Среди инопланетян считалось, что причиной дурного запаха землян была их пища, состоявшая в основном из хот-догов, картошки фри, безалкогольных газированных напитков и пива, даже среди китайцев. Но осьминоги с Алгола, возможно, самые большие философы из всех рас, утверждали, что причина дурного запаха отнюдь не в пище. На физиологию влияла психология. Земляне дурно пахли, потому что воняла их этика.
Такое отношение обижало землян, но они решали эту проблему со свойственным им извращенным рвением, создав огромную парфюмерную индустрию, в которой были задействованы миллионы людей, и путешественники с Земли, прежде чем высадиться на чужой планете, всегда щедро опрыскивали себя духами. При этом духи тщательно выбирались, так как ароматы, которые нравились спиканам, явно оскорбили бы обитателей Веги. Единственной планетой, где духи были под запретом, был Сириус-VII. Каниноиды при встрече обнюхивали друг другу зад, отчего пользоваться духами там строго-настрого воспрещалось. Землянам пришлось согласиться с этим обычаем, иначе они никогда бы не получили первую инопланетную базу для продажи своих товаров. Они пытались обойти этот запрет, отправив туда агентов, у которых не было обоняния, но, увы, уловка не сработала. Все жители Сириуса выглядели совершенно одинаково и отказывались носить таблички с именами. Таким образом, никто из землян не знал, с кем он имеет дело, если не был обладателем острого обоняния.
Это требование открыло совершенно новую область для специалистов, которым платили огромные премии. Прежде чем они могли рассчитывать на работу, они должны были получить новую степень – доктор анусологических наук.
Несмотря на невероятные зарплаты, в этой области была жуткая текучка кадров, а главной причиной ухода на покой было самоубийство. Тогда один головастый молодой руководитель отдела по связям с общественностью придумал поиск вакансий через компьютер, что позволяло найти фетишистов определенного типа. Как оказалось, на Земле проживало более пятисот тысяч мазохистов, обожавших истязать себя неприятными запахами. Из них пятьдесят тысяч человек специализировались на собачьем дерьме. Сириусианской торговой корпорации требовалось лишь двенадцать тысяч, поэтому данная сфера внезапно стала монополией этой горстки людей. Необходимость в специалистах в области анусологии отпала. Более того, поскольку они стремились работать на сириусян, то отчаянно сбивали цены, и Сириусианская торговая корпорация (СТК) нанимала их за сущие гроши, достойные разве что только рабов.
Тот же самый головастый молодой пиарщик позднее вдохновился идеей, которая избавила Землю от всех извращенцев. Где-то в этой Вселенной существовала планета, где то или иное земное извращение считалось не только чем-то нормальным, но и весьма желательным. При помощи компьютера он провел еще один глубокий поиск, и вскоре СТК запустила рекламу с целью привлечения фетишистов, мазохистов, садистов, истязателей детей, расистов, профессиональных солдат, наркоманов, алкоголиков, обожателей огнестрельного оружия, мотоциклистов, любителей животных, эксгибиционистов, религиозных фанатиков, членов Женского христианского союза трезвости и поклонников научной фантастики. Предлагаемые оклады и престиж были столь высоки, что многие не извращенцы попытались записаться в ряды извращенцев. Увы, таких ловчил тщательно отсеивали, пропуская через сито многочисленных психологических тестов. Те, кто проходил отбор, продолжали обучение в бизнес-колледже под эгидой СТК. Это стало самым мощным бизнесом на Земле благодаря его расширению на многие другие планеты, помимо Сириуса.
Земля была очищена от извращенцев, и все оставшиеся ожидали прихода Золотого века. Но за двадцать лет на Земле вновь появилось не меньшее количество извращенцев, нежели было раньше. Это вызвало возмущение, и правительства каждой страны создали следственные органы. Их доклады так и не были опубликованы, ибо указывали на то, что во всем повинна система воспитания детей. Избиратели просто не поддержали бы этот пункт. И поэтому Земля спокойно вернулась к нормальной жизни, то есть снова кишела уродами и мерзавцами всех мастей.
СТК было наплевать. Ей прекрасно хватало квалифицированных и преданных делу сотрудников.
Саймона мучил вопрос, не оскорбил ли этот экспорт ущербных личностей какую-то планету, и та решила положить конец их поставкам? Наверно, однажды он узнает истину, но лишь после того, как научится управлять космическим кораблем. Это было возможно, так как он нашел книгу, которая учила китайцев читать и писать по-английски. Поменяв порядок рекомендаций на противоположный, он смог бы научиться читать по-китайски.
Шли дни. Корабль дрейфовал. Когда начались штормы, Саймон задраил люк и поплыл себе дальше. Однажды, изучая на капитанском мостике навигационные приборы, он почувствовал, как корпус корабля содрогнулся, словно от удара. Включив телевизор внешнего обзора, он увидел то, на что надеялся. Нос «Хуанхэ» застрял в грязном береге большой бухты. Перед ним вздымалась гора.
На следующий день Саймон вместе с псом и совой вышел наружу и огляделся. Вопреки тому, что он сначала подумал, они находились не на горе, а в седловине между двух горных вершин.
Саймон зашагал вверх по склону ближней горы.
На полпути к вершине он наткнулся на каменную плиту, лежащую надписью вниз и наполовину зарытую в жидкой грязи, которая принесла ее сюда откуда-то сверху. Подняв ее вертикально, он прочел начертанные на ней слова:
27 СЕНТЯБРЯ 1829 ГОДА ДЖ. ДЖ. ФОН ПЭРРОТ, ГЕРМАНСКИЙ ПОДДАННЫЙ, СТАЛ ПЕРВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ ВЗОШЕЛ НА ВЕРШИНУ ГОРЫ АРАРАТ, РАСПОЛОЖЕННУЮ НА ВЫСОТЕ 16,945 ФУТОВ НАД УРОВНЕМ МОРЯ. ОН НЕ НАШЕЛ НОЕВА КОВЧЕГА, ЗАТО НАСЛАДИЛСЯ ОТКРЫВШИМСЯ ПЕРЕД НИМ ВИДОМ, ПОЕДАЯ ПРИ ЭТОМ СЭНДВИЧ С САЛЯМИ. ЭТО БЫЛО ЗА 58 ЛЕТ ДО «ПАУЗЫ, КОТОРАЯ ОСВЕЖАЕТ».
Любезно предоставлено компанией «Кока-кола».
Саймон прибыл на своем ковчеге в то же самое место, где должен был высадиться Ной. Такое совпадение могло произойти только в плохом романе, но Природе было наплевать на литературную эстетику. Подобный стрекоту кузнечиков, голос тысяч критиков пронзительно возопил на Нее, а затем стих, она же продолжила терпеливо писать свои рассказы, ни один из которых не имел счастливого конца.
Саймон не верил в библейскую историю о потопе. Хотя в детстве воспринимал ее всерьез. Однако, когда он пошел в среднюю школу, у него появились сомнения. Поэтому он отправился к доброму старому раввину по имени Исаак Апфельбаум и спросил его, почему Книга Бытия полна такой откровенной лжи, вроде баек про Эдемский сад, ангелов, брюхатящих человеческих дочерей, потоп, Вавилонскую башню и тому подобное.
Раввин вздохнул, а затем терпеливо объяснил, что священные писания любых народов не являются учебниками. Они суть притчи, призванные научить людей быть добрыми и придерживаться определенных рамок поведения, чтобы жизнь текла как можно более гладко. По большому счету, они служат путеводителями царства небесного на земле и, если удастся, то и в загробном мире. Мудрые старцы разработали рекомендации, как лучше всего избежать неприятностей.
– И ни одна из них не была написана мудрыми старухами? – удивился Саймон. – Почему? Разве у мужчин есть монополия на правду?
– Ты забыл о Мэри Бейкер Эдди, – сказал раввин.
– Она всю жизнь хворала, – сказал Саймон. – Разве может хворый человек быть мудрым?
Раввин оставил это без комментария. В любом случае, он не был заинтересован в раздувании соперничества.
– Но тогда почему все путеводители разные? – допытывался Саймон. Теперь, когда он смотрел на гору Арарат, ему вспомнился этот вопрос. Он также подумал о путеводителях, которыми разжился накануне пикника. Если уж мужчины не смогли договориться о размерах такого конечного физического объекта, как Сфинкс, то откуда они могли знать, как устроен рай? То есть, если рай, конечно, существовал. Саймон не сказал об этом раввину, но подумал, что с тем же успехом, что и во врата рая, можно верить в «дорогу из желтого кирпича».
– Путеводители просто отсылают вас в разные стороны, – сказал раввин. – Но конечный результат одинаков. Все дороги ведут в Рим.
После этого раввин умолк. Если бы он продолжил, то обратил бы ребенка в католицизм.
Саймон посмотрел на письмена, которые скалолазы, явившиеся после Пэррота, пожелали оставить на табличке. Под самой нижней строкой его надписи какой-то идиот накорябал:
ПЕРВЫМ ЗДЕСЯ БЫЛ ЙЯ. НОЙ.
Другой идиот накорябал ниже:
НЕТ. ПЕРВЫМ ЗДЕСЬ БЫЛ Я, ТЫ НЕГРАМОТНЫЙ УБЛЮДОК. БОГ.
Сбоку шла сделанная позднее вертикальная надпись:
ТЕ, КТО ТУТ ПИШУТ, – МУДАКИ. ОКЕЙ. ВСТРЕТИМСЯ В МУЖСКОМ ТУАЛЕТЕ, В ФОЙЕ ООН.
С другого бока основного текста шла еще одна вертикальная надпись:
НЕУЖТО НИКТО НИКОГО НЕ ЛЮБИТ?
Под этим Саймон нацарапал отверткой:
Я ЛЮБЛЮ, НО ЛЮБИТЬ ТУТ БОЛЬШЕ НЕКОГО.
Оставив надпись на плите, Саймон почувствовал себя идиотом. И даже едва не расплакался. Неужели он тоже из числа тех дураков, чьи имена и лица появляются в общественных местах? Что за последняя воля и завещание! Кто, кроме него, единственного выжившего, прочтет эти слова?
Через мгновение стало ясно кто.
4. Какой счет?
Старику, который, что-то бормоча, ковылял к нему, на вид можно было дать лет сто, не меньше, – лысый, с длинной седой бородой до колен. Его одежда была того покроя, который вышел из моды более шести веков назад. Сам старик тогда даже еще не родился. Так почему на нем желтые перчатки, белый кружевной воротник и кафтан, слишком туго перетянутый в талии?
Симон привел старика на борт «Хуанхэ», где усадил его на стул и дал стакан рисового вина. Старик выпил его одним глотком, а затем, держа Саймона тощей рукой за рукав, спросил:
– Кто выиграл чемпионат?
– Что? – уточнил Саймон. – Какой?