эльф делать нечто такое, да еще на ее собственной, родной земле?
— Я требую… — начала было Ночная тень, но, увидев выражение лица Тиффани, сказала: — Надеюсь…
Деревенская девочка! Тиффани с удовольствием отметила, что волшебство начало таять. Но она все равно сложила руки на груди и грозно посмотрела на эльфа:
— Я тебе помогла, но я очень занята, помогая другим людям… тем, кто жил бы куда лучше, если бы вас не было. — Она прищурила глаза. — Особенно, если бы твой народ не строил козни, портя пиво. Да-да, я знаю об этом, эльф, и еще я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь вернуть свое королевство, не так ли, Ночная тень?
Со стороны собравшихся фиглов раздался недовольный ропот, и Великучий Ян с надеждой спросил:
— Могёт мы бы вбросили редиску тудыть взад, мисси?
— Айе, — согласился Роб, — избамвися от вреднюги.
— Что ж, Роб, — ответила Тиффани, — мне жаль говорить, но многие считают вредителями фиглов.
Великучий Ян помолчал, потом медленно произнес:
— Ла-а-ды. Мабуть, знашь, мы вреднюги, но ни единой бедной малюхе фиглы не страшны. — И гордо встал во весь свой семидюймовый рост и навис над эльфом. Великучий Ян не зря так прозывался. Он был самым высоким среди фиглов, с покрытым шрамами лбом, что довольно типично для людей выше среднего роста, которые считают дверные косяки своего рода вызовом себе.
Тиффани не обратила на это никакого внимания, и снова повернулась к Ночной тени.
— Так я права? Ты хочешь вернуться в Страну Фей? Что скажешь?
На остром маленьком личике эльфа промелькнула лукавая улыбка:
— Мы похожи на пчел. Вся власть принадлежит королеве… пока она не постареет, и не найдется молодая королева, которая ее убьет и завладеет ульем. — Внезапно эльф злобно прошипел: — Цветок гороха! Он не верит, что мир изменился. Это он оторвал меня от моего народа. Но у него хватило бы сил, — на губах эльфа появилась презрительная усмешка: — чтобы испортить пиво. А когда-то мы уничтожали целые миры…
— Я могу помочь тебе справиться с нашим приятелем Цветком гороха, — медленно произнесла Тиффани: — Я помогу тебе снова стать Королевой эльфов, если ты выпроводишь всех эльфов домой и заставишь их остаться там. Но если ты и твой народ снова явитесь сюда, чтобы поработить людей, тогда, что ж, ты думаешь, что видела меня в гневе? Вот тогда ты узнаешь истинный смысл этого слова.
При этих словах все вокруг нее вспыхнуло огнем. Тиффани помнила, как раньше сражалась с Королевой эльфов. Земля под волной. Знала, откуда она появилась, и куда стремится. И ее никто не сумеет обвести вокруг пальца. Зная это, было не важно сколько людей мечтало пригласить в этот мир эльфов — она будет здесь, не смыкая глаз, на чеку.
— Если ты нарушишь свою клятву, то последнее, что ты увидишь, будут Гром и Молния, — пообещала Тиффани. — Гром и Молния в твоей голове, и умрешь, пораженная ударом грома. Таково мое обещание, эльф.
Судя по испугу на маленьком лице Ночной тени, Тиффани увидела, что понимание достигнуто.
Следующим утром она принесла эльфу немного овсянки.
Взяв тарелку, эльф поднял голову и посмотрел на Тиффани:
— Вчера ты могла меня убить… Я бы себя точно убила. Почему ты этого не сделала? Ты знаешь, что я эльф, и мы беспощадны.
— Верно. Но мы — люди, мы сострадательны. И еще знай, что я ведьма, и у меня есть работа.
— Ты очень умна, Тиффани Болит, девочка, которую я чуть не убила на холме, когда явились зубастые и злые гром и молния, — Ночная тень выглядела озадаченной. — Но кто я сейчас, как не несчастная изгнанница? У меня нет друзей, кроме тебя, одной-единственной девочки, принявшей меня без единой на то причины.
— У меня была причина, — ответила Тиффани. — Я — ведьма, и я решила, почему бы нет. — Она присела на маслобойку: — Тебе нужно понять, эльфов считают злопамятными, бессердечными, злобными, ненадежными, эгоистичными, недостойными и нежелательными недоразумениями — и это еще слабо сказано. Я слышала о вас мнение куда хуже, особенно от тех, чьих детей вы забирали. Но ничто не вечно — наш мир, наше железо, твой трон, твое очарование. Ты знаешь, что в Анк-Морпорке гоблины получили работу и считаются ценными членами общества?
— Что? Гоблины? Ведь вы люди ненавидите гоблинов! Они воняют! Я решила, что пленник врет!
— Что ж, быть может они и попахивают, однако давшие им работу хозяева пахнут не сильно меньше, поскольку это запах денег, — ответила Тиффани. — А гоблин, который умеет чинить локомотив, может пахнуть как ему вздумается. А что вы, эльфы, можете нам предложить? Вы просто… превратились в сказки. Опоздали на поезд. От вас остались лишь беспорядок и глупые шутки.
— Я могла бы убить тебя силой мысли, — с глупым видом ответила Ночная тень.
— Да что, ты, — ответила Тиффани, останавливая рукой фиглов, каждый из которых хотел первым нанести удар. — Надеюсь, ты не попробуешь этого сделать. Потому что это будет последней каплей. — Она посмотрела на маленькое расстроенное лицо эльфа, оказался окружен непонятным ему миром. — Ох, ну не плачь. Тот, кто правил эльфами… и кто хочет ими править снова, не смеет плакать.
— Королева и не смеет, а я жалкое подобие королевы, потерявшейся в дикой стране.
— Вовсе нет. Ты на сеновале. Скажи-ка, а тебе знакомо понятие «физический труд»?
Ночная тень выглядела озадаченной:
— Нет. Что это такое?
— Это значит зарабатывать себе на жизнь трудом. Например, как ты справляешься с лопатой?
— Не знаю. А что такое лопата?
— Ох, дорогуша. Послушай-ка, ты можешь оставаться здесь, пока тебе не станет лучше, но тебе придется серьезно потрудиться. Придется попробовать.
Рядом с ней о землю грохнулся сапог. Это был один из отцовских сапогов с дыркой на носке, и второй стремительно желал присоединиться к первому, чтобы не разделяться.
— Сам я, знашь, терпеть не можу боты, — заявил Двинутый Крошка Артур, — но ежель ты помнишь, меня взрастили сапожники, а они говорили мне об эльфах. Вы редиски, знашь, имеете к ентому талант.
Ночная тень с неприязнью повертела сапог в руках:
— А что это?
— Сапог, — ответила Тиффани.
— И ты його смогёшь почуяти понеже спины, ежель чо с ним устроишь, — проревел Великучий Ян.
Тиффани забрала у эльфа сапог и поставила его на пол.
— Ладно, обсудим позже. Благодарю за предложение, Двинутый Крошка Артур, и да, я знаю о той истории, но думаю, это всего лишь сказка.[43]
— А я сказывал тебе, не следоват верити всему, что наплели те старые башмачники.
Это был день старых простыней, стоптанных башмаков, уборки и штопки. «О, боже!» — подумала Тиффани, которой требовалось проведать малютку Тиффани, а так же проверить Бэки Пардон и Нэнси Напрямик, про которых мисс Тик высказала мнение, как о способных помощницах, если только она захочет взять себе на Мел ученицу. Но она не могла пригласить девушек, пока у нее на ферме живет Ночная тень, по крайней мере, пока она не даст на защиту каждой из них по ожерелью из железных конских подков. Это подождет…
Она весь день сновала между визитами и фермой. Последним она посетила мельника господина Голландца. Остались лишь несколько фиолетовых пятнышек на его коже, так что она оставила миссис Голландке горшочек свежего лосьона из Свадебного корня, прикусив язык, чтобы не пожелать чего-нибудь на прощание на отчетливое послание супруги пострадавшего: «Если бы ты была тут, то я бы не использовала не то растение».
Вернувшись, она обнаружила Ночную тень забившейся в угол амбара, следя беспощадными глазами за Ты, которая выгибала спину и шипела в ответ. Фиглы подзуживали кошку воплями: А-ту ее, котяра! Раздери редиску за всех Нак Мак Фиглов! — но веселье было прервано криком: — Кривенс! Парни, карга возвернулась!
Тиффани встала в дверях и принялась притопывать ногой, заставив Роба попятиться.
— Ох, нет, — принялся причитать фигл. — Только не топотание ножкой…
Тиффани сложила на груди руки.
— Ой, ну чо за тяжкие муки быти под ковами, — застонал Роб.
Тиффани улыбнулась.
Но у Ночной тени были к ней вопросы. Она видела приходивших на ферму людей, просивших о лекарствах, о советах или просто ради того, чтобы их выслушали или осмотрели ушибы.
— Почему ты помогаешь всем этим незнакомцам? — спросила она у Тиффани. — Ты не из их клана. Ты им ничем не обязана.
— Что ж. Хотя они незнакомцы, я просто считаю их людьми, — ответила Тиффани. — Всех. Просто надо помогать людям. Именно это мы и делаем.
— Каждый человек?
— Нет, — ответила Тиффани. — К сожалению, это верно. Но большинство людей помогут другим, просто потому, что, ну, потому что они люди. Так обычно бывает. Разве эльфы этого не понимают?
— Давай представим, что я пытаюсь понять, — ответила Ночная тень.
— И что ты уже выяснила? — улыбнувшись, спросила Тиффани.
— Ты кто-кто вроде служанки, — фыркнув, и поморщив симпатичный носик, ответила Ночная тень.
— Что ж, верно. Но это не имеет значения, потому что однажды мне кто-нибудь из них понадобится, и скорее всего они мне помогут. И получается. Всегда получается.
— Но у вас же есть войны. Я это точно знаю.
— Да, но не постоянно. И мы становимся лучше, а не хуже.
— Однако, ты сильна. Ты могла бы править миром.
— Правда? И зачем мне это нужно? Я — ведьма. Мне нравится быть ведьмой, и нравятся люди. В основном на каждого плохого человека приходится один хороший. Есть поговорка: «Все возвращается на круги своя», что означает — рано или поздно ты окажешься наверху, хотя бы ненадолго. Колесо поворачивается, и вот ты уже не наверху, но тебе приходится с этим мириться.
Она попыталась заглянуть в глаза Ночной тени, видя, что эльф размышляет, но с тем же успехом можно было заглядывать в колодец. Там не было никакого выражения.
— Я помню тьму, дождь, гром и молнии, — добавила она, — и что в этом было хорошего для тебя? Для эльфа, оказавшегося в луже?