Наказанье мое! Если ты читаешь эту записку, то, я так понимаю, где-то гаденько потирает лапки СТО. Молодец, что додумалась, умница, что не повелась. Машину у меня временно отобрали. Подчеркиваю слово «временно», поэтому постарайся ее сильно не поцарапать!
Я посмотрела на единственную оставшуюся в живых фару, смятое крыло и поняла, что предупреждение слегка запоздало.
Ладно, черт с ней, с машиной. Главное, выберись из ловушки. Серая кнопка возле руля — переход между мирами. Вот инструкция к настройке! Дома в диване лежит еще одна записка. Главное, не разбейся. Люблю. Даже за разбитое крыло, люблю.
Я выбралась на какое-то поле, а какое-то подлое дерево оставило еще одну вмятину на машине. «Крылья нашей любви» срочно требовали СТО. Интересно, а за фару меня будут любить еще сильнее? Я остановилась и по инструкции пыталась настроить переход.
Я дернулась вперед, набирая скорость, и увидела клубы тумана. Так, как тут он дальше писал? Газуем… Оп! Ничего себе! Самосвал!
Я дернулась на обочину, пропуская несущуюся махину мимо и чувствуя, как дрожат руки на руле. Дэмочка, я понимаю, что ты очень предусмотрительный, но мог бы и каблучок приклеить. Мало ли?
Я попыталась выехать, но машина подалась вперед и врезалась в кусты, распахнув багажник. Все мои попытки сдать назад заканчивались провалом. Я открыла дверь, вылезла, ругая колючую траву, одернула кружевной лифчик-корсет, поправила кружевные трусы и поняла, что у меня есть выбор. Либо голосовать, либо голосить. Ну есть же в мире мужчины, которые остановятся при виде полуодетой девушки возле дороги и торчащего в кювете авто класса люкс?
Несколько машин пронеслись мимо, а через две минуты ко мне подъехала раздолбанная «девятка». Вид у нее был доисторический, словно она сбежала со свалки. Тонированное окно открылось, из салона послышалась ругань. Женский голос ревниво орал:
— Олег! Какого черта ты остановился! Мы что, у каждой шалавы останавливаться будем? Ехай давай! — истерила невидимая мадам, а мне навстречу высунулась небритая физиономия водителя.
— Машина застряла, — всхлипнула я, глядя, как водитель открывает дверь и прищуривается на мое транспортное средство.
— Конечно, помогу! — обрадовался водитель, глядя на меня с куда большим удовольствием, чем на иномарку. — Я сяду за руль, а ты, девушка, будешь снизу толкать. Только помаленьку…
Я, конечно, понимаю, что у него это единственная возможность посидеть за рулем иномарки, но, пожалуй, толкать я ничего не буду. Максимум, что я толкну, так это речь, адресованную его супруге.
«Девятка» обиженно уехала, а вместо нее остановились сразу две машины. Из них вывалилась компания шашлычников.
— Что почем? — оживились ребята, изучая мое белье.
— По морде кирпичом! Машина застряла, а сейчас муж подъедет. Так что одежду я сразу оставила в машине, — нагло соврала я, вспоминая о записке.
— О, курица за рулем! Ха! Обезьяна с гранатой! — ржали они, пытаясь сфотографировать меня на телефон. Понимаю, что очень хочется снять, но я не снимаюсь!
— Дебилы! — две девушки отобрали телефон. — Могли бы и помочь! Вы что, не мужики?
«Немужики» почесались и решили быть «мужиками». Через десять минут моя машина стояла на обочине. Спасибо, девочки, а то тут есть слишком много желающих не только войти в мое положение, но и периодически выходить из него, чтобы снова войти.
Я залезла в машину, тяжело вздохнула. До моего города оставалось девяносто километров. Крутанув стартер, я резко дернулась и осторожно поехала. Ехала я медленно, а вокруг меня периодически образовывалась такая воронка, ибо разбитая машина и моя физиономия за рулем навевали на других автомобилистов некоторые переживания относительно моей школы вождения. В бардачке я нашла немного денег, на которые решила купить кофе и шоколадку.
— Девушка, в купальнике нельзя! — закричала продавщица.
— Я не в купальнике. Я просто в нижнем белье, — устало заметила я, дожидаясь, когда автомат выдаст мне эспрессо. Записка. Он меня любит… Я все сделала правильно… Пока я сидела в машине, криво припаркованной на какой-то пустой стоянке и пила горячий кофе, перечитывая записочку и впиваясь глазами в слово «люблю», в моем сердце жила такая надежда, что, даже если завтра меня покажут по телевизору, мне будет не стыдно и не страшно. Я поставила стаканчик с кофе на приборную панель и полюбовалась им. Люблю… И я тебя люблю, Дэм…
Я пару раз чуть не попала в ДТП, несколько раз нарушила все правила дорожного движения, один раз чуть не потеряла зубы на лежачем полицейском, и вот я въезжаю в родной двор, собирая все ямы по дороге. На улице было уже светло.
— Ба-а-атюшки! — всплеснули руками старухи, увидев, как я вываливаюсь из водительской двери. — Уже подарил, а она тут же разбила!
— Да он ей такую и подарил! На тебе, боже, что нам негоже! Бедный муж! — причитала Матвевна, охая и качая головой. Я затребовала запасную пару ключей, открыла дверь под поучительную лекцию о том, что приличные девушки так себя не ведут, захлопнула ее и бросилась к дивану. Действительно! Записка! Дрожащими руками я развернула ее и прочитала:
Выходи замуж за дракона. Так ты закончишь игру. Люблю.
За кого? За дракона? Я мысленно перебрала всех, кто был, но огнедышащего и крылатого ящера среди них не числилось! Было нехорошее предчувствие, что на меня действительно припасли реликтовую ящерку с матримониальными намерениями. Я уныло попыталась соизмерить мою крохотную зарплату и огромного зубастого гада. Потом еще раз мысленно сопоставила размеры дракона и зарплаты. Никогда я еще так грустно не сводила дебет с кредитом, понимая, что обращение «дорогой» будет как нельзя кстати. Воображаемый дракон грустно заглядывал вместе со мной в мой кошелек и понимал, что я могу обеспечить ему только достойный уход в лучший из миров, где много девственниц. С такой зарплатой и квартплатой прожорливый хомячок — непозволительная роскошь!
«Ползернышка в день!» — отрекламировалась в голове Дюймовочка, пока я осматривала однушку, понимая, что предыдущие женихи готовили ее к дракону, последовательно и маниакально уничтожая «лишнюю» мебель.
«Нумерация комнат начинается с хвоста дракона!» — гундосно заявила девушка, которая работает диспетчером. Пока в голове вертелись мысли о том, что придется брать кредит для того, чтобы прокормить дракона коллекторами, послышался стук в дверь.
Припав к глазку, как снайпер к прицелу, я внимательно рассматривала лестничную площадку, на которой стояла моя мама.
— Светочка, — послышался мамин голос. — Открой.
Я открыла дверь, впуская маму с сумкой.
— Ох, Светочка. Беспокойно мне за тебя, — вздохнула мама, поднимая на меня глаза, пока я искала халат. — Вот чует мое сердце, что у тебя не все в порядке… Оголодала совсем!
Когда мама говорит, что ты оголодала, это означает, что сейчас тебе сварят лапши. Главное, в этот момент не подставлять уши.
— Послушай, Светочка, тебе уже тридцать лет! В твои года я матерью была! — причитала мама, бросая первую горсть земли на мою личную жизнь. — Ты только вдумайся! Тридцать лет!
— Да, мам, — согласилась я, делая глоток чая.
Я вдумалась, глядя на собственную одинокую могилку среди берез, на которую падает сухой листик. Ей было тридцать лет. Это как раз то время, когда пора начинать откладывать деньги на похороны, ибо с такой зарплатой и с такими расценками к столетнему юбилею я как-нибудь накоплю нужную сумму.
— Ну хоть сходила бы! — взмолилась мама, глядя на меня с такой надеждой, словно я в туалет все собираюсь, но никак не соберусь.
— Да, мам, — согласилась я, грустно улыбнувшись. Сходить я могу и в туалет, если что.
— Отметилась бы! Для галочки! — погрустнела мама. Извини, птичка, даже ради тебя я не смогу. Как бы я ни уважала маленькую черную птичку, замуж ради нее не пойду.
— Нет, ну а что сидеть? — разглагольствовала мама, вздыхая так, словно мы тут за чашкой чая дружно хороним мою ушедшую… ой, усопшую молодость. — Чего высиживать? Тридцать лет! Еще немного, и все — старость! А детей когда рожать? Вон посмотри, все с колясками, счастливые, радостные! Понимаю, что у тебя не складывается, но ты сложись как-нибудь…
Отлично, я — женщина с компактными потребностями. Где-то на одинокой могилке среди берез была гравировка: «Загубленная молодость».
— Вот чует мое сердце, что он тебя бросил. Но ты присмотрись. Мало ли, вдруг у него друг есть? Холостой! Молодой! Красивый! Если есть — бери, хватай, тащи в постель, а там разберемся! — вздыхала мама, вспоминая инстинкт холостяков собираться толпами и держаться вместе, чтобы никакая предприимчивая барышня, рыскающая в окрестностях, не отбила от стада изголодавшуюся по борщам и ласке особь и не утащила в загс.
— Да, мам, — согласилась я, внимательно глядя на родительницу. — Ты все сказала?
— Да нет, доченька. Ты ведь сама понимаешь, что это твой последний шанс, — меня ласково погладили по голове, пока я вертела в руках телефон.
— Да, мам, — я опустила глаза и улыбнулась. — Ну кто ж меня еще жизни научит, как не моя дорогая мамочка… Кто еще передаст мне бесценный опыт… Я попрошу тебя, дорогая мамочка, вместе с опытом передать мне искусство телепортации или умение пешком преодолеть четыреста километров за пару часов, потому что ты мне три минуты назад отписалась, что доехали отлично, встретили прилично и вы решили остаться в гостях еще на неделю.
— Я что-то не поняла, — заметила мама, глядя на меня со знакомым выражением лица. — О чем ты?
— Да так, о своем. Я обязательно выйду замуж, причем как можно скорее! И если даже не выйду, то прыгну в постель к первому встречному, дабы забеременеть, — я с усмешкой посмотрела на маму. — Не хочу, чтобы на тебе закончился талант набирать мне сообщения, положив руки на стол. Вдруг он передается через поколение? Нельзя так рисковать!