Вдруг они заметили крохотный домик со слегка перекошенными оконцами. Изнутри было слышно как, наполнив животики материнским молоком, гугыкают во сне весело спеленованные по рукам и ногам младенцы.
Эльфы весело переглянулись и облизнулись в предвкушении. Младенцы!
С хищными взглядами охотников они прижались лицами к стеклу.
Потом в щель протиснулась рука и пощекотала одного из младенцев за подбородок. Девочка проснулась и счастливо уставилась на склонившееся над ней прекрасное создание, распространявшее по темной комнате свое яркое очарование. Ее крохотные пальчики потянулись к красивым перьям…
Когда Тиффани направилась спать, ее счастье продлилось не дольше мига и в ее голове раздалось внезапное позвякивание, и тут же ее внутренний взгляд увидел малышку Тиффани Робинсон — ту самую, на ком она использовала следящее заклинание, и на которую за неделю у нее не нашлось времени.
Но тревога случилась не просто из-за родительского пренебрежения со стороны родителей малышки Тиффани.
Ее забрали эльфы!
Метла Тиффани летела недостаточно быстро. Когда она выследила забавляющихся с ребенком эльфов, то, что творилось у нее внутри нельзя было назвать гневом. Это было нечто хуже, и едва Тиффани соскочила на землю, она позволила этому чувству вспыхнуть и… отпустила его на волю.
Эльфы было рассмеялись, но она подожгла их и смотрела, как они горят. Тиффани трясло от столь сильной ярости, что она угрожала поглотить ее целиком. Если бы этой ночью ей повстречались другие эльфы, трупов бы прибавилось.
В ужасе от свершенного Тиффани пришлось взять себя в руки. «Только перешедшая на темную сторону ведьма решится на убийство», — мысленно накричала она на себя.
И тут же другой голос возразил: «Но это же просто эльфы. И они охотятся за детьми».
Первый голос исподтишка добавил: «Ночная тень тоже просто эльф…»
Если ведьма начинает думать о ком угодно «это же просто…», то это будет первым шагом по хорошо протоптанной дорожке к, гм, отравленным яблочкам, веретенам и узкой печке… а также к боли, страху, ужасу и тьме.
Но все уже случилось. А так как ведьма должна быть практичной, Тиффани укутала малышку в свой платок и медленно полетела к домику Робинсонов… на самом деле этой хижине лучше подходило название «лачуга». На ее стук дверь открыл молодой господин Робинсон. Он выглядел удивленным, еще сильнее он удивился, когда Тиффани передала ему на руки укутанную в шаль его собственную дочь.
Она вошла следом и встала напротив его жены, размышляя: «Да, они молоды, это верно. Но это не повод вести себя глупо. Оставить окно открытым в это время года? Ведь всем известно об эльфах…»
«Не ходи, — говорила мне мать, -
в лесок с эльфами играть…»
— Что ж, — произнесла Милли. — Я проверила мальчиков. С ними все в порядке. — Когда Тиффани протянула ей ребенка, она покраснела, и Тиффани это заметила.
— Знаешь, что я тебе скажу, Милли. У твоей дочки великое будущее. Я ведьма, так что знаю наверняка. Раз ты доверила мне дать ей имя, я позабочусь о том, чтобы у нее было все, что ей нужно… и кстати, я говорю о твоей дочери. В какой-то степени она и моя тоже. Твои мальчуганы сами о себе позаботятся. И еще — не оставляй окна на ночь открытыми! Всегда кто-нибудь следит. И ты это знаешь! Береги ее.
Последнюю часть Тиффани почти выкрикнула. Эта семья нуждалась в частых подзатыльниках, и она об этом позаботится. Да-да. А если они будут пренебрегать своими обязанностями, то, ух! — будут последствия. Возможно не очень серьезные, только чтобы добавить им понимания.
А сейчас ей следует поговорить с другой ведьмой.
Забирая из спальни теплый плащ, Тиффани заметила на полке сияние короны пастуха, и, повинуясь внезапному порыву, сунула ее в карман. Ощупывая выступающие гребни, она сжала странный предмет в руке, чувствуя твердость кремня и прилив сил, и ее сердце напомнило ей кто она. «Мне нужно носить с собой кусочек Мела, — поняла Тиффани: — Моя земля придает мне сил, дает поддержку. Она напоминает мне, кто я. Я не убийца. Я — Тиффани Боллит, ведьма Мела. И мне нужна моя земля».
Рассекая холодный воздух под взглядами сов она по ночному небу долетела до Ланрка.
К домику Нянюшки Ягг она подлетела уже на рассвете. Нянюшка уже проснулась, а может еще не ложилась, поскольку провела ночь у смертного одра. Открыв дверь и увидев лицо Тиффани, она слегка побледнела.
— Эльфы? — мрачно поинтересовалась она. — Маграт мне уже рассказала. У вас на Мелу беспорядки?
Тиффани кивнула. Все спокойствие как рукой сняло, и вместо слов потекли слезы. И она рассказала о происшествии на кухне Нянюшки Ягг за такой необходимой чашкой чая.
Наконец, она добралась до момента, про который было трудно рассказывать. Все что она сумела, это сказать:
— Эльфы. С малюткой Тиффани. Они собирались… — она слегка всхлипнула, но потом, взглянув в отчаянии на Нянюшку Ягг, добавила, заревев: — Я убила трех.
— Хорошо, — сказала та. — Молодец. И не мучай себя, Тифф. Раз они хотели навредить малютке, то что тебе оставалось делать? Тебе же… это не понравилось? — осторожно поинтересовалась она, прищурив глаза.
— Разумеется нет! — выпалила Тиффани. — Но Нянюшка… я просто… сделала это почти не раздумывая.
— Что ж. Если эльфы не перестанут, возможно скоро тебе придется сделать это снова, — оживленно ответила Нянюшка. — Мы ведьмы, Тиффани. Сила дана нам не с проста. Но мы должны следить, чтобы у всего была причина. Если к нам являются эльфы и вредят детишкам, то, поверь мне, это веская причина. — Она помолчала. — Если люди совершают дурные поступки, то нечего удивляться, что с ними случаются дурные вещи. И знаешь, многие это понимают. Помню, Эсме как-то мне сказала, что наведывалась в какую-то деревушку… в Шпаклевку, Циклевку или что-то вроде того… там они пытались вздернуть кого-то за убийство двоих детишек, и она говорила, что он знал, что заслужил это. Очевидно он сказал, что сделал это по наущению алкоголя и закончил петлей. — Она осторожно села, позволив Грибо запрыгнуть на свое пухлое колено. — Такова правда жизни, Тифф. Жизнь и смерть. И тебе это известно. — Она почесала драчуна. Кто-нибудь с плохим зрением мог бы назвать это «ушами». — Но с ребенком все в порядке?
— Да. Я вернула ее родителям. Только вот они… не способны… не могут… нормально за ней присматривать.
— Некоторые просто не в состоянии разглядеть правду, даже когда ткнешь в нее пальцем. Основная проблема с эльфами в том, что они возвращаются. — Нянюшка тяжело вздохнула. — Люди, Тифф, рассказывают о них сказки. И придают им забавный оттенок… словно обаяние не улетучивается после их исчезновения и оседает в людских головах, нашептывая, что эльфы не создают проблем. Всего лишь небольшой беспорядок. — Нянюшка поглубже устроилась в кресле, смахнув какой-то семейный пустячок со стоящего рядом столика. — Фиглы, — сказала она, — вот что такое небольшой беспорядок. А эльфы… эльфы другие. Помнишь, Тифф, как Лукавец проникал в людские умы? Как он заставлял людей совершать разные… отвратительные поступки?
Тиффани кивнула. Пока ее взгляд был прикован к безделушке на полу, мозг прокручивал ужасные картины. Это был подарок от одной из невесток, сувенир из Шеботана, а Нянюшка даже не заметила, что смахнула его на пол. Нянюшка! Которая хранит каждую безделушку, подаренную родственниками. И которая всегда замечает, если что-то сломалось.
— Не важно, что эльфы могут, Тифф, — продолжила Нянюшка, — Ничто на свете им не нравится больше, чем видеть страдания и ужас, и ничто не веселит их сильнее. В добавок им нравится воровать младенцев. Остановив их, ты поступила верно. И они скоро вернутся.
— Что ж, им снова придется умереть, — спокойно ответила Тиффани.
— Если ты окажешься рядом… — осторожно произнесла Нянюшка.
— Что еще мне остается? — мрачно ответила Тиффани. — Мы не можем быть повсюду.
— Что ж, — сказала Нянюшка. — Мы уже сражались с ними прежде. Не спорю, это было сложно, но мы справимся. А этот твой эльф не может помочь?
— Ночная тень? Судя по всему, сейчас они не станут ее слушать. Они изгнанница.
Нянюшка что-то несколько мгновений обдумывала, а потом, видимо, пришла к какому-то решению:
— Есть кое-кто, к кому они могут прислушаться… или во всяком случае, кого они привыкли слушать. Вот бы его заинтересовать. — И она оценивающе посмотрела на Тиффани. — Он не любит, когда его отвлекают. Правда я один раз навещала его раньше. С одним приятелем, — ее глаза подернулись дымкой воспоминаний:[45] — и, полагаю, с Эсми он тоже перекинулся парой слов. В общем, он любит женщин. И симпатичные молодые особы вроде тебя могут как раз быть в его вкусе.
Тиффани ощетинилась:
— Нянюшка, неужели ты предлагаешь мне…
— Боги! Нет! Ничего подобного. Просто будь немного… настойчивее. Ты ведь умеешь настаивать на своем, не так ли, Тифф?
— Я могу быть настойчивой, — с некоторым облегчением ответила Тиффани. — А кого ты имеешь в виду?
О Великане Тиффани была наслышана, в основном от самой Нянюшки: этот курган был входом в жилище Короля эльфов. Когда эльфы озорничали в прошлый раз, Нянюшка входила внутрь и встречалась с Королем.
Ученые сказали бы, что Король живет в кургане с незапамятных времен, когда люди еще не носили штанов, а богов было не так много, поэтому Король в каком-то смысле тоже был божеством… богом жизни и смерти, и еще по мнению Тиффани, богом грязи и лохмотьев. Кстати, мужчины иногда отправлялись сплясать на кургане, нацепив на голову рога и — обычно — с бутылкой крепкого напитка. Неудивительно, что им трудно уговорить молоденьких женщин отправиться туда вместе с ними.
На склоне кургана было три очень приметных холма, которые не могла пропустить ни одна пасущая овец или коров деревенская девушка, а у впервые пролетающих над ними молоденьких ведьмочек, они неизменно вызывали хихиканье.