Егор Васильевич отрицательно покачал головой.
— Никогда. А узнать обо мне он мог от кого угодно. Все-таки не на обитаемом острове живу. Половина Урала знает, что я хорошие камушки скупаю.
— Но ты же никогда не занимался «белыми».
— Не занимался… Но если хороший камень в руки сам идет, так чего же от него отказываться?
— И где же могут быть эти четыре камня? Ведь не каждый сумеет их отгранить.
— А где угодно! — веско высказался Егор Васильевич. — Скорее всего, отгранят их где-нибудь в Израиле. Там очень хорошие ювелиры, а вот объявиться они потом должны где-нибудь в Западной Европе. Или, может быть, в Иране.
— А тебе не приходила в голову такая простая мысль, что если у твоего продавца есть с пяток таких камней, то почему их не может быть, к примеру, с десяток?
— Точно таких же? — переспросил Васильевич.
— Да. Точно таких же!
— Это маловероятно! Такие крупные алмазы в природе вообще редко встречаются, а чтобы такие, так это вообще немыслимо! А потом это только предположение…
— Я знаю о чем говорю! — резко оборвал его Георгий Георгиевич. — В свое время неподалеку отсюда пропала партия крупных алмазов. Тот алмаз, который ты мне продал, именно из той партии.
— Целая партия, — хмыкнул Егор Васильевич. — А откуда ты можешь знать? Ты что, видел, что ли?
Старик на секунду задумался.
— Это неважно.
— Знаю, к чему ты клонишь. Брось! — махнул рукой Егор Васильевич. — Об этих алмазах не ты первый мне говоришь. Будто бы какая-то партия «беленьких» пропала в сорок пятом во время побега зэков. А только тех алмазов никто больше никогда не видел. Да и вообще, были ли они? Может, все это выдумки.
— Ладно, оставим это. Ты знаешь, где живет этот старик?
— Был я у него один раз, — кивнул Васильевич. — На Луговой у него дом. Кажется, номер четыре. Он один там такой, у цементного завода. Но он собирался переезжать, может, его уже сейчас там и нет.
— Значит, на твои деньги переезжает?
— Получается, что на мои. Он мне камушек, а я ему деньги. Так что — без обид.
Гость неожиданно поднялся.
— Ладно, пойду я… Мне еще нужно в одно место заскочить.
— Ну, бывай. Заглядывай, если что.
Георгий Георгиевич вышел во двор, осмотрелся. Ночь стала совсем темной, небо заволокли кучевые белесые облака. Достав мобильный телефон, он нажал на клавишу. Абонент отозвался глуховатым голосом:
— Да.
— Записывай адрес.
— Так.
— Луговая четыре. Продавец проживает по этому адресу. «Белые» должны быть там. Такие вещи, как правило, прячут под боком.
— Понял.
— Смотри поаккуратнее, чтобы никто ничего не заметил.
— Не впервой.
— Не исключено, что он оттуда уже переехал, узнай тогда новый адрес. Постарайся понаблюдать за ним. Может, он сам выведет тебя туда куда нужно. Посмотри, кто наведывается в его дом, может быть, они тебе что-нибудь подскажут.
— Хорошо.
— Еще вот что. Тут пацаны на выезде с хорошей «зеленью», я бы не хотел ее упустить. Скажешь, чтобы их встретили.
— Я понял. Их встретят.
— И еще вот что — они меня видели. Ты понимаешь?
— Да.
— Ставки очень большие. Свидетели мне не нужны. Убери и Васильевича, но так, чтобы все выглядело поаккуратнее.
— Сделаем.
— Вот и хорошо, — подытожил Георгий Георгиевич.
Щелкнув крышкой телефона, он сунул его в карман. Приветливо помахал выглянувшему из окна Васильевичу и поспешной походкой направился в сторону поджидавшего его «Лексуса».
Глава 3 ОБОРОТНИ
Парни сели в машину. Где-то в дальнем конце поселка лениво забрехала собака, которой так же беззлобно отозвалась другая. Все это время Никиту не покидало какое-то гнетущее чувство тревоги, и совершенно было непонятно, откуда же оно взялось. Немного отлегло от души только тогда, когда они выехали на поселковую дорогу. Приободрившись, Никита отыскал в приемнике легкую музыку и, включив дальний свет, запылил по грунтовке.
— Странные какие-то мужики, — сказал с досадой Антон.
— Ты это о ком?
— Да об этой парочке, у которых мы были!
— Знаешь, мне тоже так показалось, — честно признался Зиновьев. — Прежде я таким Васильевича не видел.
— Ты дорогу знаешь? — неожиданно спросил Антон.
Никита невольно усмехнулся.
— А чего тут знать-то? Из заповедника только одна дорога. Остальные все перекрыты. На выезде стоит блокпост, могут пошмонать, — улыбнулся он.
— Ты это серьезно?
— Вполне. Хотя делают они это очень редко. Если бы мы ехали в фургоне или, например, в грузовичке, тогда другое дело. Вот сейчас проедем через лесок, а дальше будет поле. А там и шлагбаум. А это что еще за хренотень! — невольно выругался Никита, разглядев на дороге застывший силуэт машины.
Подъехав поближе, он увидел, что на дороге стоит милицейский «УАЗ» с сигнальным маячком на крыше. А рядом с машиной, облокотившись о капот, застыли два милиционера. Их трудно было бы различить среди густого кустарника, если бы не светоотражающие полоски на их рукавах.
Заметив приближающуюся машину, один из них, тот, что был повыше, сделал несколько шагов к центру дороги. Дальним светом фар Никита вырвал из темноты его долговязую фигуру, короткий взмах жезлом.
— Черт бы его побрал! — невольно выругался он, притормаживая. — Обычно он стоит не здесь, а подальше. В трех километрах отсюда у них пост.
— А может, уедем? — предложил Антон взволнованным голосом. — Что-то мне все это не нравится.
— Да куда тут уедешь?! — в отчаянии воскликнул Никита. — Колея-то узкая. Быстро не развернешься, а у них «уазик» заведенный.
— Как будто специально нас ждали.
У Никиты зародилось нехорошее предчувствие.
— А хрен его знает! Ладно, может быть, еще и обойдется. Может, просто спросят, куда ездили. Не станут же они машину обыскивать, да еще в такую темень! — сбавил скорость Никита.
— Ты все-таки изумруды спрячь, — подсказал Антон.
— Хорошо.
Вытащив холщовый мешочек из сумки, он положил его под резиновый коврик.
Инспектор вышел на середину дороги и терпеливо ждал, пока «Нива» притормозит и остановится. Зиновьев пытался разглядеть в его лице нечто похожее на нервозность, но тот выглядел совершенно естественно. Правда, вид немного усталый. Но это объяснимо, намахался палкой за целый день и теперь хочется покоя. Даже выражение лица у него было как будто бы слегка виноватое. Дескать, извините, ребята, сам не рад, но работа у меня такая.
Второй даже не пошевелился, так и продолжал стоять, опершись о капот.
Никита остановился и, приоткрыв дверь, спросил:
— В чем дело?
Теперь он мог хорошо рассмотреть гаишника — высокий, на узком лице тонкие щеголеватые усики.
— Старший сержант Прохоренко, — сверкнул тот удостоверением.
Зиновьев с готовностью отреагировал:
— Я тоже старший лейтенант запаса.
Шутка не подействовала. Инспектор неторопливо подошел вплотную к машине и равнодушным голосом поинтересовался:
— Вы знаете о том, что разъезжаете по территории минералогического заповедника?
Взгляд у инспектора прямой, слегка сонный, как будто бы его только что подняли с постели. Но внутреннее ощущение подсказывало, что спорить с ним не стоит.
— Да, знаем, конечно же. Просто были в гостях.
— И к кому же вы ездили?
От машины отделился второй милиционер. Немного пониже ростом, но вот в плечах пошире. За спиной у него висел «АКМ». Приближаться вплотную он не стал, застыл в десятке метров от машины и с интересом слушал разворачивающийся диалог.
— К Егору Васильевичу. Может, знаете такого? — с надеждой спросил Никита.
Милиционеры переглянулись.
— Вылезайте из машины, — приказал инспектор.
— На каком основании? — возмутился Антон.
— Зона заповедная. Нам нужно проверить ваши документы.
— А документы-то зачем?
— Работа у нас такая, — уныло ответил инспектор. — Может, вы находитесь в розыске.
— Что еще за черт! Ведь никогда же раньше этого не было, — выругался Никита, вылезая из машины.
— Тебя это тоже касается, — негромко, но жестко приказал долговязый, посмотрев на Антона.
Распахнув дверцу, Антон вышел.
Милиционер с автоматом сделал небольшой ленивый шаг навстречу. Длинный ремень автомата был переброшен через спину, но с тем расчетом, чтобы удобно было не только ткнуть «стволом» в живот, но и вскинуть оружие к плечу.
— А теперь документы, — протянул долговязый ладонь.
— А вы, собственно, кто такие? — вскипел Антон, сделав шаг вперед. — У меня в гараже таких палок много, я могу выйти на дорогу и тоже буду ими размахивать!
— Документы! — более жестко потребовал долговязый.
— Вы должны быть у поста, — продолжал наседать Антон. — А не в темном лесу, где…
Антон не договорил, короткая автоматная очередь сбила его на землю. Следующая секунда растянулась в вечность. Боковым зрением Никита увидел, как долговязый проворно отскочил в сторону, а сам в эту минуту продолжал смотреть на ствол автомата, который, дрогнув, полыхнул белым разрядом. Никита метнулся в сторону, совершив кувырок, а над головой зловеще просвистела вторая очередь. Еще один кувырок, такой же отчаянный, и густые кусты сомкнулись за его спиной. Короткая очередь врылась рядом в землю, швырнув в лицо колючую гальку. Приподнявшись, Зиновьев прыгнул за могучий ствол ели, в который смачно и зло врезалось несколько пуль. Пригнувшись, он побежал к следующему дереву, все более углубляясь в лесную темень. Автоматная очередь прозвучала немного в стороне. Потом еще раз, но уже значительно глуше.
Пробежав с полкилометра, Никита остановился, прислушался. Где-то позади раздавалась приглушенная речь. Похоже, что преследовать его все же не собирались. У этих людей были совершенно иные задачи. Немного постояв и убедившись, что за ним никто не гонится, Никита, стараясь не наступать на сухие ветки, направился к машине.
Ночь и густые кусты скрывали его от преследователей. Подавшись чуток вперед, он увидел обоих милиционеров, пристально всматривающихся в темноту. Вот один из них, тот, что был с автоматом, повел «ствол» в его сторону, словно почувствовал направленный на него взгляд. Никиту мгновенно обдало жаром. Убегать не следовало, иначе вслед тотчас прозвучит очередь и до ближайшего дерева уже не добраться. Оставалось только уповать на чудо. И оно произошло. Долговязый, который находился совсем рядом, вдруг решительно ухватился за «ствол» пятерней и рассерженно сказал: