидел на своей стороне хаудаха, который двигался вверх и вниз как маленькая лодка на высоких волнах. Паспарту эти размеренные движения тоже не нравились и даже вызывали тошноту. Ему совсем не хотелось думать о том, что с ними может случиться, попадись им по дороге подданные раджи. Но если бы такая встреча все же состоялась, то он предпочел бы скорее умереть, чем продолжать эту невыносимую поездку. Затем они в самом деле увидели местных жителей, которые провожали их гневными жестами. Но парс лишь подгонял слона, а индусы не пытались их преследовать.
К восьми вечера они пересекли главную горную цепь Виндхья. На ночлег путешественники остановились в полуразрушенном бунгало. Слон преодолел расстояние в двадцать пять мил в два раза быстрее, чем они могли бы пройти пешком по этой дикой местности. Теперь до Аллахабада оставалось еще двадцать пять миль.
По словам Верна, ночь была холодной, и парс развел костер, чтобы согреться, а ужинали они провизией, которую взяли с собой из Кольби. Это подтверждает и секретный дневник Фогга. Верн пишет, что в шесть часов утра они снова отправились в путь. Но сведения, которые дает Верн о том, что происходило до этого, нельзя назвать точными. Так, согласно Верну, проводник следил за спящим слоном. Сэр Фрэнсис крепко спал. Паспарту беспокойно ворочался, ему снилось тряское путешествие. Фогг же спал так же мирно, как и в своей кровати в доме номер семь на Сэвил-роу.
Но на самом деле все обстояло иначе. Любой, кому впервые после долгого перерыва пришлось целый день проехать на лошади, знает, каким разбитым вы чувствуете себя под конец поездки и как тяжело бывает уснуть. Увеличьте эту заморенность и усталость в три раза и добавьте неизбежные проблемы с пищеварением, связанные с употреблением пищи аборигенов тропических джунглей, и вы получите полное представление об их состоянии. А что касается правды, описанной в другом дневнике, она заключалась в следующем…
9
Ехали они в самом деле быстро, но не без остановок. Трое европейцев довольно часто просили парса остановить слона, после чего убегали в кусты. К концу дня даже у невозмутимого Фогга побледнело лицо. Прежде чем лечь спать, господин и слуга ушли в гущу джунглей, чтобы справить естественные потребности, хотя от слабости едва держались на ногах. Фогг спокойно и даже с сочувствием слушал хрипы, стоны и жалобы Паспарту, пока они не завершили свои дела – по крайней мере, они надеялись, что больше их такие проблемы не потревожат.
– Вы проверяете ваши часы, как я вам настоятельно рекомендовал? – спросил Фогг.
– Ну разумеется…
– И?
– И ничего! Никаких сигналов! Но это даже к лучшему! Если бы сигналы поступили, то можно не сомневаться, что эта свинья раджа…
– Говорите тише, – сказал Фогг. – В таком глухом лесу легко подкрасться незаметно.
– Пардон, сэр, но вполне возможно, что я мог не услышать звук маленького гонга, извещавший о том, что другой…
– Не произносите этого слова.
– …другие… кхм… часы заработали и начали передавать сигналы. Топот слона и скрип хаудаха, я уж не говорю про наши стоны, все это могло заглушить его.
– Сейчас достаточно тихо.
– Только обезьяны кричат и галдят, да еще орут эти птицы. И парс сказал, что сегодня ночью мы можем услышать рев леопардов и тигров.
– В бунгало будет довольно тихо, – сказал Фогг. – Перед сном положите часы рядом с ухом.
– Ну разумеется! Я так и собирался сделать. А если сигнал поступит?
– Вы ответите на него.
– Да чтоб этой свинье пусто было!
– Вы ответите в нашем особом стиле, – продолжил Фогг. – Однако есть только один способ обеспечить передачу сигнала.
– Обеспечить передачу? – переспросил Паспарту. Он и прежде был бледен, но сейчас стал совсем белым, как демон из индийских легендах.
– Не нужно повторять за мной. Когда остальные уснут, вы настроите устройство на передачу.
Глаза Паспарту вылезли из орбит и стали похожими на блюдца.
– Но для чего? Нас ведь сразу унесет\. …
– Я не договорил. Вы сделаете это очень быстро. Включите и выключите. Потом подождите. Если в течение десяти минут не будет никаких признаков, что еще одно устройство работает, повторите включение. Всего на полсекунды. И продолжайте так в течение двух часов. После этого в дело вступлю я.
– Какой у вас план? И что мы будем делать, если получим сигнал?
– Я обо всем позаботился, – сказал Фогг. – Если сигнал поступит, прежде чем эти два часа истекут, немедленно разбудите меня.
Паспарту не понравилось, что ему придется бодрствовать, несмотря на усталость. Но вскоре он понял, что не сможет уснуть в любом случае. Его мышцы были как натянутые веревки, которыми он весь день поднимал тяжелые камни; и ему казалось, что его кости все изогнуты, словно кто-то пытался скрутить их в штопор. А нервы напоминали струны арфы, вибрирующие от любого прикосновения, как будто на них играли чьи-то призрачные руки. Внезапный безумный смех птиц или крик какого-то большого животного в глубине чащи – возможно леопарда? – и далекий рев – возможно тигра? – заставляли его подскакивать, словно в этот момент он получал пинок от Фогга. Тихое шуршание и шелест тростниковой крыши тоже не помогали расслабиться. А дурное предчувствие, которое вселили в него неизвестные планы Фогга, постепенно разрасталось в нем, как тесто в духовке.
Паспарту слышал размеренное дыхание англичанина и не понимал, как тому удалось так крепко и быстро уснуть. Сэр Фрэнсис тихо стонал и ворочался каждые несколько минут, очевидно, что сон никак не шел к нему. Что, если бригадный генерал все еще будет бодрствовать, когда поступит сигнал?