— Проваливай, — послышался неприятный голос. — Мы с тобой только начали отношения, а ты уже всю ночь где-то шлялась.
— А ничего, что ты меня бросил посреди так называемого свидания? — возмутилась я, кутаясь в чужой пиджак. — И я пешком шла домой!
— Где твоя одежда? Почему ты в таком виде? — раздалось в ответ, а я поняла, что некромант постиг искусство заглядывания в глазок.
— Мне же нужно было как-то добраться домой! Одежду пришлось продать! — я забарабанила что есть силы в дверь. Кто-то поднимался по лестнице, охая и кряхтя на все лады. На моей площадке появилась Матвевна.
— Дверь захлопнула, ключи забыла дома, — извиняющимся голосом заметила я, пытаясь изобразить вежливую улыбку под названием «Все под контролем».
— Ох, нагулялась! Видала я твоего нынешнего! Позор тебе, муж дома сидит с детьми, а ты тут разгуливаешь с мужиками! Позор! Поделом тебе, изменщица! Правильно, не пускай ее! А дитям скажи, что загуляла мамка! Чтоб такими не были! — погрозила сухоньким пальчиком Матвевна, с которой я бы в одной разведке не служила и на спецзадания не ходила. — Гулящая девка — горе в семье! Я же тебя оттакусенькой помню! Ладно-ладно, дам тебе запасные, что хозяин оставил. Еще раз загуляешь — ничего тебе не дам!
Через три минуты я открыла дверь, глядя на мрачного Энивальда, который стоял в коридоре, поджав губы и скрестив на груди руки.
— Значит так, да? Везде бардак у нас, везде пыль и грязь, а она где-то шляется! Ничего, когда мы поженимся, я тебя перевоспитаю! — впервые Мендельсон заиграл в голове как-то тревожно. Я была готова обложиться кошками и котами, чувствуя, что ни один мужик не подарит мне более теплую шубу, чем котики в период линьки!
— Где лопата? — внезапно и подозрительно поинтересовался некромант, прикидывая, куда я пристроила вверенный мне хозинвентарь. Уж не думала, что он подотчетный. — Ты что, ее потеряла?
На секунду мне показалось, что именно отсутствие лопаты спасает жизнь кандидату на мою руку и сердце!
— Нет, я ее оставила, — едко заметила я, а потом пошла в контрнаступление, вспомнив про встроенную в каждую женщину пилу. — Я хочу тебе сказать, отличное получилось свидание! Только не говори, что ты вспомнил, что забыл дома что-то очень важное, при виде сторожа и бобиков! Ой, да нет же! Постой! Дай-ка угадаю! Тебя срочно вызвали на заседание? И выделили тебе отдельный конференц-зал с вмурованным в плитку керамическим стулом? Хотя постой! Я знаю! Ты решил вернуться за курткой для меня? Какой же ты заботливый!
— Рот закрой! — отрезал жених, которого смело можно называть котиком. Кто, как не котик, дома ведет себя по-хозяйски? Но стоит вынести его на улицу, как приходится бежать домой за стамеской и отковыривать перепуганного зверя от асфальта, к которому он припал, выкатив глаза из орбит? — Я — ректор Академии. Я поступил абсолютно правильно. Меня не должны видеть на кладбище, ибо это сильно ударит по моей репутации! Ты должна это понимать! Люди не любят некромантов.
Я, кстати, тоже не исключение! Некроматов мне на него не хватает!
— Проси прощения! — Энивальд высокомерно вскинул голову, глядя на меня, как на жалкую букашку. — На коленях! Жена должна беспрекословно подчиняться мужу! Ничего, я тебя перевоспитаю!
Я вздохнула, опустила голову, а потом одним прицельным движением ударила его ногой под коленку.
— Извини, пожалуйста, — елейным голоском заметила я. — Теперь мне хотя бы есть за что извиняться!
Ошеломленный некромант осмотрелся по сторонам, в руке у него вспыхнул фиолетовый огненный шар. Я даже не поняла, что произошло, как в глазах все помутнело, а в голове затуманилось. Ленивые, как сонные мухи, мысли перемешались, а потом раздался голос:
— Мой!
Мне в руки сунули тряпку и ведро. Я, сама от себя того не ожидая, присела на колени и стала что-то тщательно надраивать с усердием Золушки, которой пообещали целый гарем принцев, если пол будет блестеть, как у кота самомнение.
— Тщательней! — приказал голос. Я почувствовала себя пылесосом на голосовом управлении, перемещаясь с ведром по коридору. — И под плинтусом пыль протри! Я кому сказал! А теперь скажи мне, что любишь меня!
— Я тебя люблю, — тихо выдала я, сама от себя не ожидая этих слов. В голове стоял туман, сквозь который пробивались какие-то странные, бессвязные обрывки мыслей.
— А здесь почему грязно? Оттирай! — снова приказали мне, пока я против своей воли ползала с ведром по коридору. Да, такой генеральной уборки у меня давненько не было. Судя по всему, даже тараканы под плинтусом теперь чистенькие и пахнут лавандой.
— Мне нравится такая жена! Молодец, — меня потрепали по голове, как собачонку. — Заслужила! А теперь марш на кухню!
Дальше я плохо помню. Начала с подоконника, а очнулась, шаря тряпкой под кухонным шкафом. О! Макаронина! А это у нас что? Не может быть! Стратегические залежи риса! Я не знаю, сколько времени прошло, но руки уже отваливались не только по локоть, но и по плечи.
— И кто у нас тут такая хозяюшка? — послышался голос, который показался мне смутно знакомым. — И кто это у нас такой чистюля? Наказанье мое, это я не тебе. Просто я планирую собственноручно кому-то что-то оторвать.
Раздался щелчок, и я очнулась с грязной тряпкой в руках. Через минуту я ставила чайник, нежно поглаживая его ручку и украдкой глядя на демона, а по кухне с ведром в женском переднике ползал угрюмый некромант.
— Да как вы смеете! Я же ректор! — возмущался Энивальд, брезгливо держа тряпку двумя пальцами. — Это женская работа! Я, между прочим, мужчина!
— Ненадолго, — зевнул не выспавшийся по моей причине демон, размешивая свой чай. — Тебе еще унитаз мыть! Скрытый уровень! Бонусная игра! Видел я тот унитаз! Там отвертка нужна!
— Я туда рукой не полезу! — возмутился некромант, перекочевывая в сторону туалета. — Как мерзко! Фу!
— Возьми стамеску! С ней будет не так страшно! — нежно заметил демон, отставляя чай и вкладывая в руку некроманта стамеску. — Теперь ничего не бойся. Мы с тобой! Не переживай! Мы для моральной поддержки постоим у тебя над душой. Если что-то оттуда вылезет и случайно тебя сожрет, будет кому рассказать о твоей безвременной кончине.
Энивальд сглотнул, посмотрел на меня взглядом, преисполненным ненависти, скривился, как косточка персика, и медленно стал засовывать руку в последнее пристанище пищи. Послышались хлюпанье и робкие удары.
— Во глубине сибирских руд храните гордое терпенье, — торжественно прочитал демон, пока некроманта передергивало от увлекательного процесса. — Разницу между сталактитами и сталагмитами знаешь? Нет? Учи, пригодится! Давай, гномик, не останавливайся! Если что-то блестит, это не золото! Это эмаль!
Демон наклонился, взял мои руки и поднес их к своим губам, пока ректор занимался добычей бесполезных ископаемых в керамическом заповеднике, до которых у меня так и не доходили мои… мои… Я чувствовала, как целуют каждый пальчик, а сердце нежно екает, глядя на улыбку. Ну я так понимаю, что золотые — ай! кто меня за пальчик нежно укусил? — руки.
— Есть мужчины, которым от женщины нужны только рука и сердце, — усмехнулся демон, глядя на меня, а я бережно убрала с его лица прядь волос, чтобы как бы невзначай провести рукой по его щеке. — Потому что ее руки будут мыть, стирать, убирать, а сердце любить и прощать.
— А тебе что нужно? — негромко поинтересовалась я, глядя на свои руки в чужих руках. Мне совсем не холодно, а меня согревают.
— У демона и романтика есть много общего. Их интересует исключительно душа! — рассмеялся один дьявольский романтик, поцеловав мои пальцы. Раздался «хлюп!» Мы повернулись в сторону некроманта, который только что утопил стамеску. Демон бросил тяжелый взгляд на «шахтера», рассматривающего целый пласт. — Многоуважаемый археолог, не нужно делиться своими находками! Но если тебе так нравится, можешь взять себе сувенир. Разрешаю. Сделаешь дырочку и повесишь на шею. Ладно, мне действительно пора на работу!
— Поверь мне! Тебе это с рук не сойдет! У меня длинные руки! — огрызнулся некромант, сдувая волосы со вспотевшего лица, когда демон исчез. Напоследок мне улыбнулись, показывая взглядом, что руки у кого-то не такие длинные, как язык.
Длинные — это хорошо! Значит, экспедиция под кровать, куда не ступала людская нога, куда не дотягивались ни швабра, ни тряпка, состоится! Ура, товарищи! Ура!
— Да я тебя прокляну за это! — бухтел под кроватью Энивальд, выгребая комья пыли. — Ничего, ничего… Я с тобой поквитаюсь! Недаром я ректор Академии! Я на тебе отыграюсь!
Вообще-то я не пианино, чтобы на мне отыгрываться.
— Воду поменяй, — вздохнула я, допивая чай и понимая, что счастье рабовладения, увы, не вечно! Ровно в шесть часов некроманта и след простыл! На полулежала мокрая тряпка, стояло ведро, а в квартире была такая чистота, которой я отродясь не помню! Хозяин мне должен спасибо сказать за такую генеральную уборку. Жизнь налаживалась, настроение поднималось.
— Он сейчас придет! — я расплылась в мечтательной улыбке. Но время шло, а демона все не было. Зато на кухне поверх закрытого ноутбука лежали акты, записка и конфетка. «Прости, я занят. У меня мало времени!»
Даже съеденная конфетка не могла растворить ту горечь обиды, которую я испытала при виде этой короткой записки. Я молча выбросила бумажку, скатав ее в маленький нервный шарик.
Я сидела на стуле, чувствуя, как у меня дергается глаз. Часы отсчитывали последние минуты моей спокойной одинокой жизни. Шкура с двери была снята, и коридор отлично просматривался.
Когда стрелки часов сошлись вместе на цифре «12», раздался такой пронзительный вой, словно внезапно возмужавшему соседскому пекинесу дверью резко и больно ограничили данное природой право иметь потомство!
— Где он?! — послышался разъяренный рык. — Я его чую! Он где-то здесь! Ты от меня не спрячешься, жалкий чернокнижник! Я тебе отомщу! За все отомщу!
Кажется, я знаю, кто это…