Потом подоспели гном с орком, которые принесли с собой блокирующие магию артефакты, и битва тут же стала затихать. Вскоре лишившаяся чувств девушка упала на пол, кровавый туман словно бы втянулся в разбросанные блокираторы, и агенты Секции тут же приступили к работе. Я за ними уже не следил — тут же рванул к Кэйтлин и подхватил ее на руки. А эльфка тут же нацепила ей на шею очередной блокиратор.
Как потом выяснилось, Шар’Амалайя не очень правильно оценила душевное состояние иномирянки, чьей наставницей по магическим дисциплинам она вызвалась стать. Да и сама она была не слишком готова к разговору с подопечной. Вообще, не лучшая идея знакомиться с неконтролирующим себя магом спустя пару часов после того, как своими руками убиваешь бывшего любовника, а потом напиваешься в компании с пожилым орком. Как-то она спровоцировала новоявленную волшебницу, которая еще силой своей пользоваться не научилась, вот и случился срыв.
К счастью, блокираторов в Секции было в достатке, да и сама Амалайя была магом не из последних. Серьезных разрушений удалось избежать, как и жертв, но работать после урагана Кэйтлин агентам стало негде — помещения, выделенные управой Серебряной Секции, пришли в полную негодность и требовали серьезного ремонта. Поэтому, когда девушку отправили в спецлечебницу под надзор специалистов, эльфка «попросила прибежища». У меня же имелась контора, снятая для деятельности частного детектива. Так что в данный момент Секция располагается там. Но платит за помещение теперь управа.
М-да, что-то я отвлекся. Так вот, палата была не совсем обычной. Тут имелись кровать, тумбочка, пара стульев для посетителей и телевизор на стене. Вроде все, как и в других подобных больничных помещениях, но с некоторыми отличиями. Во-первых, находилась палата в подземном помещении, и окна тут предусмотрены не были. В-вторых, все предметы интерьера были намертво прикручены к полу, чтобы разбушевавшаяся пациентка ненароком не стала их использовать в роли метательных снарядов. Кроме того, в стены были вмонтированы стационарные блокираторы, которые могли вырубить десяток эльфов, не то что хрупкую девушку. Ну и вооруженная разрядниками и шприцами с наркотиками охрана в коридоре имелась.
Кэйтлин, когда я первый раз пришел ее навестить, охарактеризовала свое обиталище фразой «тюремная психушка». Я не стал с ней спорить — действительно было похоже.
— Я пришел сказать, что сегодня тебя выписывают, — сказал я, присаживаясь на стул у кровати. — Твой лечащий врач вынесла заключение, что ты более не опасна для окружающих. Если, конечно, будешь носить блокиратор за пределами учебных помещений и пить назначенные лекарства. Амалайя тоже так думает, поэтому ждем выписку и домой!
Может быть, с моей стороны и было самонадеянно называть свою квартиру домом для человека, чужого в этом мире, но девушка, кажется, ничего против этого не имела.
— Хвала богам! — воскликнула она. А я подумал, что она уже довольно хорошо адаптировалась. Вон, даже в восклицании поминает богов, как местная! — Я уже со скуки на стену готова лезть! Делать тут нечего!
— Я думал, ты читала. У тебя же был доступ к сети, — и я указал рукой на портативный компьютер, который ей принес.
— С интернетом, тут ты прав, было не так ужасно, — рассмеялась она. — Но — неделя, Карл!
— Меня не так зовут.
— Это цитата, Антон, не обращай внимания! — Кэйтлин отмахнулась. — Просто неделя — это слишком долго. Я успела выучить историю вашего мира, пока тут лежала. Трэш, конечно!
Еще одно словечко из ее лексикона. Я раньше значения его не понимал, но затем сам не заметил, как стал его использовать в своей речи.
— И что же в нашей истории тебе показалось таким трэшовым?
— Ой, да все! У вас же Англии не было. Британии, в смысле.
— Как это не было? А орки, по-твоему, откуда взялись?
— Вот! Об этом я и говорю! Орки! У нас на острове жили кельты, которых сперва завоевали римляне, потом саксы, норманны и бог весть еще кто! В итоге из этой солянки появилась нация — англичане, которая во многом определила развитие нашего мира. Колониальные войны, политика, язык — пожалуй, нет ничего, на что британцы влияния не оказали. А у вас — орки-изоляционисты.
— Ну, не такие уж они изоляционисты…
Хотя тут она права. Только за известную нам, людям, историю орки трижды запирались на своем острове, чтобы в очередной раз осмыслить свое место в мире и прочие вопросы мироздания. В первый раз все закончилось отказом (сперва формальным) от ритуальной магии, во-второй — разрывом союза с эльфами, а в третий — выступлением на стороне людей. Ментаты, что с них взять!
— И в результате гегемоном на долгое время стала Франция, — продолжила между тем Кэйтлин. — Они, а не англичане боролись с Испанией за владычество над Новым Светом, образовали там первые самодостаточные колонии, и, наконец, благодаря им в вашем мире нет США!
Закончила она с каким-то нездоровым, на мой взгляд, триумфом. Как если бы только что произнесла тезис, совершенно однозначно доказывающий, что Старшие расы в нашем мире такие же гости, как и она. Ходила такая теория в интернете… тьфу ты! В сети!
Про США ее мира я уже знал. Большая страна в Северной Америке, основанная колонистами из разных стран Старого Света, сильная и в современности считающая себя очередным пупом мироздания. Устанавливает везде свои порядки, делает, что хочет, и ни за что не отвечает — в общем, ведет себя, как любое нормальное государство, которое может так безнаказанно поступать.
У нас место Соединенных Штатов Америки занимал доминион французской короны — Канада. Доминионом, правда, он назывался, скорее, по традиции, а по факту Версаль уже давно не пытался навязать свою власть Квебеку. Страна занимала большую часть Северной Америки и имела политические интересы по всему миру. Фактически Америками управляла именно Канада. Исключением была разве что бывшая русская колония, а ныне сильное, независимое и самостоятельное государство — Калифорнийская Республика.
Кстати, с этой единственной колонией Российской империи получилось довольно забавно (хотя императорская фамилия, наверное, так не считает). Когда разгорелась Последняя война Старших рас, калифорнийцы, давно уже тяготившиеся ролью колонии, под шумок объявили независимость. Разослали официальные письма по всем странам-партнерам, написали конституцию, сменили гимн и флаг, но главное — перестали платить налоги.
В любое другое время туда была бы направлена Тихоокеанская эскадра с десантом из десятка тысяч морских пехотинцев, но больно уж момент наши заокеанские братья-славяне выбрали удачный. Всем было настолько не до демарша небольшой русской колонии, что про нее просто предпочли забыть. Шутка ли — пылал юг и запад империи, в руинах лежала половина Европы, кому какое дело, что там за океаном происходит?
А потом, после войны, выяснилось, что колония уже обзавелась собственным флотом и армией, заключила союз с империей Теночка и даже успела поделить с ацтеками Техас, выбив оттуда испанцев. И посылать карательную экспедицию за океан, да еще после тех потерь, которые понесла русская армия, было бы самоубийством.
Тогдашний кабинет министров, конечно, очень мудро поступил, что в те времена редко бывало. Вместо того, чтобы оружно возвращать своих бывших поданных в лоно империи, государю рекомендовали узаконить их самопровозглашенный статус. Первыми в мире признать независимость Калифорнийской Республики и заключить с ней союз. Прицепом шли улучшившиеся отношения с Теночтитланом, что в свою очередь было щелчком по носам французского и испанского монархов. Подозреваю, именно последний аргумент оказался решающим.
Вчерашние колонисты, которые, строго говоря, русскими уже не были — намешали крови с немцами, испанцами и местными туземцами — народом все же остались братским. И жест самодержца оценили. Провозгласили российского императором другом, товарищем и компаньеро республики, подписали договоры и даже выделили в своем парламенте не занимаемое место, которое «отныне и на веки вечные» принадлежало члену царской семьи.
До прихода лечащего врача Кэйт делать было нечего, и мы с ней погрузились в сравнение истории ее и моего мира. В какой-то момент мне показалось, что она изрядно перегибает палку, «тыкая» в некие узловые места прошлого, и объясняя, почему у нас все пошло не так, как у них.
— Мне кажется, что сравнивать истории наших миров не вполне корректно, — заметил на это я. — У вас не было ни Старших рас, ни Младших.
— Чем больше я узнаю, тем больше убеждаюсь в том, что влияние на ваш мир они оказали не слишком большое. Да и то, как внешний, а не внутренний фактор, — возразила девушка.
— Как это! — возмутился я. — А войны Старших рас?
Их одних хватило бы, чтобы признать «влияние» нелюдей на историю мира. Три войны, каждая из которых перекраивала политические карты и уничтожала тысячи людей. А еще ведь были конфликты, которые на статус войны не тянули, и там тоже участвовали нелюди. Не оказали существенного влияния, ага!
— Да взять хотя бы Последнюю! — запальчиво начал я. — Если бы в конце девятнадцатого века орки не вышли из своей очередной, как ты ее называешь, изоляции, и вместе с гномами не развалили планы эльфов, сейчас земли Российской Империи были бы поделены между франками, германцами и османами! А в Европе не осталось бы ни Испании, ни Италии, да никого вообще, кроме франко-германцев! И над всем этим возвышались бы длинноухие!
— Вот! Вот про это я тебе и говорю! — тут же воскликнула девушка. — Все их влияние — это войны. Политика, геополитика, конфликты друг с другом и с людьми. Ну и магия, естественно. Где культурный слой? Где заимствования из их языков? Про участие в жизни социума я вообще не говорю — кроме жалкой попытки популяризации эльфийских арий — ничего не было.
— Нам, знаешь ли, и войн с избытком хватает!
— Да, но ведь несколько разумных видов не могут ограничиться только этим! Смотри, они же либо на своих землях сидели, либо воевали. Территориями никогда не прирастали, даж