нные предприятия все более укрупнялись, это место потеряло прежнюю привлекательность. Цементный завод, который здесь построили, быстренько вытеснил последних отдыхающих, и в промышленной зоне остались жить лишь те, кто так или иначе был связан с заводом.
Дед оставался один из немногих, кто продолжал держаться за свои шесть соток. Но когда цементный завод еще больше расширил свою территорию, старик все же не выдержал и купил новую квартиру.
В этом доме Никита не был ровно с того самого времени, как помогал деду с переездом. Внешне здесь мало что изменилось. Вот разве что забор без хозяйской руки как-то слегка наклонился вовнутрь, да на крыше оторвался металлический лист и громко хлопал при каждом порыве ветра.
Достав из почтового ящика ключ, Никита вошел во двор. Еще одна примета запустения — огород зарос, и всюду жизнеутверждающе прорастала крапива. В центре участка, развернув в сторону колючие стебли, рос репейник. Очень высокий, метра два в высоту. Собственно, почему бы ему не быть гигантом? Земля на дедовых сотках была плодородная, в свое время он вбухал в нее не одну тонну навоза.
Зиновьев прошел в комнату, чертыхнулся. В коридоре была выкручена лампа, и теперь дорогу предстояло осваивать на ощупь. Чиркнув зажигалкой, он осветил себе путь. Все знакомо, вплоть до последнего гвоздя, вбитого в стену. Но вместе с тем Никиту не покидало ощущение, что в комнате побывал кто-то чужой.
Никита посветил зажигалкой по сторонам, пытаясь заприметить следы кражи. Нет, все на месте. Не заметно никаких видимых следов проникновения, ни разбросанных на полу предметов, все выглядит именно так, как и было оставлено в прошлый раз. Он прошелся по комнатам, пытаясь выявить следы чужого присутствия. Сейчас прежнее дедово жилье выглядело как-то иначе, хотя в нем совершенно ничего не изменилось. Но вместе с тем это был уже совершенно другой дом. Он даже как будто бы обрел чуждый, незнакомый запах.
Интуиция Никиту не подвела. На подоконнике, на маленьком блюдечке обнаружились два окурка от сигарет. Здесь же, у окна стоял деревянный табурет. Трудно представить, что человек забрался в дом только для того, чтобы выкурить пару сигарет. За этим проникновением скрывалось нечто большее, чем простое праздное любопытство. Кто-то что-то искал в доме деда, но вот кто и что именно?
На мгновение Никита представил, как неизвестный, пробравшись в дом, не спеша выкуривает сигарету, внимательно посматривая при этом по сторонам. Причем войти в квартиру он должен был ночью, чтобы не обнаружить своего присутствия. Никите сделалось не по себе. Встречи с таким человеком следовало избегать. Внутри неприятно ворохнулась мысль: «А может, он тоже каким-то образом узнал, что у деда хранятся две золотые монетки николаевской чеканки?»
Сколько они, интересно, могут стоить? Двести долларов, триста?.. Такие деньги тоже на дороге не валяются. А дед хитер! Ведь ни разу не проговорился любимому внуку о своем кладе, а золотишко наверняка держал в схроне с незапамятных времен.
Никита нашарил на полке огарок свечки, зажег его, поставил на табурет, зажигалку положил рядом и, захватив топорик, стоявший у входа, попытался отковырнуть плинтус. Вылезая из досок, гвозди неохотно и протяжно скрипнули. Немного поднапрягшись, Никита ухватил плинтус за конец и с силой потянул его вверх. Плинтус, не желая поддаваться, звонко треснул, и тут же из-под него на середину комнаты, забрав в себя все пламя свечи, выкатились два искрящихся шарика величиной с лесной орех. Быстро добравшись до середины комнаты, они остановились в нескольких сантиметрах друг от друга.
Никита, пораженный увиденным, невольно отступил назад, давая дорогу крохотному чуду, при этом он опрокинул стул, стоящий за спиной. Повалившись, стул с громким грохотом упал на табурет, сбив горящую свечку.
Комната вновь погрузилась во мрак.
Никита почувствовал, что его колотит. Горло пересохло. Так сверкать мог только единственный на земле камень — алмаз! Но алмазы, которые ему приходилось видеть до этого, не отличались особо крупными размерами, эти же выглядели необычайно большими — каждый не менее восьми карат! Подобные экземпляры в природе большая редкость. Стоимость такого камня может даже по минимуму составлять до пятидесяти тысяч долларов. При хорошем раскладе их можно продать в два раза дороже!
Внутри сделалось жарко от навалившегося счастья. Ай да дед! Ведь теперь не только будут решены проблемы с покупкой перспективного участка, но и останется запас на ближайшие годы.
Никита пошарил руками по полу, пытаясь отыскать зажигалку. Куда же она запропастилась? Пальцы натолкнулись на узкий продолговатый предмет. Ах, вот она! Подняв зажигалку, Зиновьев попытался чиркнуть ее колесиком и обнаружил, что пальцы не желали его слушаться и мелко подрагивали. А что если ему только привиделось это все, и никаких алмазов на самом деле не существует?
Он все же сумел крутануть колесико, и тотчас, вместе с первым огненным бликом на полу ярким белым светом вновь вспыхнули алмазы. Более красивого зрелища Никита не видел за всю свою жизнь. Так полыхать может только воплощенная в действительность мечта. Он видел не просто два сверкающих камешка, это был рудник, напичканный драгоценными камнями, это был красивый загар, приобретенный на берегу тропического моря, это было вино, которое подают тебе прямо в бассейн. Это, конечно же, красивые женщины, которые сидят у тебя на коленях. Это куча любых возможных желаний, которые будут немедленно реализованы.
О подобной удаче Никита не смел и мечтать. А дед оказался редким хитрецом. Столько времени хранить алмазы, чтобы расколоться только под конец жизни! Только откуда он раздобыл такие камушки?
Осторожно, будто опасаясь спугнуть видение, Никита поднял алмазы. Сильное чувство, словами такое передать трудно. Он вдруг подумал о том, что вообще впервые в жизни держит в руках столь серьезные предметы. Трудно было понять, что такие маленькие кусочки твердого углерода способны вместить в себя столь ощутимые вещи, как дорогую машину и загородный дом. «А может, у дедули еще завалялась парочка таких камушков? — Никита невольно проглотил набухший в горле ком. — Надо будет у него спросить».
Аккуратно завернув алмазы в листок бумаги, выдранный из записной книжки, он сунул их во внутренний карман и застегнул его клапан. Теперь они никуда не денутся.
Наверное, подобное чувство испытывает старатель, наконец, наткнувшийся на золотоносную жилу. Вот он месяц за месяцем без толку промывает пустую породу, и когда вера уже почти иссякла, он натыкается на ураганные залежи золота! Радостный восторг от встречи с чудом охватывает все его существо и многократно перевешивает все те разочарования и неудобства, которыми он был переполнен прежде.
Уже закрывая за собой калитку, Зиновьев обратил внимание на человека, стоящего на автобусной остановке напротив. Их разделяла всего лишь неширокая полоска асфальтированной дороги, и он легко сумел рассмотреть заинтересованный взгляд этого человека. Казалось, что неизвестный хотел запомнить каждую черточку на его лице. Не выдержав изучающего взгляда, Никита невольно отвернулся, сделав вид, что занят замком калитки. Некоторое время он чувствовал затылком, буквально корнями волос, пристальное внимание. И сжался от мысли, а что если каким-то неведомым образом чужак догадался о существовании этих двух алмазов? Поразмыслив, Никита тут же отогнал подобную мысль. Исключено! Ведь он и сам узнал об их существовании всего лишь несколько минут назад. Чего только не померещится, когда имеешь за пазухой сотню тысяч баксов!
Зиновьев повернулся. Мужчины на остановке уже не было. Скорее всего, тот уже уехал. Однако облегчения Никита не почувствовал. Внутри поселилось жгучее сомнение, которое никак не позволяло расслабляться.
Сев в машину, Никита еще некоторое время осматривался по сторонам, пытаясь выявить нечто подозрительное, и, ничего не обнаружив, включил скорость.
Дед встретил внука довольной улыбкой. В его прищуренных глазах светилось лукавство. Никита вошел в комнату и, ничего не сказав деду, плюхнулся на диван. Пережитое давило на плечи, а в кармане, обжигая тело через ткань, лежали алмазы.
Дед, видимо, облегчая внуку задачу, заговорил первым:
— Ну и как, нашел золотишко?
Зиновьев сунул руку в карман, молча развернул мятый кусок бумажки, в которую были завернуты алмазы, и осторожно высыпал их на стол. Камни, засверкав, покатились по гладкой полированной поверхности, пока, наконец, не натолкнулись на преграду — невысокую пепельницу.
— И это ты называешь николаевскими монетами?!
Дед довольно хмыкнул.
— А ты не рад? Может, тебе подарок мой не понравился?
— Дед, послушай, а нельзя ли было сразу сказать обо всем?
Дедуля продолжал довольно улыбаться.
— Вижу, что сюрприз удался.
— Откуда у тебя эти алмазы? — даже не пытался скрыть своего возбуждения Никита.
— Я прожил долгую жизнь, вот и сумел кое-что накопить на старость.
— Да проживи ты хоть несколько таких жизней, тебе все равно не накопить такой суммы, сколько стоит всего лишь один из этих камушков! Знаешь, дед, я тебя, оказывается, совершенно не знаю. Ты что, нашел клад? Так поделись со своим внуком, все-таки я тебе не чужой. Одну фамилию носим!
Дед неожиданно нахмурился, потом, вдруг горько усмехнувшись, сказал:
— Одну фамилию, говоришь… А только моя настоящая фамилия — Куприянов! — стукнул он кулаком себя в грудь. — И зовут меня не Павел Александрович, а Степан Иванович! — Взгляд старика неожиданно посуровел, безжалостная память возвращала его в далекое прошлое. — Значит, и ты чужую фамилию носишь.
Никита выглядел растерянным.
— Как же она тебе досталась?
— Об этом лучше не вспоминать, — с горечью отмахнулся старик. — Расскажу как-нибудь потом.
— Хорошо, не буду, — легко согласился Никита. — Но ты можешь мне сказать, кем ты был раньше? Чем занимался? В конце концов — кто ты?