— Пошел вслед за тобой. Решил, что ты заставишь рабов помогать твоему рабу грузить тачку. Хотел разоблачить обман.
— Врешь! — рявкнул мужик, оглядываясь по сторонам. — Где он? Отвечай немедленно, иначе я выбью из тебя всю душу!
— Он должен быть здесь, — упрямо твердил я, — потому что со мной его не было.
И снова стал нагружать тачку.
Исчезновение надсмотрщика могло бы вызвать общую тревогу, если бы его соперник сообщил кому-нибудь о случившемся. Но он был слишком хитрым и жадным. Вместо этого велел мне работать медленнее и вновь пообещал выбить всю душу.
— Защити меня от других конвоиров, а я буду стараться работать так медленно, что ты обязательно выиграешь.
— Смотри у меня, — подозрительно пригрозил он.
Остаток дня мне не пришлось утруждать себя напряженной работой.
В конце концов надсмотрщик, раб которого вскоре обогнал меня, действительно забеспокоился. Он выиграл спор, но не было того, с кого можно спросить деньги.
— А ты уверен, что твой конвоир вернулся в загон? — приставал он ко мне.
— Так он сказал, когда уходил, — пожал я плечами — Правда, я старательно работал и мне некогда было смотреть За ним.
— Очень странно, — удивился он. — Я ничего не понимаю.
Когда вечером рабыни принесли еду, Омата с ними не было. Дуара же пришла и принесла мою миску. Иро Шан и Банат были со мной. Я изложил свой план, и они оба согласились попытаться вырваться отсюда или умереть.
Когда Дуара подошла к нам, мы окружили ее, стараясь скрыть от надсмотрщиков. А потом отошли в Дальний угол загона, в тень одного из навесов, под которым спали рабы.
Дуара села на землю, а мы сгрудились вокруг нее, заслоняя от взглядов из любой точки двора. По счастью, во дворе находились только два надсмотрщика, да и те увлеклись беседой. Один из них пришел с женщинами, и когда они уйдут, он уйдет с ними. Ночью надсмотрщики обычно спали и не досаждали нам, если только какой-нибудь раб не нарушал порядка. Ночь давала усталым рабам единственную передышку от их чрезмерной жестокости.
Во время еды я изложил Дуаре свой план и вдруг увидел, что она плачет.
— Что случилось? — удивился я. — В чем дело?
— Твое бедное тело, — всхлипнула она, — оно покрыто рубцами и кровью. Тебя сегодня, должно быть, особенно сильно били.
— Били, но небезнаказанно, — сказал я. — Негодяй, который так поступал, мертв, а у меня под набедренной повязкой спрятан его пистолет. Благодаря рубцам, которые скоро заживут, у нас появился шанс совершить побег. Так что не расстраивайся, все к лучшему.
— Я рада, что ты его убил, — твердо произнесла она. — Мне было бы неприятно жить, зная, что человек, который тебя так мучил, еще ходит по этому свету.
Через некоторое время рабыни вернулись и собрали пустые миски. Мы опасались, что кто-нибудь из них обнаружит Дуару и сообщит конвоирам. Может быть, они ее и видели, но ничего не сказали. Вскоре женщины ушли, а с ними и надсмотрщик.
Глава 53
Мы выжидали до середины ночи долгое время после того, как затих невольничий двор и рабы забылись тяжелым сном. Единственный охранник сидел спиной к воротам, которые открывались в сторону загона, где я сегодня работал. Другие ворота вели в город, а третьи — во двор, где содержались рабыни. В особой охране ворота не нуждались, поскольку рабы не могли убежать ни в одном направлении. Я встал и пошел к охраннику. Он дремал и заметил меня, только тогда, когда я подошел совсем близко. Он встревоженно вскочил на ноги.
— Что ты здесь делаешь, раб? — крикнул он.
— Тише. Я только что услышал такое, о чем тебе следовало бы знать.
— Что случилось? — забеспокоился он.
— Не говори так громко, — продолжал я шепотом, — иначе они узнают, что это я сообщил тебе, и убьют меня.
Он подошел еще ближе, весь внимание.
— Говори, что случилось?
— Четверо рабов планируют сегодня совершить побег, — сообщил я. — Один из них собирается прежде убрать тебя. Постой, ничего не говори, а погляди налево.
И, когда он повернулся, я выхватил пистолет из-под набедренной повязки и, прижав к его груди, нажал на спуск. Он без звука упал лицом вниз.
Я нагнулся и быстро посадил его, прислонив к стене у ворот. Забрав у него пистолет и оглянувшись, увидел, что Дуара, Иро Шан и Банат, крадучись, направлялись ко мне.
Не говоря ни слова, я открыл ворота и выпустил их. Потом прошел сам и осторожно затворил ворота снова.
Второй пистолет вручил Иро Шану и повел их вниз к загону, где держали зоратов. Мы прокрались среди животных, успокаивая их словами, потому что норов у них очень нервный и горячий. Они заметались, пытаясь бежать от нас, но в конце концов каждый поймал себе зората, схватив его за уши. Так ими управляют и держат в повиновении.
Мы отвели зоратов к воротам, которые я отворил, а затем взобрались на них. При езде на этих животных не нужны ни седло, ни уздечка: их направляют или останавливают за длинные уши. Потянешь за правое — он повернет направо, за левое — налево, а если за оба вместе, то остановится. Ударишь пятками, он бежит быстрее, а если мягко потянешь за уши, замедлит свой бег. Все очень просто.
Поскольку загон с зоратами находился за городской стеной, мы были свободны. По крайней мере пока.
Как только мы удалились на некоторое расстояние от города, сразу же ударили пятками наших странных коней и поскакали вверх по широкой долине. В эту ночь не пришлось отдохнуть ни зоратам, ни нам. До рассвета предстояло проскочить мимо лагеря пастухов, иначе они нас обнаружат и бросятся в погоню.
Это была упорная скачка, но мы чувствовали, что пока все складывается успешно. Слева виднелись холмы, которые служили ориентиром, а большие глаза зоратов позволяли им видеть дорогу при слабом свете амторской ночи.
Я и Дуара скакали бок о бок, а Банат и Иро Шан — сразу же за нами. Ноги зоратов, опирающиеся на снабженные подушечками подошвы, гасили все звуки, и мы мчались в темноте, как призраки.
Вдруг Иро Шан догнал меня.
— Нас преследуют. Я случайно оглянулся и увидел, что за нами скачут всадники, и они быстро приближаются.
— Отдай Банату свой пистолет, и отправляйтесь с Дуарой вперед. На борту 975-го вы найдете много оружия и боеприпасов.
— Нет, — запротестовала решительно Дуара. — Я не уеду без тебя. Мы останемся вместе до конца.
По ее тону я понял, что спорить бесполезно. Сказал, что в таком случае нужно скакать быстрее, и ударил зората пятками.
Может, они не слишком красивые, но зато просто замечательные верховые животные. Почти такие же быстрые, как олени, а выносливость их не знает границ. Но сейчас они уже проскакали долгий путь, и было неясно, выдержат ли еще немного или нет.
Оглянувшись, я увидел, что нас быстро нагоняет множество всадников.
— Кажется, скоро придется принять бой, — обратился я к Иро Шану и Банату.
— Прежде чем они возьмут нас, многие заплатят за это своими жизнями, — отозвался Иро Шан.
— Я не хочу назад в Ангор, — воскликнула Дуара. — Не хочу! Убей меня, Карсон, если нас снова схватят! Обещай, что ты убьешь меня.
— Если я упаду, — ответил я, — скачи к 975-му!
Я наспех рассказал ей, как завести мотор, который очень похож на двигатель нашего «Анотара». С ним-то она была хорошо знакома.
После недолгих споров я убедил Дуару пообещать мне, что, если я погибну, она постарается добраться до 975-го и будет искать проход в южных горах, за которыми, как мы были уверены, находилась Корва.
И тут преследователи нас догнали.
Я повернулся на своем скакуне с лучевым пистолетом в руке, готовый дорого продать жизнь. Внезапно услышал смех Иро Шана, а уже через пару секунд и сам не смог удержаться от хохота.
— Над чем вы смеетесь? — изумилась Дуара. В ее голосе слышалась тревога за наш рассудок.
— Гляди, наши преследователи всего лишь зораты, которые удрали из загона и догоняли своих сородичей.
Мы миновали стоянку пастухов еще до рассвета, а немного погодя, когда уже наступило утро, увидели 975-й, стоявший далеко впереди, там, где его и оставили. Я очень беспокоился, опасаясь, что пастухи уже побывали тут до нас и повредили корабль. Слава Богу, когда мы до него добрались, то нашли его в том же состоянии, в каком оставили. Все же мы не спешили отпускать зоратов, пока я не завел мотор и не убедился для собственного успокоения, что 975-й вполне на ходу. Лишь тогда мы отпустили их, и они принялись мирно пастись вместе с другими своими сородичами.
Я попросил Иро Шана и Баната при необходимости вести огонь из пушек левого и правого борта, а также с кормы. Дуару посадил рядом с собой впереди, чтобы она стреляла из носового орудия, если мы попадем в переделку, — чего никто из нас не желал.
Банат хотел вернуться в Ор, где, как он меня заверял, нас ожидает очень теплый прием. Я же боялся дальше рисковать безопасностью Дуары. К тому же, Ор снова мог оказаться в руках фалзанцев. И после недолгого обсуждения мы решили подъехать к Ору, когда стемнеет, а Банат потом доберется до города пешком. Он согласился, что это самое разумное.
— Однако мне хотелось бы показать вам действительное гостеприимство Ора.
— Мы уже были свидетелями гостеприимства Ора, — усмехнулся я.
Банат от души рассмеялся.
— Мы не такие дураки, как говорят о нас фалзанцы, — не без гордости сказал он.
— Глядите! — прервала возбужденно Дуара. — К нам приближается корабль.
Мы посмотрели и убедились, что с правого борта нам наперерез мчится маленький разведывательный корабль. Его намерения не оставляли сомнений.
— Единственный способ избежать боя, — сказал я, — повернуть назад, а мне очень не хочется отступать. Как вы считаете?
— Тогда давайте дадим бой, — предложила Дуара.
— Как ты думаешь, Банат, кто это? — спросил я.
Он долго вглядывался, а потом ответил:
— Один из ангорских фалтаров — пиратских кораблей, как мы их называем в Панге.
— Они очень быстроходные, — добавил он. — Сомневаюсь, что 975-й сможет уйти от него.