По вызолоченным коридорам меня вели в сторону зала, битком набитого народом, который разразился овациями и восхищением при виде моей тоскливой персоны. Жених нетерпеливо ждал меня в центре зала, горделиво осматривая свои владения.
— Хм, — недовольно заметила я, обводя взглядом незнакомых людей. Если это родственники со стороны жениха, то просмотр семейного альбома займет неделю. — Я что-то не поняла? А как же родственники с моей стороны?
Жених посмотрел на меня странным взглядом, словно был твердо уверен, что я не только круглая дура, но и сирота.
— Жаль, — заявила я, глядя на разодетых господ и дам. — Почему не позвали мою маму? Твою будущую тещу? Кто, как не она, будет вспоминать мое детство два часа подряд, рассказывая про то, как я задирала юбку в детском саду? А как же мой папа? Он обязательно бы поинтересовался, умеешь ли ты разбирать и собирать «Волгу»! Кстати, ты умеешь?
Дракон бросил на меня такой взгляд, словно уже однажды пытался отсосать бензин из бензобака.
— Тетя Зоя принесла бы салат, от которого в туалет выстроилась бы огромная мучительная очередь, прокисшие огурчики и помидорчики. А супруг тети Зои? Как могли его не позвать? Без него не обходятся ни одни семейные посиделки! Все так и говорят: «Обошлось!» И облегченно вздыхают, если его на них не было. А если приедет тетя Зина со своим мужем, то тогда будет драка, которая начнется со слов: «Ты что, меня не уважаешь?» — обиделась я, глядя на жениха. — Что за свадьба без драки?
Вот не знаю, порадовать его заранее или нет, новостью о том, что добрые родственники быстро найдут рифму к слову «дракон», вспомнив, как их торжественно не пригласили на свадьбу?
— Горько! Горько! — кричали гости, поднимая бокалы. Я медленно повернулась к ним, глядя на счастливые лица.
— Кому горько, те закусывают! — мрачно заметила я, сдувая с лица кружевную марлю.
— Поздравляем! Поздравляем! — вопили прямо мне на ухо, когда мы с женихом медленно двигались к алтарю. — Детей побольше! Семь сыновей!
— Почему семь? — горько усмехнулась я, бросая нехороший взгляд на жениха. — Ну, семь так семь! Восьмой и девятый поживут у бабушки. Я потом тебя с ними познакомлю, милый.
Гул стих, когда дракон повернулся к гостям. Все замерли в предвкушении, подобострастно склонив головы.
— Мне выпала честь, — заметил жених, глядя высокомерно на присутствующих.
— Так заправь ее, — съехидничала я, понимая, что совершаю самую большую ошибку в своей жизни. На меня бросили красноречивый взгляд, а я снова сдула свою марлю, которая липла к мокрому от слез лицу.
— Мне выпала честь представить свою невесту! — заявил дракон, а я уныло помахала всем рукой, как бы намекая, что с удовольствием попрощаюсь с ними. — Внесите чашу! Пусть эта чаша свяжет наши судьбы навсегда. Где бы мы ни были, мы всегда найдем друг друга. Как бы судьба нас ни разлучала, мы всегда сумеем воссоединиться.
Я зевнула, глядя на внимающую каждому слову толпу. Зачем мне выходить замуж за дракона? Вот объясните мне! Может, я чего-то не понимаю? А? Чем дольше длилась церемония, тем больше я нервничала и психовала, осматриваясь по сторонам. Нас уже развернули лицом к какому-то алтарю, за которым стоял сухонький мужчина с роскошными бакенбардами и в золотистом камзоле. Волна шепота ударила мне в спину.
«Что с ней?» — перешептывались гости, глядя на мое кислое выражение лица.
— Согласен ли ты связать свою судьбу с любимой? — громко спросил распорядитель, поглядывая на дракона, который стоял со скорбным и величественным видом.
— Да, согласен, — лаконично ответил дракон, бросая на меня косой взгляд.
— А что скажет красавица-невеста? — поинтересовался распорядитель, пока я кусала губы и нервно ковыряла какую-то вышивку на юбке. Бусинка — драгоценный камень — отвалилась и упала на пол в абсолютной тишине.
— Я не… — не выдержала я, сглатывая и чувствуя, как в горле пересохло. Мне безумно хотелось сорвать с себя эту липкую от слез марлю, бросить ее под ноги и растоптать. — Я…
— Что? — удивился распорядитель, глядя на меня, а потом на жениха. Народ занервничал, зашуршал, заохал, но стоило мне снова подать голос, как все затаили дыхание.
— Я не… — неуверенным голосом повторила я, а жених, осмотревшись по сторонам, со скорбным видом полез куда-то в карман красивого сюртука. — Я… не…
К горлу подступал ком слез, заставляя все вокруг расплываться в мутной пелене. Жених взял меня за руку, а у меня по щекам текли слезы отчаяния. Неужели не было другого способа? Он же писал, что любит… Я закусила губу, пытаясь сохранить самообладание. Толпа шумела, бушевала, пыталась разглядеть, что происходит, чтобы тут же обсудить. «Возьми меня! Она тебя не любит! — послышался истеричный женский голос. — Я буду любить тебя сильнее!» — «Цыц!» — успокоили женскую истерику.
Я чувствовала, как мою руку сжали, пока я тяжело дышала и шмыгала разбухшим от переживаний носом.
— Я не… — по моим щекам текли слезы, капая в декольте. Я сжимала кольцо, подаренное любимым, сглатывала и выдыхала, пытаясь найти в себе силы продолжить церемонию.
— Горько! — кричали гости, чтобы подбодрить меня. — Горько!
— Горько, — тихим эхом повторила я, глядя перед собой в одну точку и взмахом ресниц заставляя скатиться горькую слезу. И правда горько. Горькие слезы застыли на моих пересохших губах. Еще никогда в жизни мне не было так горько, как сейчас…
В мою руку что-то вложили, бережно разжимая мои пальцы, а потом сжимая их обратно, мол, держи…
Я опустила глаза, чувствуя что-то маленькое и шуршащее. Разжав пальцы, я увидела конфетку, заставившую грудь вздрогнуть в судорожном рыдании. Рука с мятым фантиком дрожала, а я смотрел на него, не веря своим глазам. Дракон стоял со скорбным лицом, словно я силком тащила многотонную тушу под венец и к маленькой сладости на моей ладошке он не имеет никакого отношения.
— Горько? — подозрительно прошептала я, сжимая в руках конфету и поднимая недоверчивый взгляд в сторону жениха. Фантик в руке прошуршал, а я чуть не задохнулась от счастья, боясь потушить своим прерывистым дыханием маленький огонек надежды.
Дракон взял кубок и сделал глоток, а потом передал чашу мне. Я приблизилась и тоже сделала глоток. Из чаши вырвалось сияние, которое обвязало нас сверкающей лентой. От неожиданности я выронила кубок, который покатился вниз по ступенькам, расплескивая содержимое прямо мне на платье!
— Получилось, — выдохнул дракон, сдувая с лица прядь черных волос. Он тряхнул головой и… на меня смотрели любимые глаза, заставив прикрыть рот рукой и зарыдать в голос. — Так, всем спасибо, все свободны!
Гости разразились криками, но тут грянул такой гром, от которого на пол полетели бокалы и тарелки. Мне показалось, что даже пол под нами пошел трещинами, из которых вырывалось жаркое пламя. Гости бросились прочь из зала, распорядитель метнулся к двери. Огненные разломы под ногами полыхали пламенем, а меня резко схватили на руки, аккурат в тот момент, когда из разлома появились десятки обугленных рук. Чужие конечности заставили меня почувствовать себя очень востребованной девушкой.
— Не протягивать руки! — рявкнул Дэм, давя ботинком пальцы особо рьяных фанатов. — Я кому сказал! Она — моя!
Руки послушно поползли обратно, а одна, очень вежливая, даже помахала мне напоследок. Приятно, что даже в аду есть вежливые и интеллигентные люди.
— Итак, любовь — это низменная, эгоистичная страсть. Банальный инстинкт размножения, прикрытый цветочками и конфетами! — раздался насмешливый голос, от которого у меня по телу побежали мурашки. Потолок пошел трещинами, из них хлынул яркий свет. Я прижималась к любимому и ужасалась масштабам разрушений.
— Неправда! Любовь — это жертва, без страсти, без низменной похоти, возвышенная и прекрасная! — раздался голос сверху. — Так что грош цена вашим толкованиям. Мы же говорили, что она согласится пожертвовать собой ради него! Чем призрачней надежда, тем ценнее жертва! Кто станет жертвовать собой ради низменной и эгоистичной страсти?
— Я тебя никому не отдам, — мою голову прикрыли рукой, заслоняя от пламени и света. Лучи света пытались ослепить нас, а страшное, бушующее пламя — сжечь дотла. — Ты — мое наказание! Не волнуйся. Ты у нас на планерке не была! Вот там страшно, а это — пустяк. Про заседания я вообще молчу. Там слабонервных просят удавиться сразу! Ну чего ты разнервничалась? Мы тут недавно за одну душу так сцепились, что это просто цветочки!
— Ага, любовь к делу не пришьешь, — простонала я, не понимая, нас проклинают или благословляют? Судя по ожесточенному спору, ни то ни другое!
— А вот к любимому телу можно, — в моих волосах спрятали нежный поцелуй, заставивший меня судорожно вздохнуть и прижаться еще крепче. — У них там многовековые разночтения. Наши считают, что любовь — это похоть и страсть. Небесная канцелярия твердит про самопожертвование и прогулки за ручку под луной. А ты как считаешь?
— А я просто прагматичный бухгалтер, — буркнула я, глядя на светящиеся разломы.
— Мы требуем принять наши доказательства. Это обычная страсть! Просто желание обладать, не более! — плясали языки пламени. — Она скоро угаснет, оставив лишь тлеющую привычку и мучительные годы воспоминаний о былом пламени.
— Ваши аргументы неубедительны! — по полу скользили лучи света. Голос сверху усмехнулся. — Вы уже проиграли… Он сумел ее вытащить из ваших лап! Он разорвал ее контракт! Обманул вас ради нее, зная, что может за этим последовать! Он согласился пожертвовать своей работой, своим положением ради нее. Разыграл это представление, договорился с драконом, принял его облик на время церемонии…
— Зато она согласилась выйти замуж за другого, — с насмешкой заметил голос снизу. — Грош цена ее любви! Если бы она любила, то никогда бы не согласилась стать чужой женой. Даже если бы он ее попросил! Ей было бы проще умереть! Примите к сведению этот неоспоримый факт!
— Значит, девушки, которые предпочитают смерть браку с нелюбимым, заслуживают неба! В таком случае мы требуем пересмотра их дел! — категорически заявили сверху. — Ладно, вернемся к этому делу! То, что мы видим сейчас, — доказательство чистой и искренней любви!