— Тем не менее, нам надо найти пищу, — напомнил я и продолжал идти по зловещему и в то же время великолепному лесу, напоминавшему красивую, но злую женщину.
Несколько раз мне чудилось какое-то движение за стволами деревьев, когда же мы подходили ближе, там никого не было. По мере углубления в лес чувство надвигающейся угрозы становилось все сильней. Как будто что-то страшное таилось вокруг, готовое броситься из засады.
— Там! — внезапно прошептала Дуара, показав, — там что-то… вон за тем деревом. Я видела, как оно двигалось.
Что-то слева от нас привлекло мое внимание. Я быстро повернулся, какая-то тень скользнула за ствол большого дерева.
Дуара обернулась и воскликнула:
— Они вокруг нас!
— Ты можешь понять, что это такое?
— Мне показалось, я видела волосатую руку, но не уверена. Они быстро движутся, невозможно рассмотреть. О, давай вернемся! Это страшное место, я боюсь.
— Хорошо, — согласился я. — Так или иначе, не похоже, чтобы здесь можно было удачно поохотиться, а в конце концов, больше нам ничего и не надо.
Мы повернулись, чтобы вернуться по пройденному пути. Внезапно вокруг раздался хор хриплых голосов — получеловеческих, полузвериных, как рычание и рев животных, смешивающиеся с голосами людей. И сразу на нас со всех сторон набросилось из-за деревьев множество волосатых человекоподобных существ.
Я тут же узнал их — это были клунобарганы, такие же волосатые человекообразные существа, как и те, что напали на похитителей Дуары. Они были вооружены грубыми луками со стрелами и пращами для метания камней. Мне стало ясно, что нас хотят захватить живыми, поскольку нападавшие не пользовались оружием.
Но я не собирался легко сдаваться. Нельзя было допустить, чтобы Дуара попала в руки зверолюдей. Подняв пистолет, я выстрелил смертоносными р-лучами. Несколько нападавших упали, другие скрылись за деревьями.
— Не отдавай меня им, — произнесла Дуара ровным голосом, не подвластным эмоциям — Если увидишь, что нам не спастись, убей.
Ужасная мысль! Но я знал, что скорее выполню ее просьбу, чем допущу, чтобы она попала в лапы этих существ.
Я выстрелил из пистолета в высунувшегося клунобаргана. Он упал, но на меня сзади посыпался град камней. Я повернулся и выстрелил, и в тот же момент свет померк в моих глазах.
Первое, что я почувствовал, придя в сознание, было невыносимое зловоние. Вслед за этим — как что-то грубое обдирает мою руку. Еще я почувствовал, что мое тело ритмично встряхивается. Эти ощущения вряд ли осознавались мной в тусклом свете возвращающегося рассудка. Когда же сознание вернулось полностью, я понял, что меня несет, перекинув через плечо, сильный клунобарган.
От запаха его тела буквально перехватывало дыхание, грубая шерсть, обдиравшая мне спину, раздражала сильнее, чем даже его шаги, болью отдававшиеся в теле.
Я попытался освободиться. Поняв, что я пришел в сознание, он швырнул меня на землю. Вокруг были отвратительные рожи и волосатые тела клунобарганов. В воздухе распространялось исходившее от них ужасное зловоние.
Уверен, что это были самые грязные и самые отталкивающие создания, которых я когда-либо встречал. Возможно, они предки человека на пути его эволюции от зверя; но они стали хуже, чем звери. Ради привилегии ходить прямо на двух ногах, что освободило руки от вековечного закабаления, и ради дара речи они принесли в жертву все, что есть прекрасного и благородного в звере.
Я убежден, что человек не просто произошел от животных, но и опустился до достигнутого ими уровня, а потом потратил бесчисленные годы, чтобы вновь подняться на уровень своих древних предков. Но в некоторых отношениях ему это не удалось до сих пор, даже на вершине той цивилизации, которой он так гордится.
Оглядевшись, я увидел Дуару — огромный клунобарган тащил ее за волосы. Еще я обнаружил, что у меня отняли оружие. Уровень разума клунобарганов настолько низок, что они не способны пользоваться оружием цивилизованных людей, попадающим в их руки, так что они просто все выкинули.
Но даже разоруженный, я не мог видеть, как Дуара подвергается столь позорному обращению. Не раздумывая, прыгнул вперед, прежде чем твари смогли задержать меня, и бросился на существо, осмелившееся так обращаться с дочерью джонга, которую я любил.
Я дернул клунобаргана за волосатую руку и, развернув лицом к себе, сбил с ног сокрушительным ударом в подбородок. Его товарищи немедленно начали громко ржать — их насмешило, что он свалился с ног. Правда, тут же они набросились на меня, и можете быть уверены — их методы не отличались особой вежливостью.
Звероподобная тварь, которую я свалил, шатаясь, поднялась на ноги, отыскала меня взглядом и бросилась с яростным ревом. Это могло дорого обойтись мне, если бы не вмешался другой. Массивный и высокий, он встал между мной и моим противником. Тот остановился в замешательстве.
— Стой! — приказал мой защитник, и если бы я услышал, как говорит горилла, то не был бы удивлен больше. Так я познакомился с примечательным фактом: все человекоподобные расы Венеры (по крайней мере те, с которыми я вступал в контакт), говорят на одном и том же языке. Возможно, кто-нибудь сможет объяснить это, но не я. Когда я позже расспрашивал амторских ученых, те были просто ошеломлены моим вопросом — они даже и не предполагали, что могло быть по-другому. Вот почему мне не довелось получить никакого вразумительного объяснения.
Конечно, языки различаются в соответствии с культурой народов. Там, где меньше желаний и меньше знаний, там и слов меньше. Язык клунобарганов, вероятно, самый ограниченный — им могло хватить и сотни слов. Но основные, корневые слова оставались одинаковыми повсюду.
Вскоре оказалось, что существо, защитившее меня, было джонгом, или, точнее, вождем племени. Как я узнал позже, он руководствовался не гуманностью, а желанием приберечь меня для другого…
То, что я сделал, привело к кое-каким изменениям — оставшуюся часть похода Дуару не тащили за волосы. Она поблагодарила за то, что я защитил ее. Эти слова стоили того, чтобы вынести и самые страшные муки. Она предостерегла, чтобы я не разжигал их гнева еще больше.
Обнаружив, что хотя бы одно из существ может произнести по крайней мере одно слово из амторского языка, я попытался заговорить с ним в надежде узнать, зачем они захватили нас.
— Почему вы схватили нас? — обратился я к зверю, сказавшему «стой».
Он удивленно посмотрел на меня, а те, кто стоял близко и слышал вопрос, начали гоготать и повторять его. Их смех отнюдь не был довольным, беззаботным или успокаивающим. Они скалили зубы в отвратительной гримасе и издавали звуки, больше всего напоминавшие рвоту от морской болезни. Да и в глазах не было веселости.
— Албарган не знает? — спросил вождь, прервав смех. «Албарган» означает буквально «без — волос — человек», то есть безволосый.
— Не знаю, — ответил я. — Мы не причинили вам вреда. Искали берег моря, где нас ждут люди.
— Албарган скоро узнает, — и он засмеялся снова.
Я попытался придумать способ подкупить его, но поскольку с нас сняли и выбросили все ценные вещи, это казалось безнадежным. Мне нечего было предложить.
— Скажи, что ты больше всего хочешь, — еще раз попытался я, — и мне удастся дать тебе это, если ты приведешь нас на берег.
— У нас есть все, что мы хотим, — отрезал он, и этот ответ опять вызвал у них смех.
Теперь я шел с Дуарой рядом, и ее взгляд не выражал никакой надежды.
— Я боюсь того, что нас ждет, — наконец произнесла она.
— Это моя вина. Если бы я смог выйти к океану, такое бы никогда не случилось.
— Не вини себя. Никто не смог бы сделать больше, чтобы защитить и спасти меня, чем ты. Пожалуйста, не думай, что я не ценю этого.
Дуара никогда раньше не говорила мне столько добрых слов, и они сверкнули, как солнечный луч, во мраке моего отчаяния. Такое сравнение могло родиться только на Земле, поскольку на Венере не видно Солнца. Оно ближе к Венере, чем к Земле, и ярко освещает внутренний облачный слой, но это рассеянный свет, не отбрасывающий четко очерченных теней и не создающий резких контрастов. Здесь все кругом наполняет сияние с неба, смешивающееся с постоянным свечением почвы. В результате повсюду возникают мягкие и прекрасные пастельные цвета.
Стражи отвели нас далеко в глубь леса. Мы шли практически весь день. Они переговаривались редко и односложно. Хорошо хоть больше не смеялись. Трудно представить себе более отвратительный звук.
Мы могли лучше рассмотреть их за время долгого перехода. Было непонятно — зверовидные ли это люди или человекоподобные звери. Их тело целиком покрыто шерстью, ступни большие и плоские, а пальцы на ногах и руках снабжены толстыми острыми ногтями, похожими на когти. Фигуры крупные и массивные, с широкими плечами и толстыми шеями. Глаза посажены чрезвычайно близко к переносице, а лица походят на морды бабуинов, так что их головы имеют сходство с головами собак, а не людей. Мужчины мало отличались от женщин, которых в отряде было несколько. Последние в свою очередь поведением не отличались от самцов и держались на равных с ними. Они тоже несли луки со стрелами и пращи для метания камней, небольшой запас которых помещался в кожаных мешочках, повешенных через плечо.
Наконец мы вышли на опушку у маленькой речки, где стояло несколько очень грубых и примитивных жилищ, сооруженных из веток всех размеров и форм, переплетенных без всякого порядка и прикрытых сверху листьями и травой. В нижней части каждой постройки виднелось единственное отверстие, через которое можно пролезть лишь ползком. Все это напоминало мне крысиные норы, увеличенные во много раз.
Здесь были другие члены племени, включая нескольких детей, которые бросились вперед с возбужденными криками. Вождь и другие члены отряда с трудом отогнали их, не позволив разорвать нас в клочья.
Меня и Дуару запихнули в одно из таких зловонных гнезд и поставили у входа часового. Подозреваю, это было сделано скорее для того, чтобы защитить от своих соплеменников, чем предотвратить наше бегство.