ного гения, я не выдержала и пошла домой убирать послевкусие классиками.
Листья шелестели на ветру, памятники черными силуэтами вырисовывались во мгле, где-то истошно орала какая-то птица, на полставки подрабатывающая озвучкой в фильмах ужасов. Ветерок шелестел венками и лентами, размокшие от дождя дорожки чавкали под туфлями.
— Я люблю такие места… Они навевают мысли о вечном… О вечной любви, например… — некромант попытался меня обнять, но я скинула его руку. — Светит луна, горят звезды, тишина, очень романтично…
— Вообще-то я замерзла, — простонала я, растирая озябшие предплечья и стараясь не смотреть на фотографии.
— Поэтому мы и взяли лопату. Будет совсем холодно — покопаешь, согреешься, — пожал плечами заботливый Энивальд.
Лопатой, между прочим, можно не только согреться, но и огреть. Это я уточняю на всякий случай.
— Так мило… Так тихо… Давненько я не гулял, — вздохнул некромант, глядя на меня таким взглядом, словно вывез на дорогущий курорт.
— Кто здесь? — внезапно раздался сиплый голос, и в нас ударил слепящий свет фонаря. — Пошли вон отсюда! Я кому сказал! Сейчас полицию вызову! Кладбищенские вандалы! Еще и с лопатой! Тузик! Шарик! Белый!
Я уже насчитала трех собак, которые с лаем бросились в нашу сторону. Откуда-то с безвестной могилы на меня ломанулся откормленный блохастик размером с теленка.
— Малыш! Взять ее! — орал сторож скрипучим голосом, обращаясь к облезлому теленку. — Да, да… Они самые… Я мужика уже второй день здесь вижу!
А я вот почему-то мужика не вижу! Он только что стоял рядом, а сейчас его нет! Бросив лопату в сторону собак, Лара Крофт, местная расхитительница гробниц, дернула изо всех сил подальше от братьев наших меньших, искренне полагающих, что царь природы ненастоящий.
Если вы считаете, что кросс на каблуках — удел избранных спортсменок, точно так же как и фигурное катание на шпильках по гололеду, то смею вас огорчить! Если за вами гонится целая стая отъевшихся на конфетках и печеньках собачек, вы покажете мастер-класс даже на коньках по асфальту.
Перепрыгивая через оградки, спотыкаясь о гранитные цоколи, скользя на каменных дорожках, задыхаясь с непривычки и глядя сумасшедшими глазами куда-то вперед, я добралась до забора, через который перелезла так быстро, что даже сама себе удивилась. Расцарапанные руки, синяк на ноге, ссадины на бедре от каких-то колючих кустов, сломанный каблук и трасса, которая тянется вдоль черной кромки деревьев, — вот все, что я бы назвала таксисту, пытаясь сориентировать, откуда меня забирать, если бы успела взять с собой телефон и деньги. На скорости мимо меня пронеслась какая-то машина, осветив фарами окружающие красоты. Краем уха я уловила пару аккордов песни и шелест удаляющихся колес, перед тем как снова воцарилась тишина.
Где-то в глубине души теплилась надежда, что сейчас появится некромант и вернет меня домой, а я буду откисать в ванне, вслушиваясь в кипение чайника. Я даже оглянулась по сторонам в надежде, что меня ищет не только наряд полиции, но и «романтик». Где же моя потенциальная поддержка и подпорка?
Мимо снова пронеслась машина, осветив меня фарами. При виде меня авто ускорилось так, что еле вписалось в поворот. Ребята! А как же фильмы? Почему в них всегда подбирают странных девушек в грязной одежде, со спутанными волосами, которые маячат на обочине возле кладбища? Где эти сердобольные люди, всегда готовые притормозить и спросить: «У тебя все в порядке?»
Еще одна машина пронеслась мимо меня, осветив круглыми фарами кладбищенскую ограду. Может, вернуться и сдаться сторожу? Чтобы завтра в новостях промелькнула сводка о том, что главный бухгалтер с неустроенной личной жизнью, была поймана при попытке ее устроить с лопатой в районе кладбища? Хотя могу сказать, что проведывала тех, кто не сдал мне в прошлый раз документы, но кто мне поверит? Определение «бухгалтер-некрофил» точно добавит шарма моей биографии, а однажды меня пригласят в студию, чтобы я на всю страну загадочным голосом объясняла, что знаю место, где можно откопать нормального мужика!
Я поборола гордость и стала робко голосовать в надежде, что сердобольные люди все-таки существуют. В женском сердце, в самом укромном уголочке, куда были собраны все девичьи грезы, вера в порядочность людей, мечты о принце на белом коне и прочая наивная ересь, тихо жила старушка-надежда. И прямо сейчас она рисовала мне то, как некромант появляется рядом, берет меня за руку и пудрит мне мозги тем, что отошел на минутку припудрить носик или решил полить кустик от переживаний, но потом вернулся, чтобы героически спасти.
Где-то на кровати валялся мой телефон, который, к моему прискорбию, пока не научился предчувствовать беду и вызывать такси в нужное место самостоятельно.
Рядом со мной притормозила респектабельная машина, окно опустилось, выпуская в мир стриженную под ноль голову. В этот момент должна была содрогнуться даже самая непривередливая женщина, потерявшая последний шанс выйти не то что замуж, но и в люди.
— Почем? — поинтересовался мужик, приглушая ревущую басами магнитолу.
— Что почем? — уточнила я, растирая озябшие плечи и чувствуя, как прогибается нога со сломанным каблуком.
— Хоккей с мечом! Я что, тебя про семечки спрашиваю? — уточнил тип, критически осматривая меня. С такой рожей я бы дала ему лет пять, причем не условно. Или поставила бы генеральным директором ООО «Утюг и паяльник». — Сколько стоит стандарт?
— Стандарт из какой палаты мер трусов? — до меня доходило так, что если бы я жила в племени индейцев, то меня бы торжественно нарекли Света Тридцать Два Мегабайта Оперативки. — Так! Я не по тем делам! Мне нужно в го…
Машина тронулась, стекло поднялось, а меня обдало выхлопными газами. Я побрела вдоль трассы, оглядываясь по сторонам. Было зябко, темно и страшненько. Провожая взглядом редкие машины, я искала глазами хоть какой-нибудь дорожный указатель, который бы помог топографическому кретину выбрать верное направление. Через полчаса прогулки я увидела в зарослях табличку «Малая Попа…», а следом еще одну — «Большая Попа…». Фары автомобиля осветили невинное название «Попановка», но я уже понимала, что двигаюсь туда, куда меня послала жизнь.
Ноги отваливались, супинатор окончательно полетел, и я присела на придорожный камень.
— Неужели нет нормальных? — прошептала я, чувствуя, как накатывает безнадега. — Почему я должна размениваться на моральных уродов? Понимаю, что не идеальная, но это же не повод хвататься за первый попавшийся шанс? Или мне нужно, едва завидев любого холостяка, тут же в два прыжка хватать его за причиндалы и делать из него «властелина колец»? А может, мне еще и планочку требований понизить до «живой», чтобы все говорили, что у Светы наконец-то завелся мужик!
Щемящее чувство безнадеги нарастало, отдаваясь в груди беспросветной тоской. Неужели со мной что-то не так? Неужели все настолько плохо? Я не могу понять, почему кто-то находит свое счастье, а мне не суждено? И был соблазн схватиться за первого встречного, вцепиться в него, аки клещ, отбивая от полчища голодных подруг по несчастью, сверкнуть обручальным кольцом и наслаждаться чужим храпом под боком, удовлетворенно кивая, мол, теперь можно спокойно есть после шести, отвоевывая жировыми складками все новые и новые просторы супружеского ложа и одеяла.
Я встала, поправила каблук и снова побрела, не разбирая дороги, представляя, как медленно истекает срок годности, который написало на мне общество. Неснимаемый венец безбрачия в свете последних событий стал казаться мне вполне приемлемой альтернативой. Набравшись мужества, вспомнив несколько экземпляров, к которым даже мухи подлетать боятся, лучших представителей местного бомонда, рассуждающих о том, что ищут свой женский идеал, по сравнению с которым меркнут даже голливудские звезды, я слегка успокоилась.
— Мне никто не нужен! — мужественно повторила я, растирая свои покрытые мурашками плечи и гордо вскидывая голову. — Я сама себя обеспечиваю! Я тоже умею разбрасывать носки! Я тоже иногда мою посуду перед едой! Я вполне могу сама валяться перед телевизором и заглядывать в холодильник! Я тоже мог…
Визг тормозов, ослепительный свет фар, который ударил по глазам, порыв ветра и машина, которая в последний момент вывернула на встречку, пройдя боком и остановившись на расстоянии вытянутой руки.
Тишина. Я чувствовала испарину на лбу и ледяной пот, намертво приклеивающий ткань платья к телу. Оцепенев от ужаса, я застыла, как сурикат, посреди дороги, боясь даже шелохнуться. Белесая дымка поднятой пыли стелилась в свете фар, черный капот отсвечивал слабыми бликами, а за машиной черными змеями ползли дорожки тормозного пути. Кто-то заглушил мотор.
Тонированное стекло слегка опустилось, я приготовилась слушать лекцию о правилах дорожного движения, которая обычно умещается в одну фразу: «Куда прешь, дура?!»
— Девушка, а сколько вы стоите? — послышался насмешливый голос.
— Я бесценна! — огрызнулась я, все еще отходя от пережитого. Ноги подгибались, в голове негодовал дядя Степа — светофор, а любители острых ощущений потирали лапки в предвкушении свежей порции адреналина.
— А скидки есть? — поинтересовался голос, пока я пыталась заслонить рукой свет фар. — Или акции?
— Ага, беспрецедентная акция! Каждому второму — бесплатно! — фыркнула я, кривясь от яркого света.
— А я у тебя какой? — снова спросил голос, пока я с надеждой поглядывала в сторону обочины, прикидывая, как местное бездорожье уделает чужой внедорожник.
— Тебе повезло! Сегодня — первый и единственный! — осторожно ответила я, чувствуя, как шатается каблук.
— А если по знакомству? — осведомился голос, пока стекло медленно ползло вниз. — Так вот он какой — главный бухгалтер! Ай-ой-ой! В машину, наказание мое! А то сейчас по дебету и кредиту получишь! Могу за сальдо ущипнуть!
Из машины вышел демон, улыбаясь мне так, словно всю жизнь мечтал увидеть меня озябшую на трассе после неудачного свидания.