Улица под копытами Альни снова взорвалась камнями, конь, нервно заржав, вскинулся, и ан’Койру пришлось на мгновение выпрямиться. Этого как раз хватило, чтобы один из увесистых булыжников влетел ему прямо в грудь. От удара перехватило дыхание, и он понял, что падает. Буквально в двух ладонях от него пронеслась еще одна черта ревущего рыжего огня, белоснежный жеребец почти с истерическим рыданием рванул прочь, а милостью небес король Эрнодара тяжело рухнул на мостовую, со всего маху приложившись затылком о развороченную дорогу…
Глава 16
Развороченная мостовая еще дымилась, на стенах домов (к счастью, в этой части «нехорошего» квартала они стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы не загореться один от другого) остались длинные черные проплешины от огня. Местные жители должны быть благодарны рейдам под предводительством Мортона Дигса — именно благодаря им здесь обзавелись всеми необходимыми средствами для тушения пожаров, которыми теперь и воспользовались, судя по тому, что ни один дом больше не сгорел. Укутавшая Эрнодар прохладная осенняя ночь казалась абсолютно безлюдной.
Ильтера спешилась, подхватив плащ, и решительно направилась к одной из безобразных прогалин на мостовой. Черно — белый мерин, только что степенно трусивший по улочке, меланхолично застыл у стены, поглядывая по сторонам и ожидая хозяйку. Присев над развороченными булыжниками, под которыми виднелась черная влажная земля, чародейка покачала головой и осторожно коснулась одного из них ладонью…
Когда слегка обожженный и запорошенный каменной пылью капитан Дигс доставил во дворец ее мужа в полубессознательном состоянии, Тера была уже в такой ярости от собственного беспокойства, что могла бы сама грызть камни. Гвардейцы гнали ее лошадь галопом до самой Дворцовой площади, причем действовали настолько слаженно, что становилось понятно — план подготовлен заранее, включая пути отхода. Им было бесполезно кричать, что двое оставшихся на улице Мечников мужчин нуждаются в магическом прикрытии, караул снова весьма своевременно оглох, выполняя королевский приказ. А к тому моменту, как Ильтера сообразила, что может применить чары и на них, они уже оказались слишком далеко от улицы Мечников.
Уже на Дворцовой площади беглецов догнал Альни, несшийся к знакомой конюшне с безумными глазами и развевающейся гривой. Ильтере пришлось несколько секунд успокаивать бешеное сердцебиение, прежде чем она поняла, что через брачные узы по — прежнему чувствует мужа — значит, он еще жив. Воспользовавшись растерянностью двоих своих сопровождающих, опешивших при виде белоснежного жеребца, чародейка перехватила повод и осадила лошадь. Нарна остановилась, нервно перебирая ногами, гнедые бока ходили ходуном, с губ кобылы падали хлопья пены.
— К казармам! — рявкнула Ильтера на обернувшихся к ней гвардейцев. — Одно слово против — и вы у меня пожалеете, что Отец — Небо когда‑то облагодетельствовал ваших родителей встречей!
Караул даже не пискнул, направив лошадей в заданном направлении. Влетев в казармы, чародейка тут же принялась командовать. Отряд покинул казармы почти молниеносно, Ильтера тоже собиралась присоединиться к гвардейцам, но в суматохе ей не успели оседлать коня (она подозревала, что эта «случайность» — прямое следствие приказа Дорнана). Оставшись таким образом позади, королева только зубами скрежетала от ярости. На ее попечении остались едва не падающая от бешеной гонки Нарна и Альни, дико вращающий глазами. Мимоходом рявкнув на потерявших дар речи от появления чародейки конюхов, Тера лично занялась лошадьми — физическая работа всегда помогала ей успокоиться. По крайней мере, через узы она все еще чувствовала, что ее муж жив.
Королева как раз успела собственноручно «отшагать» по двору обеих лошадей и немного их успокоить, когда на Дворцовую площадь вернулся отряд. Лошадь изрядно потрепанного, но не раненого капитана Дигса везла двоих — и при взгляде на одного из них Ильтера испытала такой прилив облегчения, что с трудом сдержала слезы. С заметным трудом державшегося в седле Дорнана ан’Койра мотало из стороны в сторону при каждом шаге коня, но он все же ухитрялся еще и выпрямляться. Оставив своих питомцев на попечение конюхов, Тера ледяным голосом распорядилась, чтобы его величеству помогли подняться в спальню, и поторопилась во дворец. К тому моменту, как (спустя некоторое время) король закачался на пороге опочивальни, его уже ожидали горячая ванна, заваренные травы и жена, дошедшая до точки кипения в состоянии ледяного бешенства.
— Как ты себя чувствуешь? — ласково поинтересовалась Ильтера, когда за ее мужем закрылась дверь.
— Хорошо, — слабым голосом соврал он.
— Это прекрасно! — улыбка королевы ничего хорошего не сулила, в голосе прорезались «рычащие» нотки. — Потому что только твое плохое самочувствие могло удержать меня от того, чтобы не врезать тебе как следует по голове!
— Пожалуй, не настолько хорошо, — тут же признался Дорнан, почти падая в кресло подальше от злой жены.
— Ладно, я подожду до завтра! — уперев руки в бока, Тера нависла над мужем.
— Вероятно, до этого счастливого момента мне лучше умереть, — резонно предположил он.
— Но ты же не пойдешь самым легким путем, правда? — чародейка сузила глаза. — Кроме того, если вашему величеству угодно будет попытаться скончаться нынче ночью, ему надо бы знать, что я даже из последнего пристанища его достану!
Дорнан промолчал: за время их общения он, видимо, успел узнать, что, раз в ход пошло «величество», жена уже на грани взрыва. Ворча и ругаясь, Ильтера наполовину повела, наполовину потащила его в купальню, где разыгрался очередной акт чудесного семейного скандала.
— Я пока в силах справиться с завязками без помощи! — скорее устало, чем сердито заявил король, когда жена принялась раздевать его, прежде чем уложить в ванну
— Чудесно! — ядовито заявила Ильтера, отступая на шаг. — Раздевайся сам — а я посмотрю, как это получится!
— Женщина, у тебя совсем нет стыда! — рявкнул Дорнан, одной рукой держась за стену, чтобы не упасть, а другой пытаясь сладить с длинным шнуром на груди куртки.
— Зато у меня пока есть живой муж! — парировала чародейка. — И даже не надейся выставить меня отсюда до тех пор, пока ты не выберешься из ванны!
Некоторое время она насмешливо наблюдала, как ан’Койр медленно стягивает с себя одежду, бросая на жену угрюмые взгляды. Когда он в третий раз едва не растянулся на полу, терпение Теры лопнуло, и она снова решительно направилась к мужу.
— Если ты достаточно здоров, чтобы оказать мне сопротивление, то я не буду ждать до завтра, чтобы врезать тебе по голове! — на этот раз возражения Дорнана она пресекла в зародыше. — И потом, ты всегда можешь позвать гвардейцев, чтобы они меня куда‑нибудь уволокли, «спасая»!
Железный аргумент подействовал мгновенно. Впрочем, у короля уже не осталось сил для сопротивления. Судя по расширенным зрачкам, он весьма хорошо приложился головой, которая у него теперь кружилась, заставляя пошатываться при ходьбе. Дорнан бормотал себе под нос нечто нелицеприятное про бесстыдных женщин, но Ильтера его попросту игнорировала. К тому моменту, как ей удалось запихнуть мужа в ванну, он перестал делать вид, что сопротивляется, и окончательно покорился судьбе. Когда чародейка решительно отобрала у него мочалку и мыло, он даже не пискнул.
Несмотря на то, что Ильтера еще злилась, ухаживать за мужем было все же приятно. И даже его недовольно — печальный вид ее скорее забавлял, чем раздражал. Не то чтобы Тера не видела раньше обнаженных мужчин — напротив, в походах ей частенько приходилось останавливать кровь у раненых до прибытия лекарей, а конники обыкновенно получали повреждения в грудь или бедра. Но бойцы, с которыми она сражалась бок о бок, не вызывали у нее никаких эмоций — это были всего лишь люди, которые нуждались в магической помощи, а вид Дорнана ан’Койра рождал приятные чувства.
Тера с внутренним удовлетворением убедилась, что никаких значительных повреждений муж не получил — на груди и плечах наливались краской несколько синяков, но они выглядели сущей ерундой по сравнению со шрамами, которые уже и так «украшали» его тело. На затылке у Дорнана чародейка нащупала шишку размером с голубиное яйцо, но она тоже оказалась меньше, чем можно было ожидать при падении с лошади. Вот ведь повезло болвану — кажется, он ухитрился приложиться головой об единственное мягкое место на всей мостовой улицы Мечников!
Дорнан слегка дернулся, когда тонкие пальцы жены осторожно помассировали ушиб, но в его оскорбленном сопении Ильтере послышались нотки удовлетворения. Пожалуй, не стоит поддевать его тем, что он упал с лошади, — эта реплика уже была заготовлена королевой на случай, если ей придется дольше добиваться от мужа покорности. Не то чтобы она уже остыла от глупой попытки ее «спасти» (когда, между прочим, на нее никто и не нападал!), но лишний раз нарываться на конфликт неразумно. Ее ладонь соскользнула с головы мужа на шею и легонько погладила теплую кожу, чувствуя, как медленно распускаются туго стянутые узлы его напряженных мышц. Никаких протестов не последовало, и руки Теры перебрались на плечи Дорнана. Недовольство из сопения полностью испарилось, да и вообще дыхание короля уже больше походило на кошачье мурлыканье.
После слегка затянувшегося приема ванны Ильтера помогла Дорнану добраться до постели и, заботливо уложив мужа, всунула ему в руку кубок с отваром «от головокружения». Он покорно проглотил жидкость, изрядно сдобренную медом, и даже не поморщился. Вскоре его слегка потрепанное величество уже спал, и Тера мысленно похвалила себя за то, что подсыпала в отвар немного сонной травы. Дорнану она не повредит, а ей даст немного времени. Еще немного посидев рядом с постелью и убедившись, что муж спокойно и мерно дышит, чародейка осторожно выскользнула из спальни.
За дверью дежурил усиленный гвардейский караул из восьми человек, четверо из которых тут же присоединились к решительно зашагавшей по коридору королеве. В полном молчании Ильтера спустилась в казарменные помещения и, вежливо постучав и дождавшись позволения войти, оказалась в кабинете Мортона Дигса. Как и ожидала чародейка, чересчур ответственный капитан не счел нынешние события достойным предлогом для того, чтобы отправиться отдыхать, и остался на боевом посту, занимаясь текущими делами.