– Что значит «черные»?
– В смысле, копатели, которые грабили чужие раскопки или присваивали найденное, а затем продавали на черном рынке, – пояснил Сласки. – Даже в наши дни два из трех кусков янтаря, поступающие в продажу, добыты нелегально.
Лифт с толчком остановился, двери раздвинулись, и в кабину ворвалась торжественная скорбная музыка. По спине у Элены пробежал холодок. Не от того, что на глубине стоял холод, нет, – звуки музыки навевали мысль о погребении.
Клара, выходя из лифта, предложила более приземленное объяснение.
– Очевидно, еще идет полуночная месса. Я слышала, они поздновато начали.
Монк улыбнулся жене.
– Выходит, у них послеполуночная месса.
Кэт подтолкнула его вперед. Сэм потянул за собой Элену. Он все еще держал ее за руку. То есть она его.
Воздух внизу был липкий, влажный и с соленым привкусом. Элена будто ступала по дну океана, из которого вдруг испарилась вся вода. Самообман насчет библиотечного подвала улетучился, как только она глянула на деревянную лестницу рядом с лифтом ступенек на восемьсот.
Как хорошо, что мы не туристы и нам не надо по ней лезть.
– Мы на глубине всего девяносто метров, – сказала Клара.
Всего?
Их провожатая указала влево.
– Этот путь ведет к камере, посвященной Копернику. Там находится часовня Святого Антония, самая старая в шахте, ей четыреста лет.
Сласки махнул в другую сторону.
– Но мы пойдем другим путем, так ближе.
Клара кивнула.
– Я уже отправила туда троих, чтобы расчистили нам путь. – Она улыбнулась. – Моих братьев.
– У вас тут семейное предприятие, что ли? – шутливо спросил Монк.
Но Клара восприняла вопрос всерьез.
– Конечно, ведь соль у нас в крови. Мой дед и отец работали на этой шахте, пока она не закрылась. – Она указала вперед, как юная школьная учительница, которая пытается собрать учеников. – Идемте, нам еще далеко.
Музыка звучала все громче. Можно было разобрать слова гимна, который эхом раздавался из глубины. Туннель вел мимо камер и ниш, где были представлены объемные – наподобие диорамы – картины из шахтерской жизни. Куклы в полный рост изображали рабочих и даже лошадей.
Сласки кивнул на одну из них. Его суровое лицо помрачнело еще больше.
– Лошадей не поднимали на поверхность. Они всю жизнь жили в шахте и никогда не видели солнечного света.
– В древние времена с рабочими поступали так же, – добавила Клара.
Сласки пожал плечами. Его больше заботило несчастье животных.
Часто приходилось пригибаться, карабкаться по деревянным лестницам, пролезать в довольно узкие проходы. Провожатые показывали им шахтерское оборудование, причем кое-что до сих пор работало. Например, гигантская лебедка, с помощью которой поднимали добытую соль. Шахтеры использовали и силы природы: водное колесо, похоже, так и вращалось веками.
Сэм по-прежнему держал Элену за руку. Ей было наплевать, что о них подумают. Слушать исторические сведения было интересно, но они не могли отвлечь ее от мыслей о толще земли над головой.
Сэм тоже посматривал вверх, но его заботило другое.
– Ничего не пойму. Где же соль?
Элена тоже задавалась этим вопросом. Серые стены шахты были укреплены побеленными сосновыми бревнами.
Услышав вопрос, Клара улыбнулась и взмахнула рукой.
– Вокруг вас. Все, что вы видите, и есть соль в натуральном виде. Попробуйте на вкус.
Сэм усмехнулся.
– Мама запретила мне лизать стены. Так что поверю вам на слово.
– А почему все бревна выбелены? – спросил Монк.
– Чтобы лучше отражался свет масляных ламп, которые носили с собой шахтеры. – Клара указала на современную каску с фонариком у себя на голове; они были на всех участниках экспедиции, но лампы не горели. – Со временем соль так пропитала дерево, что оно стало крепче камня. К тому же шахтеры с ним говорили.
– Говорили? – переспросил Монк.
– Бревна скрипели, если на них давило слишком сильно, таким образом подавая сигнал о скором обвале, и у шахтеров было время выбраться наружу. – Клара похлопала по бревну. – Уже долгие годы они молчат.
Элена с тревогой посмотрела на бревна – хорошо бы и сегодня промолчали.
В дальних камерах стали попадаться образцы шахтерского искусства – фигуры, выдолбленные из соли. И сказочные драконы, и даже Белоснежкины семь гномов. Некоторым статуям сделали подсветку, и от них словно шло мягкое сияние.
У входа в очередную камеру Клара остановилась и включила головной светильник. Луч выхватил из темноты бюст бородатого мужчины с короной на голове.
– Это Казимир Великий, – сказала Клара. – Давайте ненадолго задержимся, тем более что не остановиться возле него – плохая примета.
Элена обрадовалась передышке.
– Казимир – последний польский король из династии Пястов. Он был либералом, поощрял науку и стремление к знаниям, основал Краковский университет. К тому же он единственный из всех европейских правителей приглашал евреев селиться в Польше.
Клара умолкла, вспомнив судьбу потомков тех переселенцев, когда нацистская Германия вторглась в Польшу.
– Пойдемте дальше, – мрачно сказала она.
Спустились по длинному туннелю. Навстречу шли люди с мессы – мужчины в темных костюмах, женщины в длинных платьях. Музыка стихла. Прихожане расходились, переговариваясь между собой. Их голоса разносило эхо.
Клара вывела гостей на широкий балкон, с которого открывался вид на пещерный зал в три яруса.
– Жемчужина соляной шахты, – провозгласила она. – Часовня Святой Кинги.
Элене показалось, что удивительное место больше походит на собор, а не на часовню. Со сводчатого потолка свисали массивные люстры, блестевшие от кристаллов каменной соли. В дальнем конце над соляным алтарем возвышалось соляное же распятие. В подсвеченных стенных нишах стояли скульптуры, созданные многими поколениями шахтеров. Тематика библейская – прибытие Иосифа с Марией в Вифлеем, рождественские ясли с крошечным соляным младенцем Иисусом. Резьба на стенах и на полу имитировала каменную кладку.
В часовне еще бродили около двух сотен прихожан. Похоже, там легко уместилось бы вдвое больше.
Элена выпустила руку Сэма и подошла к балюстраде, чтобы получше разглядеть кристаллический собор – Сикстинскую капеллу из соли.
– Часовню назвали в честь святой Кинги, – пояснила Клара. – Легенда гласит, что отец венгерской принцессы леди Кинги отдал ее в жены принцу Краковскому. Перед отъездом в Краков принцесса бросила обручальное кольцо в шахту в родной Венгрии. Когда леди Кинга прибыла в Краков, велела шахтерам копать. В указанном месте они нашли кусок соли, а в нем – кольцо. С тех пор ее считают покровительницей шахтеров.
– Лучше б заявление в страховую написала, чтобы возместили стоимость кольца. Сколько труда сэкономили бы, – прошептал Монк.
Клара нахмурилась. У них в стране не подшучивали над святыми.
Обиженная, девушка увела гостей с балкона. Они спускались все ниже, петляли в подземном лабиринте, проходили через туннели, пещеры, залы со скульптурами. По пути им попадались изумрудно-зеленые лужи; через них были перекинуты деревянные мостки. В неподвижной воде поблескивали монеты – словно затопленный клад, который стережет дракон. За века посетители набросали кучу денег – загадывали желание, возносили молитвы…
– Мы на уровне грунтовых вод? – спросила Кэт. – Поэтому здесь лужи?
– Нет, сюда просачивается дождевая вода. Грунтовые озера гораздо больше и расположены в два раза глубже.
Элена негромко охнула; эхо, отразившись от стен, усилило ее стон. Сэм вновь взял ее за руку.
Туристический маршрут заканчивался у туннеля, резко уходившего вниз. Дальше не было ни фонарей, ни мягко подсвеченных соляных статуй – одна только стигийская темнота, вечная и неизменная.
– Включайте головные светильники, – сказала Клара и включила свой.
Все последовали ее примеру. Про запас у каждого был еще ручной фонарик.
Клара пошла вперед. Монк склонился к Кэт и процитировал Данте:
– Оставь надежду, всяк сюда входящий.
03 часа 42 минуты
Кэт стояла на берегу большого озера. Лампы касок освещали темную воду. Лучи света отражались от зеркальной поверхности и упирались в низкий каменный свод. Пахло морем.
Другого берега видно не было. От этого становилось не по себе.
Клара поделилась историей, которая доказала, что озеро и впрямь огромное.
– Несколько лет назад мы развлекали виндсерферов. Так интересно было наблюдать – светлые паруса в темной пещере…
– Откуда же тут взялся ветер? – спросил Монк, выставив вверх палец.
Клара улыбнулась.
– Сюда доставили большие вентиляторы, которые питались от генератора.
– Другими словами, везде обман, – подытожил Монк.
– Иногда приходится импровизировать, дабы ублажить гостей, – поправила Клара. – Вот как сейчас.
Она указала на троих братьев, которые ждали у берега с надувной лодкой и водным мотоциклом. Светловолосые, как и сестра, мускулистые парни в гидрокостюмах каким-то образом умудрились спустить сюда оборудование специально для группы Кэт. Похоже, на нижних уровнях все озера и запруды соединялись затопленными туннелями, образуя своего рода водный лабиринт.
– Мои братья захватили инструменты, на случай если вы обнаружите потерянное месторождение и захотите забрать кусочек янтаря для музейной коллекции. – Клара почтительно кивнула Элене Дельгадо.
Кэт посмотрела на часы.
– Нам пора.
После того как они сошли с туристического маршрута, им понадобилось полтора часа, чтобы добраться до нижних уровней шахты. Здесь за проходами следили гораздо меньше: на полу бугрились соляные отложения, деревянные лестницы были сплошь покрыты белыми кристаллами.
Все вокруг выглядело нетронутым, застывшим и неизменным на протяжении веков. Должно быть, из-за насыщенного натрием воздуха.
По дороге попадались все новые свидетельства склонности шахтеров к искусству: в небольшой нише укрылась Мадонна с младенцем, на стенах были выписаны библейские цитаты. Скульптуры, чьих черт уже нельзя было разобрать из-за соляных отложений, маячили у стен, как призрачные стражи, предупреждая непрошеных гостей, что лучше б им убраться восвояси.