– Дальше будет все хуже и хуже, – сказал он Сейхан.
– А в самом конце?
Кен покачал головой. На такую прямоту он не был способен. Профессор закрыл глаза, но продолжал видеть крыс, которые, наконец, сдались. Личинки четвертой и пятой стадий буквально перемалывали тела своих хозяев. В течение нескольких дней взрослые особи вылуплялись из коконов и выедали себе путь наружу. Забыть это зрелище он не мог. Тела крыс подергивались, словно живые. Воспоминание даже сейчас заставило его содрогнуться.
– Нельзя допустить, чтобы до этого дошло, – сказал Грей.
Кен сглотнул.
– Повторяю, ничего из того, что я пробовал, не помогало. Даже будь у меня больше времени, я не уверен, что мог бы добиться успеха. Как только личинки попадают в тело, лекарства бесполезны – так часто бывает и с другими насекомыми. – Чтобы объяснить это, он спросил: – Кто-нибудь из вас знаком с Cochliomyia hominivorax?
– С чем? – нахмурился Палу.
– Мясные мухи. Они откладывают яйца в рану, и личинки прокладывают себе путь, поедая плоть. Без лечения можно умереть.
– А в чем заключается лечение? – спросил Грей.
– Единственный способ – операция. Их просто механически удаляют – выковыривают из тела. Никакие препараты их не берут.
– Тогда, может быть, операция… – начал было Грей, глядя на Сейхан.
Кен разбил его надежду.
– Личинки мясных мух залегают неглубоко под кожей. В отличие от личинок одокуро, которые расползаются далеко и глубоко, так что их не достанет ни один скальпель.
В комнате воцарилась тишина.
И тут заговорила Айко, словно ждавшая этого момента.
– Как сказал профессор Мацуи, он работал с одокуро лишь два месяца. Но если информация из Вашингтона верна – об артефакте, украденном во время Второй мировой войны, – тогда кто-то владел этим оружием на протяжении многих десятилетий. Возникает вопрос: почему им воспользовались только сейчас?
Никто не ответил.
– Потому что нечто изменилось, – сказала она. – Должно быть, нашли способ контролировать жизненный цикл этого монстра. Возможно, даже разработали лекарство.
– Но если вы правы, то откуда нам хотя бы начинать поиски? – нахмурился Кен.
Айко слегка улыбнулась.
– Есть одна мысль.
– Какая? – спросил Грей.
– Позвольте мне для начала подчеркнуть: все, что я собираюсь рассказать вам, основано на предположениях, которые могут оказаться ошибочными.
– Иными словами, это проверенная точная инфа, – сострил Ковальски.
– Я говорила с капитаном Брайант, пока вас не было… – продолжала Айко, не обратив на него внимания.
– Вы говорили с Кэт? – переспросил Грей.
– Да, – кивнула она. – Мы знаем, что ос выбрасывали из самолетов «Сессна». А еще мы подозреваем, что за всем этим может стоять японская организация. Поэтому я составила базу данных всех японских компаний, которые арендовали территории на островах в пределах дальности полета «Сессны».
– И что? – спросил Грей.
– Подозреваемых оказалось на удивление много. Азия очень активно инвестирует в Полинезию. При этом Китай и Япония отчаянно конкурируют. Но одно место меня особенно насторожило. Фармацевтическая компания купила небольшой остров. Атолл, если быть точной.
Она вытащила из кармана карту и развернула ее на столе. Подпись гласила: «Северо-западные Гавайские острова». Длинная цепочка крошечных островов тянулась по тысячемильной дуге через Тихий океан до самого острова Мидуэй и дальше.
– Атолл слишком мал и здесь не отмечен, – объяснила Айко, – но он расположен недалеко от острова Лайсан. – Она постучала пальцем по пятнышку на карте.
Палу придвинулся ближе.
– Мы с братухой там иногда плаваем. Душевные места. Малолюдные.
– Большинство островов необитаемы, – подтвердила Айко.
Грей вместе с гавайцем склонился над картой.
– А почему это вызвало подозрения?
– Во-первых, та компания конкурирует с «Танакой», которая профинансировала работу профессора Мацуи.
Айко посмотрела на него, но Кену не требовалось напоминать о вероятной зловещей подоплеке его поездки на Кеймада-Гранди.
– Во-вторых, – продолжала Айко, – на атолле когда-то находилась станция радионавигационной системы «Лоран», принадлежавшая пограничной службе США. Теперь там лишь заброшенная взлетно-посадочная полоса и несколько покинутых зданий.
– Если все это модернизировать, получится удобный перевалочный пункт, – признал Грей.
– Какую компанию вы имеете в виду? – спросил Кен.
– Она в течение нескольких лет попадала в поле нашего зрения – по причинам, которые, похоже, не связаны с этим: черные рынки, финансовые махинации… – Айко покачала головой. – Мы не можем выдвинуть убедительные обвинения. В основном из-за того, что японский закон потворствует корпорациям.
– Итак, что же это за компания?
Айко подняла бровь.
– «Фениккусу лабораториз».
Кен откинулся на спинку стула. Он узнал название. Сейчас оно приобрело для него больше смысла.
– В чем дело? – спросил Грей.
– «Фениккусу» на японском означает «феникс».
– Бессмертное существо, возрождающееся из пепла, – кивнула Айко.
– Интересно, откуда только они взяли такое название, – фыркнул Ковальски.
Айко пожала плечами.
– Как я уже сказала, не исключено совпадение. На этом основании мы вряд ли сможем ворваться на объекты, принадлежащие «Фениккусу лабораториз».
– Без дополнительных доказательств не сможем, – согласился Грей.
Айко уставилась на карту.
– Как раз на островке посреди Тихого океана мы могли бы их найти.
– Тогда отправляемся туда, – решил Грей.
Кен так и видел, что в голове у него уже готовится план.
– Я с тобой, – заявил Палу. – Я знаю эти острова. У меня даже есть двоюродные братья на Мидуэе. Они нам лодку дадут. Будет хорошее прикрытие.
Грей задумчиво кивнул.
Сейхан встала.
– Я тоже еду.
Взгляд Пирса стал напряженным.
– Может быть, лучше…
– Я еду.
Кен попытался вмешаться, зная из первых рук, что будет дальше:
– Вы должны находиться в карантине. Если не в медицинском центре, то, по крайней мере, здесь.
Сейхан обожгла его взглядом.
– Док, я сейчас что, заразна?
– Ну… нет, – сник он.
– Тогда у меня есть три дня.
Она вышла из комнаты.
Когда за ней захлопнулась сетчатая дверь на веранду, Ковальски поднял обе ладони.
– Просто чтобы вы все знали: я не против, пусть едет.
16 часов 44 минуты
Грей осторожно выглянул на веранду. Он ждал, пока Сейхан перестанет расхаживать по веранде. Ей потребовалось полчаса, чтобы наконец успокоиться и сесть на верхнюю ступеньку.
– Эй…
Она сидела спиной к нему, не оборачиваясь.
Плохо дело.
Грей медленно приблизился, боясь ее спугнуть. И осторожно предложил ей свою версию трубки мира:
– Я нарезал тунца. – Он посмотрел в сад. – Примерно через час мы отправляемся. Ты, наверное, захочешь еще раз покормить свою бродячую кошку.
Сейхан тяжело вздохнула и взяла тарелку.
Грей присел рядом, оставив между ними несколько дюймов в качестве буферной зоны.
– А как насчет твоих нотаций, что не надо кормить бродяг? – пробормотала она.
– Сейчас не время беспокоиться, какой вред приносит биосфере острова одна кошка.
– Это, конечно, правда…
Тем не менее она не смотрела на него.
– Сейхан…
– Ты меня тут не оставишь.
– Да, но…
– Я умру, сражаясь.
– Мы найдем лекарство. – Он протянул руку. – Вместе.
Она выдохнула, чуть расслабившись. Их пальцы сплелись.
Сжав ее руку, Грей почувствовал дрожь.
– С тобой все будет в порядке, – пообещал он ей.
– Я не за себя боюсь. – Сейхан наконец повернулась к нему. По щекам катились слезы. – Надо было сообщить тебе раньше…
– О чем? – встревоженно спросил Пирс. Он уже примерно месяц чувствовал, что ее что-то тревожит.
– Я беременна.
Часть третьяЯнтарный путь
Глава 17
8 мая, 17 часов 03 минуты по японскому времени
Фудзикавагутико, Япония
Не обращая внимания на безмолвного посетителя, Такаси Ито опустился на колени перед традиционным котацу – низеньким деревянным столиком, покрытым старинным одеялом; под ним стояла жаровня с углями.
Жар углей согревал худые, терзаемые артритом колени Такаси. Хотя давно настала весна, воздух в курортном городке на берегу озера Кавагути был прохладным. Озеро находилось на высоте восьмисот метров на северном склоне Фудзи.
Кавагучи – самое известное из пяти озер, окружающих священную гору. Отсюда открывался потрясающий вид. Веками на эти берега приходили художники, чтобы передать красоту высокой заметенной снегом вершины, отражающейся в спокойных, как зеркало, водах.
И всегда тщетно.
Сквозь стеклянную стену Такаси смотрел на вершину горы. Он сам выбрал это место в нескольких километрах от отелей, ресторанов и городской суеты, чтобы построить новейший исследовательский комплекс «Фениккусу лабораториз».
Сияющая вершина Фудзи – идеально симметричный конус – напоминала подвеску, безмятежно висящую в небе. Ее краски постоянно менялись с движением солнца: от сверкающего бриллианта до багровой, как рана, тени. Синтоистская мифология гласила, что там обитает бессмертный бог Куни-но токотати-но микото. Даже название горы, «Фудзи», было синонимом слова «бессмертный».
А еще Такаси нравилась неоднозначность Фудзи – горы спокойной и в то же время мятежной. Фудзи был активным стратовулканом, который несколько раз сжигал дотла близлежащие дома и храмы. Во время последнего извержения, в 1701 году, над огромными пространствами летал горячий пепел. Токио засыпало золой, десять лет длился голод.
Однако эта же вершина была источником воды для большей части окрестных территорий: отсюда орошались рисовые поля и фермы.
Гремучая смесь темпераментов делала Фудзи душой Японии. Здесь проявлялась способность народа к глубочайшей мудрости и спокойствию – и в то же время готовность уничтожить все вокруг в моменты волнения или угрозы.