Правда, к чести чародеев надо сказать, что никто из них так и не отступил и не вышел из боя, пока мог сражаться. Дорнан видел их усталые после битвы лица. Мужчины и женщины разного возраста: от совсем юных до уже убеленных сединой — и, судя по одежде, разного достатка, — они выглядели утомленными сверх всякой меры, ведь им пришлось не только долгий марш, но и сразу вступить в бой. Королю уже доложили, что погибло больше половины из числа тех, кого привел с собой Астор Морн. На севере Эрнодара среди магов почти не было бойцов, они не привыкли к войнам и не были готовы к битве. Впрочем, эти люди тоже знали, на что шли. Те, кто боялся смерти, остался на побережье или отплыл на острова. На поле под Альтиеной дошли лишь те, кто готов был встретить свою судьбу, сражаясь, а не убегая.
Кажется, в этот день Отец — Небо и три богини отзывались на его мысли: стоило подумать о чародеях, как взгляд остановился на Асторе Морне. Их не представили друг другу, однако Дорнан был уверен, что не ошибся. Черты лица этого высокого мужчины в полный голос говорили о родстве с Ильтерой и Коранной, да и зеленые глаза не позволяли усомниться в том, что перед ним представитель печально известного чародейского Дома.
Леди Морн называла младшего сына «юным», но, видимо, это скорее по привычке — судя по всему, он был примерно ровесником Дорнана. Астор стоял, устремив взгляд перед собой, но, казалось, не замечая, что происходит вокруг. Ни трупы под ногами, ни работающие неподалеку солдаты его ничуть не беспокоили. На его красивом лице с правильными чертами лежала печать усталости. Король видел, как чародей работал с ранеными, словно хотел изнурить себя чуть ли не до смерти. Раз сейчас Астор просто стоял, это означало, что он не в силах использовать ни капли силы. Он выглядел истощенным и опустошенным, но в усталых глазах сверкал лед, а руки он убрал за спину, словно боялся, что они могут как‑то его выдать. Вздохнув, Дорнан немного изменил направление своего движения. Если у него появился еще один родственник, который для разнообразия не только не предал отвергшую его корону, но и привел помощь, простая вежливость требовала, по меньшей мере, знакомства и приветствия.
— Астор Морн, я полагаю? — прежде чем протянуть руку, ан’Койр колебался всего мгновение.
Тот растерянно сморгнул и несколько ударов сердца, похоже, не совсем понимал, кто этот рыцарь в окровавленной куртке, неожиданно позвавший его по имени. Похоже, сейчас чародея было не до короля.
— Приветствую, ваше величество, — сообразив, кто перед ним, Астор сначала неловко поклонился и лишь потом, вздохнув, пожал протянутую руку. — Рад видеть, что вы живы и, кажется, здоровы. Надеюсь, это не ваша кровь? Если вы ранены, я мог бы помочь. Я не очень хороший целитель, но…
— Почему ты здесь, а не с Коранной? — оборвал его Дорнан.
Взгляд Астора на секунду отразил боль, но он упрямо мотнул головой.
— Мы с ней уже попрощались, — медленно произнес чародей. — Сейчас ей нужно не мои метания, а поговорить с Эталинфом. Я уже ничем не могу помочь, только помешаю.
Дорнан понимающе кивнул. Ему казалось, что он испытывает нечто подобное. За это время на границе Коранна Морн стала… другом. Но помочь ей сейчас не могли ни друзья, ни даже родственники. Последние минуты должны были принадлежать тому, кто несмотря ни на что владел ее сердцем.
— Вы уверены, что это не ваша кровь? — настойчиво осведомился Астор.
— Благодарю, меня уже исцелили, — кажется, они испытывали взаимную неловкость.
— Хорошо, — Морн снова сцепил руки за спиной. — Значит, племянница нам головы не поотрывает.
— Вряд ли она это сделала бы, даже будь я ранен или убит, — заметил Дорнан. — Война есть война, с нее не всегда возвращаются невредимыми.
— Ваше величество когда‑нибудь пробовали объяснить это женщине? — усмехнулся чародей. — Мне несколько раз пришлось, и повторить подобный опыт с боевым магом, представительницей нашей фамилии, да еще и королевой у меня лично нет никакого желания! Кроме того, Тайрис утверждает, что она очень переживает за вас.
— Кто утверждает? — ан’Койр удивленно приподнял бровь.
— Мой старший брат, Тайрис Морн, — вежливо удовлетворил его любопытство Астор. — Когда стало понятно, что вот — вот начнется война, мы решили, что он принесет больше пользы в столице, оберегая Теру, а мне проще привести помощь с побережья, поскольку я провел там больше времени и со многими магами был знаком и раньше. Прежде мы старались держаться в тени, чтобы не навлечь на девочку неприятности. Но из посланий Тайриса я понял, что он не только открылся Ильтере, но и сошелся с ней довольно близко. Странно, что она вас с ним не познакомила. Впрочем, Тайрис довольно невоздержан на язык. Может, Тера решила не испытывать судьбу, представляя мужу родственника, который показался ей грубоватым?
— Он появился в столице еще до войны? — Дорнан почувствовал, как беспокойно запульсировала жилка в виске.
— Ну да, — Астор пожал плечами. — И Ильтера, кажется, нашла его сама — в одном из посланий он чуть не разрывался от гордости, рассказывая, как наша умная племянница его «раскусила». Впрочем, в последнее время мы стали беспечны и уже не прятались так тщательно, как раньше. А Тайрис, кроме прочего, всегда любил подразнить окружающих. Ну кого, скажите на милость, может в конце концов обмануть прозвище Изгнанник?
— Изгнанник? Эчиелле? — Дорнан судорожно сглотнул. — Это Тайрис Морн?
— Вижу, вы все же с ним знакомы, — чародей приподнял бровь.
— Не совсем, но, кажется, мы встречались…
В голове у Дорнана мигом завихрился целый рой мыслей. После той памятной ночки, когда они в сопровождении гвардейцев пытались найти Эчиелле, Ильтере удалось убедить его в том, что им пришлось столкнуться с двумя магами, один из которых, как ни странно, прикрыл короля. Ан’Койру неприятно было это признавать (тем более что вечерок увенчался крайне неприятным для него падением), однако он вынужден был согласиться с женой, что вывороченные булыжники мостовой и летевшая в него земля не раз и не два спасли его от струй пламени. Один чародей вряд ли мог оказаться настолько непоследователен, чтобы одной рукой пытаться сжечь Дорнана, а другой — выводить его из‑под удара.
Поскольку тот их разговор начался с упоминания имени Маралина Истана, ан’Койр предполагал, что и в дальнейшем речь идет о нем. Но, если припомнить все подробности, Ильтера ни разу не назвала таинственного мага. Можно ли счесть тот метод спасения короля «грубоватым»? Если да, то это было бы как раз в стиле невоздержанного Тайриса Морна, который к тому же любит «подразнить» окружающих. У Дорнана перехватило дыхание. Астор говорил, что Ильтера в последнее время часто общалась с Тайрисом. Но ан’Койр был готов поклясться, что это не могло происходить средь бела дня во дворце, где чаще всего находилась его жена. Когда она ухитрялась встречаться с Эчиелле? Неужели… ночами, когда, как полагал ее муж, неверная королева отправлялась к любовнику?
Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы восстановить спокойствие, Дорнан сжал руками собственный пояс, чтобы не вцепиться в рукоять меча или в собственную шевелюру. Разумеется, Ильтера не могла сказать мужу, что в столице находится один из ее дядьев, давным — давно изгнанный из Эрнодара Тайрис Морн! Разве можно обвинить ее в том, что она не доверяла Дорнану? Он и сам не был уверен, как бы поступил, если бы узнал, что Эчиелле — один из братьев мятежника Орвина Морна. Наверное, попытался бы арестовать его или снова выгнать, но уж точно не пригласил бы остаться! Ничего удивительного, если Ильтера сочла, что эта информация не должна попасть к мужу!
И существует ли вообще этот любовник, которого Дорнан себе вообразил?.. С тех пор, как он переехал в другую спальню, Ильтера ни разу никуда не отлучилась — он был в этом совершенно уверен! Ан’Койр почувствовал, как лицо запылало, словно его обдало горячей волной. Он даже не счел нужным объясниться с женой и каждый раз обрывал ее, когда она пыталась что‑то ему сказать! А если она действительно беспокоится о нем, то он просто ревнивый дурак! Дорнан испытал острое желание отвесить самому себе хорошенькую оплеуху. Если бы рядом была Коранна Морн, он, вероятно, попросил бы ее оказать ему такую услугу…
Скомкав прощание с Астором (впрочем, тот, похоже, ничего и не заметил, молча кивнув и застыв в той же позе, глядя в ту же единственную точку), король снова зашагал к крепости. Что ему сейчас нужно — так это написать жене! Отправить ей послание о том, что он жив и здоров, а захватчики бегут прочь из Эрнодара. И никаких «приветствую ваше величество» и «ваш покорный супруг» там точно не будет! Зато он передаст привет от Астора Тайрису Морну. После этого Ильтера наверняка расскажет ему о своем «грубом» родственнике. Пусть только попробует не рассказать!
Дорнан так задумался и спешил, что не заметил Карадейл Джинес, пока буквально не наткнулся на нее, хотя она и успела в последний момент отскочить с дороги. Ан’Койр неловко подхватил ее под руку, удерживая от падения, и пробормотал извинения.
— Ваше величество, вы не видели деда… то есть лорда Эталинфа? — глаза девушки обрамляли красные круги, как будто она плакала, но голос звучал почти сурово.
— Он с леди Коранной. Прощается с ней.
— Леди Морн?.. Она?.. — Карадейл судорожно сглотнула и подняла руку к горлу, как будто не была уверена, что может сдержать крик или стон.
— Тяжело ранена и умирает, — Дорнан посторонился, пропуская солдата, ведущего в поводу гнедого мерина, нервно раздувающего ноздри. — К сожалению, лекари и чародеи говорят, что уже ничего нельзя сделать.
— Значит, и леди Коранна тоже… — плечи девушки поникли.
— Кто еще?
— Лайн, — тихо сказала Карадейл. — Только что. Сказал, что ему все‑таки удалось убежать, потому что меч лучше веревки, и улыбнулся… Он так и лежит там… с улыбкой…
Дорнан молча отвел взгляд. Как и в случае с лордом Эталинфом и Астором Морном, соболезнования здесь были неуместны. Несмотря на то, что Карадейл Джинес частенько ругалась с равианским чародеем, ни для кого не было тайной, что их связывает нечто большее, чем просто дружба. Все в их отношениях кричало, что задумчивый Вейрес вот — вот поведет грозную воительницу к храмовникам, чтобы их поженили, Карадейл придется умерить характер и сердитый язычок, а Дом Джинес заполучит еще одного надежного родственника, даром что когда‑то его могли считать простым перебежчиком из Равианы.