Позиционная война… Некоторое время они будут сидеть под стенами, перекрыв подступы к столице, и ожидать, когда у защитников города закончится еда и начнутся болезни, как всегда бывает там, где слишком много людей. В наступившей звенящей тишине Дорнан ан’Койр услышал, как скрипнули его собственные зубы. Он‑то думал, что оставляет жену хотя бы в относительной безопасности, а его собственные люди повернули против него! И главное — он заперт в Альтиене и не может снять отсюда даже крошечного отряда гвардейцев! Впору было помчаться к столице в одиночку!
— Есть какие‑то сведения о том, какими силами осажден город? — хрипло спросил Дорнан. — Канар собрал пять тысяч воинов. Сколькими бойцами располагает Дом Игрен?
Когда он в следующий раз доберется до дядьев, они у него пожалеют, что на свет родились! Дорнан едва не ударил себя кулаком по лбу. Пять тысяч пехотинцев, идущих медленным маршем! Канару всего‑то и понадобилось, что «отстать» от королевской гвардии и повернуть назад! До сих пор Дорнан думал, что лорд Стелл собрал пехоту, чтобы замедлить продвижение, но теперь стал ясен его настоящий замысел. Конница — не слишком хорошее подспорье, если ты собираешься воевать не в поле, а под стенами города. Пехота гораздо лучше подходит для осадных маневров!
— В войсках, расположенных вокруг столицы, насчитывается около девяти тысяч бойцов, — сухо ответила Коранна Морн.
А они‑то еще думали, что это им придется тяжко под Альтиеной! Пока у них тут на одного эрнодарца приходится три — четыре солдата противника, едва ли тысячный гарнизон столицы вынужден противостоять девяти тысячам отборных бойцов двух ведущих придворных Домов! Если бы Дорнан мог разорваться на две части, он бы немедленно так и сделал.
— Леди Коранна, я прошу тебя немедленно отправить от моего имени послание ее величеству, — медленно проговорил ан’Койр. — Приказываю ей, пока есть возможность, покинуть город и со всей возможной скоростью двигаться на север, к побережью. Пусть возьмет с собой столько людей, сколько сочтет нужным.
— Боюсь… — Коранна на мгновение запнулась, но глаз не отвела. — Боюсь, что ее величество несколько… промедлила с докладом об осаде. Судя по всему, войска мятежников не вчера появились под стенами столицы. Некоторое время назад лорды Стелл и Игрен предложили ее величеству… на время принять их гостеприимство, но, насколько я понимаю, она отказалась. Она написала, что все желающие уже покинули город, и кольцо осады сомкнуто вокруг Эрнодара. Оставшиеся собираются сражаться. Она также выразила надежду, что ваше величество одобрит предпринятые ею меры по защите столицы, а также утвердит некоторые подписанные ею указы — в основном касающиеся мятежников, иностранцев и добровольного объединения ополченцев.
Промедлила с докладом? Промедлила?.. Если бы не настороженные взгляды, направленные на него со всех сторон, Дорнан бы до потолка взвился. Мало того, что подданные, включая родных дядьев, провели его, как мальчишку, так еще и собственная жена сочла необходимым… промедлить с докладом! Она не могла не знать, что он прикажет ей бежать из столицы, вот и сделала так, чтобы выполнить подобный приказ стало невозможно! Смелость, переходящая в безрассудство, — как это похоже на Ильтеру! И, судя по тому, как сейчас смотрела на короля ее бабка, она не только понимает дорогую внучку, но и одобряет ее поведение! Отец — Небо и три богини, да все женщины семейства Морн — сумасшедшие!
Но гнев Дорнана был направлен не только на жену, решившую поиграть в защитницу столицы. Подумать только: мятежники предложили ей воспользоваться их «гостеприимством»! Им хватило наглости не только повернуть войска против столицы и короля, но и угрожать королеве! Окажись сейчас у него под рукой Канар, Роэран или Даллара (ну не лорда же Пейлевара считать зачинщиком этой идеи, хотя наказывать потом придется и его!), ан’Койр собственноручно вздернул бы их на ближайших же деревьях, даже не озаботившись ни подписать соответствующий указ, ни послать за палачом!
Кроме того, хотел бы он поговорить по душам и с тем таинственным мужчиной, к которому по ночам убегала его жена! О чем он только думает?! Дорнан надеялся, что хотя бы у кого‑то хватит ума вывезти королеву из города. Будь он на месте этого парня, ни мгновения бы не колебался, а если бы понадобилось, то и силком бы вытащил Ильтеру из опасного места! Она может быть сотню раз королевой и тысячу — магом, но, в конце концов, она всего лишь женщина и нуждается в защите! Дорнан ан’Койр неожиданно почувствовал, что взмок, словно в бою.
— Ей бы все равно не удалось покинуть город незамеченной, — вполголоса проговорила Коранна Морн, как будто прочитав мысли короля. — Неужели, ваше величество, вы бы предпочли, чтобы ее преследовали и силой навязали так называемое гостеприимство?
Дорнан молчал. Коранна была права, но как же трудно оказалось признать ее правоту! Он оставил жену в превосходно подготовленной ловушке, и теперь ей не выбраться. Если только он не придумает что‑нибудь, не отбросит две армии прочь от Альтиены и вообще из Эрнодара, не придет и не снимет осаду с собственной столицы! Что и говорить — сущий пустяк! Дорнану ан’Койру оставалось всего лишь совершить чудо, а может, и не одно. Главы пограничных Домов смотрели на него так, словно опасались, что он отдаст приказ немедленно прорываться сквозь осаду или же оседлает собственного коня и в одиночку бросится прорубать себе путь к столице. Он бы, может, так и сделал, если бы был уверен, что Канар и Даллара удовлетворятся его головой, оставив королеву в покое. Но надеяться на это было попросту наивно.
— Ваше величество, — смущенно кашлянув, молчание нарушил лорд Софан Тейр — глава одного из недавно присоединившихся к его войску Домов (Дорнан помнил его по памятному вечеру у Даллары Игрен, когда ему пришлось не только повыть, но и объявить о том, что он женится на Ильтере Морн), — никто из нас не сомневается в том, что королева поступит наиболее разумным образом. Я думаю, что ей помогут не только гвардейцы и ополчение, но и все четыре Храма столицы. Возможно, вам лучше связаться с Джесалой Бларером или с кем‑нибудь из верховных жриц…
— Светлейший и все служители Храма Отца — Неба покинули столицу несколько дней назад, — спокойно произнесла Коранна. — Ее величество упомянула об этом в письме.
Король почувствовал, как грудь словно стальным обручем сдавило. На мгновение стало трудно дышать. Прикрыв и тут же открыв глаза, он выпрямился на табурете. Вести из столицы становились все хуже. Если из столицы ушел даже несгибаемый Бларер, которому ничего не сделают ни Канар с Далларой, ни иноземные захватчики (Храм Отца — Неба равно почитали и в Равиане, и в Паданонге), значит, ситуация там стала совсем критической. Король и королева были вправе ожидать, что, по крайней мере, жречество их поддержит.
— Леди Коранна, моя жена еще что‑нибудь написала? — сухо поинтересовался Дорнан.
Он был готов услышать что угодно: что в Эрнодаре начался мор, небо упало на землю, с севера штурмовать столицу прибыли полки чародеев, а на подкрепление равианцев и паданонгцев движутся сотни тысяч воинов из отдаленных государств, тоже желающих принять участие в дележке кейнтаровых залежей. Судя по всему, леди Коранна предпочитала не огорошивать его величество сразу всеми плохими новостями — вероятно, и в самом деле опасалась, как бы он не рухнул в беспамятстве от такого количества неприятных подробностей из письма королевы!
— Больше ничего, кроме заверения вашего величества в своей преданности и пожелания здоровья и скорейшего окончания военной кампании, — не моргнув глазом, произнесла чародейка.
Его величество был бы, несомненно, здоровее и счастливее, если бы его драгоценная супруга потрудилась пораньше сообщить об осаде, но высказывать это вслух Дорнан не стал. Похоже, это и так не осталось загадкой для окружающих.
— Какие будут распоряжения, ваше величество? — несмотря на спокойное лицо, в голосе Эталинфа слышалось напряжение.
— Те же, что и вчера, лорд Джинес, — Дорнан без колебаний встретил его прямой взгляд. — Группы разведчиков должны выезжать в прежнем режиме. Очень скоро нам придется драться, но на прорыв мы не пойдем до тех пор, пока не будем уверены, что у него есть шансы.
На лицах многих из присутствовавших глав Домов отразилось явственное облегчение. Кажется, они действительно ожидали, что он может приказать прорываться к столице немедленно, невзирая ни на что. И самое главное — что, похоже, они на самом деле попытались бы выполнить этот приказ, не взбунтовавшись даже против такого самоубийственного решения! Только здесь и сейчас Дорнан вдруг понял, что стал для этих суровых людей настоящим королем. Они готовы были умереть не только за свои земли и Дома, не только за Ильтеру, которую желали видеть на троне после смерти Майрита, но и за государя.
Придвинув табурет к столу, Дорнан склонился над картой, и небольшой военный совет последовал его примеру. Нанесенные пометки говорили о том, что удавалось обнаруживать небольшим конным разведотрядам. Никаких шансов на прорыв — оставленные противником между лагерями «тропы» были слишком малы и больше всего походили на ловушки. Вероятно, равианцы и паданонгцы надеялись, что рано или поздно противник попытается вырываться из Альтиены с боем, и собирались взять эрнодарцев в клещи. Если бы Дорнан вздумал так и поступить, вряд ли кто‑то из солдат и гвардейцев остался бы в живых.
Чаще всего разведку возглавляли многочисленные дети и внуки Эталинфа Джинеса — за ним пошел чуть ли не весь Дом, отменно подготовленный к ведению военных действий. Остальные главы оставили в своих владениях не только некоторое количество бойцов, но и всю родню. Лишь Дом Джинес гордился тем, что в полном составе участвует в любых войнах за корону. Едва достигнув тринадцатилетнего возраста, наследники старого Эталинфа вставали в строй, причем немало там насчитывалось и женщин. Карадейл, с которой Дорнан познакомился уже давно, была отнюдь не исключением из общего правила. Несколько ее теток, сестер и кузин дрались наравне с мужчинами, несмотря на то, что многие, уже выйдя замуж, не носили родовое имя. Владения Дома Джинес, вероятно, сейчас совершенно опустели.