– Смотрите!
От вертолета вдруг отделилась ракета. Чего-чего, а подобного никто не ожидал. На глазах у всех, промчавшись огненным шлейфом, она угодила в госпиталь с красным крестом на крыше.
Разрушительная сила ракеты была, по всей видимости, громадной. Никто из наблюдавших конечно же не имел никакого представления об особенностях вооружения ВВС, не говоря уже о подобных ракетах, но то, что увидели селяне, потрясло всех до глубины души. После попадания в здание раздался ужасающей силы взрыв. Крыша госпиталя немного приподнялась и снова осела, теперь уже вместе со всей постройкой. Словно карточный домик, госпиталь развалился на куски. Пламя мгновенно охватило руины, наглядно демонстрируя, что в живых не осталось никого. Все произошло так быстро, что казалось нереальным.
В первое мгновение на поле воцарилась тишина. Ошеломленные крестьяне молча глядели на то, что недавно было прекрасным госпиталем. Теперь на этом месте, превратившемся в бесформенные руины, вздымались языки пламени, валил густой черный дым, словно знак траура. Траура по всем тем, кто находился внутри…
– Что же это, братцы?
– У меня же там отец!
– Это как же понимать? – послышались голоса.
Люди переглядывались, будто еще не верили в то, что случилось. Один из тех, у кого в здании находился родственник, несмотря на загар, побелел и, схватившись за сердце, присел на землю.
– Дайте… воды, – прохрипел он.
На арену снова вышел диссидент Карлос. Благодаря всеобщему шоку, он опять развил свои разглагольствования. Естественно, Карлос был потрясен не меньше остальных, но случившееся придало ему новый заряд гнева против «преступника президента».
– Я же говорил, что Уго сумасшедший. А вы не верили! Доигрался в войну! – кричал учитель. – Что, мало вам? Опомнитесь! Опомнитесь, говорю вам, пока не поздно! Этот придурок всех нас уничтожит, если его не остановить.
Теперь его слова падали на более благодатную почву. Одно дело – пустые россказни известного баламута Карлоса, а другое – чудовищное преступление.
– Да, похоже, учитель-то прав, – поскреб в затылке морщинистый крестьянин.
– Я тоже не сомневался в команданте, но теперь-то… – У Карлоса быстро появлялись сторонники.
– В деревню! – крестьяне со всех ног бросились бежать вниз.
Глава 18
Оказавшись за гребнем скалы, Батяня понял, что некоторое время у них имеется. Огромный монолит закрывал двух парашютистов от той части плато, откуда только что велся огонь. Определенный временной минимум, который они получили, нужно было использовать по полной.
Лавров в очередной раз подивился превосходным качествам «Кинжала», только проявленные в боевых условиях. Пускай экстрим, вынужденная транспортировка двух «пассажиров» вместо одного, резкое изменение направления посадки – тем не менее в воздухе Батяня контролировал ситуацию и сейчас, управляя стропами и ведя парашют к земле. Конечно, в данном случае более уместно вместо слова «земля» говорить «горы», но это уже никого теперь не волновало.
Батяня взглянул на Уго, который сегодня оказался на волосок от гибели. Несмотря на пережитое и переживаемое, президент сохранил выдержку. Лицо команданте, и без того красное, от гнева приобрело и вовсе багровый оттенок, но Уго по-прежнему был готов к дальнейшим действиям.
Внизу громоздились выступы камней, и Батяня всеми силами старался выбрать местечко поровнее, чтобы, чего доброго, не переломать кости. Учитывая всю сложность пока совершенно непонятной ситуации, парашютистам лишние проблемы были вовсе ни к чему. Наконец, виртуозно управляя простреленным «Кинжалом», Батяня направил его между двух огромных камней.
Почувствовав под ногами твердую поверхность в виде беспорядочного нагромождения больших и малых камней, Лавров облегченно вздохнул. Все-таки, как ни любил он небо, но быть в ситуации, когда по тебе ведется огонь, а ты не можешь сделать ровным счетом ничего, да к тому же к тебе пристегнут еще один «любитель полетов», – положение не из приятных. А здесь уж, на земле, от тебя самого зависит, сумеешь ли ты сделать так, как тебе нужно, или останешься лежать в этих горах с продырявленным черепом.
Батяня хотел еще осмотреть парашют команданте на предмет выяснения неисправности. Пока было ясно только одно: вытяжной вышел, но не раскрылся.
– Позвольте взглянуть, господин президент…
– Не до того сейчас! – взорвался Уго, энергично жестикулируя руками.
– Давайте хоть парашют сверну, – пожал плечами Лавров.
Он собирался спрятать его в одно из многочисленных углублений в здешних скалах. Где бы ни оказался десантник, особенно в боевых условиях, свернуть парашют – первое дело. Именно по нему тебя могут обнаружить. Лучшего следа для врага, занимающегося твоими поисками, чем оставшийся многометровый шелк со стропами, не придумать.
– Потом, все потом! – отмахнулся команданте. – Все это мы выясним позднее, майор.
Руководитель страны, естественно, рвался в бой – туда, где слышались выстрелы. Его экспрессивная натура не просто кипела – в нем теперь все просто клокотало.
– Что происходит, господин президент? – поинтересовался Батяня, вытирая пот со лба. – Есть у вас какие-то идеи насчет всего этого?
Уго не отвечал, проверяя оружие, так что Батяне пока пришлось рассуждать в одиночку. Одна из многочисленных для горной части Латинской Америки террористических групп? Обычные бандиты? Государственный переворот? По всему выходило, что последний вариант был ближе к истине…
Раздраженно чиркая зажигалкой, не желавшей гореть на сильном ветру, команданте наконец закурил, мощными зубами откусив кончик огромной сигары.
– Все майор, идем туда, – кивнул он в сторону предполагаемого местонахождения противника, – сейчас мы покажем этим ублюдкам, что такое стрелять в президента!
Батяня искоса взглянул на преисполненного решимости команданте и покачал головой, с одобрением думая, что такой президент не даст в обиду ни себя, ни государство, народ которого доверил ему бразды правления.
– Будем действовать по ситуации, – скороговоркой сказал гарант конституции, попыхивая дымком сигары, вмиг разлетавшимся на ветру.
Едва только они обогнули скалу, как впереди раздалась длинная автоматная очередь. Пули, свистя, пролетели совсем рядом, над головой.
– Вот они!
Впереди показались вооруженные люди в камуфляже. Похоже, противник был настроен весьма решительно. Батяня и команданте залегли. У нападавших явно не наблюдалось недостатка в патронах – стайки пуль свистели по сторонам уж слишком густо. Первоначальная идея команданте перейти в наступление себя не оправдала. Десантировавшиеся поползли к спасительному укрытию, находившемуся рядом, – майор видел, что скала там создавала природный бруствер. В тот же миг из-за камней слева выскочили камуфляжники и, стреляя на ходу, бросились к ним.
– Не знаю, то ли на нас напала специальная диверсионная группа, то ли это наемники, но ясно одно: нас хотят ликвидировать, – пробормотал команданте, очутившись в укрытии.
Батяня, находившийся рядом, бил короткими очередями, прицельно и расчетливо, и нападавшие (а их было человек двадцать) – залегли. Вслед за Лавровым к «встрече с дорогими гостями» включился Уго. Сейчас, правда, стрельба оказалась уже менее результативна – противник был невидим в густой траве. Вскоре по тому, как шевелилась трава, Лавров понял: ползут. И ползут хитро – разделились, видимо, на две группы, чтобы охватить позицию оборонявшихся с флангов.
– Не дураки, в лоб на огонь лезть не желают, – сплюнул команданте.
Лавров взглянул на президента. Вытянув шею, тот зорко смотрел поверх прорези прицела и своим неизменным беретом утирал пот со лба, размазывая пыль. Рядом лежали запасные рожки на предусмотрительно подстеленном брезентовом чехле.
Долговязый, командовавший ближней группой, вскочил позади своих, взмахнул автоматом и зигзагами побежал к той группе, которая была дальше от десантников и обходила их слева. Уго, клацнув затвором, открыл огонь по ближним. Те опять залегли, а команданте вставил новый рожок.
Десантники стреляли экономно, что в их положении было отнюдь не лишним. Впереди вздымались вверх фонтанчики земли. Противник понял, что с ходу решить вопрос не получится, и вел концентрированный огонь, причем гораздо более густой.
– Майор, прикрывай, а я из подствольника их угощу, – сквозь зубы проговорил команданте.
Батяня короткими очередями прижимал колумбийцев к земле.
– Ну, приступим, – пробормотал Уго, засовывая первую гранату в подствольный гранатомет.
Послышался характерный звук, и граната ушла в сторону противника.
– Недолет, – кашлянул команданте, – учтем и поправим.
Второй выстрел пришелся в цель – граната разорвалась там, где и рассчитывал Уго. Двое в камуфляже остались на месте, видимо, были ранены, а третий поднялся на колени, схватившись за голову, а затем, не разжимая рук, рухнул лицом на землю.
– Готово, – с удовлетворением проговорил президент, высматривая следующую цель.
Пьянящий азарт боя захватывал Уго, заставляя забыть обо всем. Но остальные боевики из-за камней принялись поливать десантников прицельным огнем. Постепенно они приближались. Похоже, к ним подошло подкрепление – в перестрелку включился крупнокалиберный пулемет, еще более осложнивший положение. Позади Батяни разорвалась граната из подствольника, обдав его градом мелких камешков.
Он выбрал фигуру боевика, больше всех стремившегося вперед, и нажал на спусковой крючок. Тот упал, срезанный пулей.
– За Венесуэлу! – послышался крик «работающего» команданте. – Да что же они, сволочи, решили нас в кольцо взять? Не выйдет, ублюдки!
Рядом ударилась пуля, запорошив глаза каменной пылью. Пришло время менять дислокацию…
Батяня перекатился в сторону, где не мог достать пулемет, который уже здорово пристрелялся к его местоположению. Пули врезались в камень, кроша его в мелкие кусочки. Прижимаясь к стене, майор прополз несколько метров и наконец-то спрятался за выступ стены. Здесь же находился команданте, который старался не обращать ни на что внимания, огрызаясь короткими очередями.