хожих на цветочную полянку стоял мужественный конь в пальто. По-моему, миленько получилось. На его руке висела старенькая ковровая дорожка, которая была извлечена из шкафа для прикрытия вздувшегося пола в стиле «Дорогая моль, кушать подано».
Пока привередливая моль грустно воротила нос от этого доисторического и плешивого ковра-самолета, я понимала, что в моей жизни еще не было никогда такой мощной поддержки в такую трудную минуту.
На руке кентавра уже побывали ведро и тряпка. Он даже успел поработать памятником всем дворникам, протягивая миру старый веник. Но карьерный рост на этом не закончился. Бейлис пошел на повышение и решил возглавить профсоюз уборщиц, сжимая в руке швабру. Судя по взгляду, он призывал «подметалиев» всех стран объединиться против тех, кто любит ходить по свежевымытому, и в качестве наказания вырвать им ноги по самые подмышки.
В шкафу была найдена пыльная и старая лампочка, которую я решила ввинтить в коридоре вместо той, которая переедет на кухню. Пока я возилась с табуретками, лампочка мне категорически мешала. Она норовила скатиться вниз с тумбочки, поэтому я прикидывала, куда бы ее засунуть, чтобы потом было легко взять. Открытый рот кентавра как бы намекал, что место я выбрала удачное.
— Подержи пока, милый, — запыхавшись, попросила я, засовывая лампу ему в рот и карабкаясь на шаткую табуретку. — Так, что у нас тут?
Я стала осторожно вывинчивать старую лампочку, пряча ее в карман, а потом потянулась за новой…
— Отдай! — настаивала я, пытаясь вынуть из чужого рта злополучную лампочку, но чужие челюсти ее не отдавали. — Я кому сказала! Плюнь!
Судя по глазам жениха, он очень хочет побыть холостяком. Да что там! К его обету бесплодия добавился обет безбрачия. Я вздохнула, предпринимая еще одну попытку вытащить лампу из чужого рта.
— Да ладно, не переживай! — я слезла и ободряюще похлопала по крупу хозяйственного мужика, прикидывая, где у меня лежит хозяйственное мыло.
Я мылила лампочку, пыталась хоть немного разжать челюсти, засовывала мыльные пальцы и осторожно тянула хрупкое стекло на себя.
— Потерпи, — я закатала рукава халата, понимая, что пена, стекающая по уголкам рта несчастной жертвы хозяйственного произвола, и бешеные глаза, которые сошлись на переносице, навсегда останутся на моей совести.
— Одну минутку! — я снова пыталась ободрить страдальца, который, судя по красноречивому взгляду, решил, что гений должен быть одинок. — Это будет не больно! Я постараюсь осторожно!
В моих руках уже были старые, ржавые щипцы, найденные в шкафу. Гений уже твердо решил остаться одиноким до конца своих дней, а судя по ужасу, застывшему в глазах, скоро он станет классиком.
Впервые попытка и пытка стали почти синонимами. Я осторожно вытерла пену вокруг рта «группы поддержки» и ввинтила старую лампочку обратно, украдкой бросая взгляды на новый торшер. Вот он, первый мужик, который мне реально светит! Причем в буквальном смысле.
Умаявшись за день, я легла спать, обнимая подушку и вспоминая, как однажды проснулась от нежного поцелуя. Этот поцелуй все еще таял, словно первый снег, на моих губах, заставляя меня стиснуть зубы от душевной боли. Если бы я знала, что это была наша последняя встреча… Если бы кто-нибудь мне сказал, что мы видимся в последний раз, то я бы… Я бы не отпустила его руку. Я бы держала ее. Вцепилась бы и держала. Молча… Просто держала бы его за руку, чувствуя тепло его ладони. Даже если бы нас растаскивали все демоны ада, я бы держала, потому что не хочу его отпускать, потому что не хочу его терять. Даже если он храпит по ночам, как паровоз, раскидывает по комнате носки, сидит в туалете часами… Я бы держала. И нас бы не разлучили. Ведь разлучить людей можно только тогда, когда один разжимает руку.
Снился мне чудесный сон, как будто в полной темноте меня нежно целуют, слегка приоткрывая мои губы и страстно обжигая прерывистым дыханием. Нежные руки прикасаются ко мне, вызывая мурашки по коже от каждого прикосновения. По щекам текли слезы, которые осторожно стирали теплые пальцы, словно уговаривая меня больше не плакать. Я соглашалась, понимая, что плакать уже нет смысла, но по щеке снова катилась холодная слеза, которую ловили теплым поцелуем, успокаивая меня со всей нежностью, которой мне так не хватало.
Я чувствовала, как ко мне прижимаются щекой, приподнимая скользящим движением по моим ногам подол халата. На моем колене запечатлели поцелуй, заставивший меня свернуться клубочком. Я понимаю, что это всего лишь сон, поэтому не хочу, чтобы он заканчивался. Мне нужна эта нежность, о которой никто никогда не узнает. Тайна, которая растает с первым солнечным лучом. Моему плечу дарили поцелуи, заставляя ненадолго забыть о моей боли.
— Что ж ты делаешь? — шептала я во сне, чувствуя, как слезы снова и снова катятся из моих глаз.
Сон стал приобретать краски, расцветая изысканными шелками и трепетными свечами, которые освещали теплым светом роскошное ложе, имеющее мало общего со старой двуспальной кроватью, собранной из двух односпальных. Вместо моих простыней в аляповатый цветочек тело ласкали мягкие шелка. На столике стоял натюрморт, достойный кисти великого художника. Спелый виноград сочился сладким соком, огромные аппетитные персики, которые продаются с комплиментами от продавца, не умеющего ни склонять слова, ни девушку к сожительству, манили мой авитаминозный организм вкусить свежую порцию витаминов.
Нет, мне в жизни снилось много приятных снов. Почему-то их периодичность иногда совпадала с моими опозданиями на работу, но это был особенный сон, такой уютный и теплый, наполненный нежностью и любовью.
В комнате никого не было, а я чувствовала, как меня снова обнимают, нежно, словно порывом ветра, укладывают в постель, даря невидимые и сладкие поцелуи. Время тянулось медленно, словно мед, стекающий с ложки, дурманящий запах благовоний кружил голову, опьянял и не давал вздохнуть. Невидимая прелюдия собиралась перерасти в нечто большее, как вдруг… раздался такой грохот, словно на меня обвалился потолок. Я встрепенулась, чувствуя, что поцелуи прекратились. Послышались топот копыт и мычание.
Интересный поворот сюжета! Это только у меня во сне посреди постельной сцены появляется буренка? Или это намек, что пора брать быка за рога?
— Ы-ы-ы! Ы-ы-ы! — где-то мучилась бедная коровка, внезапно решившая, что эротический сон — это то самое место, в котором она непременно должна быть главной героиней. — Ы-ы-ы!
Дверь распахнулась, свечи погасли, я дернулась, чувствуя, что отталкиваю кого-то вполне телесного и слегка возмущенного моим внезапным порывом.
Я бросилась к выключателю, пытаясь на ходу завернуться в простыню, включила свет и увидела интереснейшую картину. Посреди комнаты стоял кентавр с лампочкой во рту, издавая такие звуки, что все коровы тихо помирали от зависти, а одинокий бык с надеждой посмотрел в нашу сторону, радостно сообщив, что нашел свою невесту. На кровати спешно пытался одеться мой новый куратор, бросая на меня странный, задумчивый взгляд, как будто в разгар любовной сцены я шепнула на ушко, что венерических уже не боюсь, ведь твоя зараза к моей заразе вряд ли прилипнет. На моей руке горел странным светом перстень, заставляя щуриться и с удивлением разглядывать проступившие неведомые письмена.
— Ы-ы-ы! — с негодованием промычал Бейлис, как бы намекая, что в чужом хозяйстве он уже пригодился и хочет убраться отсюда подобру-поздорову, переживая за свое, родное.
Вот не могу понять, что его больше огорчило? Лампочка во рту или невеста с другим?
— Ы-ы-ы! — снова разошелся Бейлис, пуская мыльные пузыри.
— Чего ты пенишься? — усмехнулся новый куратор, бросая злобный взгляд на «А что это вы тут делаете?» — Держи от меня подарок, идиот!
Один щелчок пальцев, и на голове страдальца появились вполне себе роскошные оленьи рога, которые чуть не процарапали мне потолок.
— Это тебе маленький подарок, — усмехнулся инкуб, а потом посмотрел на меня, застегивая рубашку. — Ну что ж… Испытание ты прошла! Молодец! Не ожидал!
— Слушай, я не оргазм, чтобы меня испытывать! И не атомная станция! — возмутилась я, неприязненно глядя на ловеласа и чувствуя, что меня передергивает. — Я хочу прекратить игру! Мне уже надоело! Я согласна на венец безбрачия! Согласна, что от меня мужики будут шарахаться! Никого я не буду выбирать. Хватит! Я устала! Я уже всех посмотрела, и мне никто не нравится.
— Нет, не всех, — заметил инкуб, улыбаясь. — Знаешь, девочка моя, я действительно должен был тебя соблазнить, но, как видишь, ты устояла. Не знаю, каким чудом…
— Ы-ы-ы! — подало голос чудо природы, ощупывая переизбыток кальция в организме и ужасаясь. Зря он переживает! На рогах поместится даже не венок, а целый лавровый куст!
— Значит, он сделал правильный выбор. Понимаешь, — мой куратор присел на кровать, глядя на меня с уважением, — демоны влюбляются редко, а ценными специалистами в аду не разбрасываются направо и налево. Но раз ты прошла испытание, ты заслужила свое счастье. И следующий жених…
Мое сердце сделало несколько глухих ударов, прежде чем послышался конец фразы.
— Тебя не разочарует, — усмехнулся новый куратор. — Пойдем, олень. Или ты все-таки надумал жениться на этой прекрасной девушке?
— Ы-ы-ы! — кентавр округлил глаза, икнул и показал пальцами на лампочку, а потом растворился в воздухе вместе с инкубом, оставив меня с маленьким огоньком надежды, который вспыхнул теплотой в моей груди.
Глава одиннадцатаяЕжик в тумане
Брак у нас бывает часто!
Ничто не согревает так, как надежда. Ни один камин, калорифер, батарея, костер, одеяло не сумеет согреть лучше, чем маленький огонек надежды, который зажигается после неосторожного слова и таинственного взгляда. В такой момент кажется, что можно бежать босиком по снегу и не замерзнуть, идти под проливным дождем без зонта и не простудиться, сидеть в холодной квартире и не подхватить воспаление легких… Некоторые мужчины не идут встречать любимую, забывшую зонт, и экономят на женских зимних сапогах исключительно потому, что где-то работает фабрика женских иллюзий «Надежда». Она наладила несколько конвейерных линий: «Он изменится! Вот увидите», «Рожу, и он изменится», «Любовница не тот свет! Вернется», «Жена не стенка. Подвинется», «Принц на черном „Мерседесе“ обязательно приедет». Эти линии работают без страйков и перебоев уже много столетий. Раньше они обеспечивали Сену и другие водоемы утопленницами, сейчас тормозят статистику разводов и улучшают демографию.