щение может случится и с эльфом.
— Когда я верну свое королевство… — начала Ночная тень.
— Остановимся на этом, — прервала ее Тиффани. — Зачем оно тебе? Какая тебе в нем польза? Подумай над моими словами, раз я тот, кто за тобой присматривает и единственный, кого ты могла бы назвать «другом». — Она очень серьезно посмотрела на эльфа. — Я говорила тебе, что я… мы будем счастливы, если ты снова станешь Королевой фей, но лишь после того, как чему-то здесь научишься. Будешь готова жить в мире и согласии, и научить других эльфов, что мир изменился, и здесь им не место.
В ее голосе прозвучала надежда на то, что человек и эльф смогут изменить историю человечества и эльфов.
Принцессе вовсе не обязательно быть голубоглазой блондинкой и носить маленькие туфли не по возрасту.
Люди могут доверять ведьмам и не всякую живущую в лесу старушку, чье единственное преступление — отсутствие зубов и разговоры с самой-собой — стоит бояться.
И быть может эльфы научаться состраданию и обретут человечность…
— Если ты чему-то научишься, — тихо добавила она, — то сумеешь создать другое королевство.
Глава 16Господин Объезд
Старички из деревень в округе домика Матушки Ветровоск быстро полюбили Джоффри. Они, конечно уважали и Нянюшку Ягг и Тиффани, но Джоффри по-настоящему полюбили.
Порой они над ним посмеивались — еще бы! — он ведь влез в женское дело, но когда он получил собственную метлу, пронесся над ними с сидящим козлом позади вместо тележки и скрылся за горизонтом… они потеряли дар речи.
Даже будучи сильно занятым у него всегда находилась минутка, чтобы остановиться поболтать, и в каждой лачуге находились похлебка для него и кусочек печенья для Мефистофеля. Старички были просто без ума от козла, но побаивались после того, как один умник решил напоить козла элем, чтобы посмотреть, что получится. К их изумлению Мефестофель принялся танцевать словно балерина, а потом лягнул молодое деревце, да с такой силой, что расщепил ствол пополам.
— Совсем как те парни, что делают муши, — заявил Вонючка Джимми.
— Ты все напутал, — ответил Вкус Дрожачкин. — Разве муши кто-нибудь ест? Даже … заграницей.
— Наверное ты имел в виду «Раз-дам-под-дых, а-ты-с-копыт-брык», — сказал капитан Миротворец. — Такой стиль борьбы.
— Вот именно! — кивнул Вонючка Джимми. — На рынке в Огрызке был один тип, который это умеет.
— В Огрызке полно всяких типов, которые делают всякое, — с содроганием добавил Вкус Дрожачкин. — Огрызок вообще… странное местечко.[51]
Они посидели и минутку поразмышляли об Огрызке. Если хорошенько поискать, на рынке в Огрызке можно найти все, что угодно. Был такой случай, что один персонаж там продал собственную жену. Так что фраза «тащи и покупай»[52] там понималась буквально. Тот человек ушел домой с подержанной тачкой и с чувством, что заключил отличную сделку. Потом все посмотрели на растерзанный саженец и дружно согласились, что Мефистофель впечатляющий козел, но его диету лучше оставить в покое.
А впечатляющий козел тем временем стоически проел себе дорогу в высокой траве вокруг забора и как ни в чем ни бывало потрусил к Джоффри.
В это самое милое утро Джоффри был у господина Объезда по прозвищу Весельчак. Тиффани уже несколько недель лечила довольно болезненную шишку у него на пальце ноги, которая успешно сопротивлялась ее усилиям. Она уже было решила нарушить собственное правило и использовать на непокорной болячке магию, как Джоффри решил в отсутствие Тиффани наведаться к господину Объезду. Он застал его у задней двери дома на пути к старому амбару. Вместо того, чтобы юркнуть обратно в дом, как было бы при виде Тиффани, старичок приветливо помахал Джоффри и поманил его за собой в покосившийся амбар. Кроме того, что Джоффри заметил, что тот с трудом ковыляет в своих старых армейских башмаках, он углядел еще кое-что очень неправильное.
— Черт меня дери! — воскликнул господин Объезд, когда Джоффри выдрал торчащий сапожный гвоздь из его левого ботинка. — Если б я знал в чем дело, я бы сам расправился с мерзавцем! — И он с умилением посмотрел на молодого человека: — Бл’годарю, вьюнош.
Старый господин Объезд уже так давно жил один, что никто не помнил, что было иначе. Он всегда был скрупулезно одет и даже по городским меркам считался «щёголем». Помимо его рабочей одежды, которая регулярно стиралась, но вечно забрызгана маслом и краской, он всегда сверкал как свежевымытое стекло. Точно таким же был его дом. В гостиной, которая содержалась в безупречном порядке, на стене висела картина, на которой были изображены люди в старомодной одежде. Джоффри решил, что это был портрет родителей господина Объезда, хотя тот никогда о них не упоминал. Старик нравился Джоффри, и хотя был весьма замкнутым, с Джоффри он был приветлив.
Сарай, который господин Объезд пристроил сбоку от амбара тоже находился в безупречном порядке. На каждой полочке были аккуратно расставлены подписанные старые жестянки из-под табака и банки. Все инструменты были развешены на стене, четко по размеру и порядку. Они сияли чистотой и были остро наточены. Господин Объезд никогда не пускал Тиффани куда-то кроме гостиной, а Джоффри удостоился приглашения на чай с печеньем в сарайчике у амбара.
Каждый увиденный Джоффри сарай был индивидуален, и отражал внутренний мир хозяина без наслоений женского влияния. Некоторые были погружены в полный хаос с наваленными кучами барахла и разбросанными незаконченными поделками. Другие — вроде сарайчика капитана Миротворца, в котором хоть и находились разные холсты, кисти и краски — были олицетворением порядка.
Но ни в одном не было такого порядка, как у господина Объезда. Джоффри также заметил отсутствие кое-чего у господина Объезда. В каждом навещенном сарае, на верстаке находился какой-нибудь незаконченный предмет: недоделанный скворечник, разобранная тачка без колес, но с новыми ручками и так далее. Но у господина Объезда в сарае не было ничего подобного. И он увильнул от ответа на прямой вопрос, над чем он работает.
— Что вы задумали, господин Объезд? — спросил Джоффри. — Вы создаете впечатление человека с идеями, и насколько я вас знаю, они довольно коварны.
Его собеседник откашлялся.
— Видишь ли, вьюнош, я строю одну машину. Мне нет дел до всяких скворечников, вешалок для пивных кружек и прочей ерунды. А машина… — он помолчал, а потом с опаской посмотрел на Джоффри. — Думаю, она могла быть полезна обществу для решения всяких проблем.
Джоффри сидел тихо, ожидая, пока старичок допьет чай и придет к умозаключению. Наконец господин Объезд отставил чашку и поднялся, отряхивая крошки. Он смел их специальной щеточкой в небольшой специальный совочек, потом вымыл чашки, обтер и аккуратно расставил на полке. Наконец он повернулся к двери и открыл ее со словами:
— Не желаешь ли взглянуть, вьюнош?
Пока Джоффри в Ланкре гонял чаи с господином Объездом, на Мелу баронесса Летиция угощала чаем неожиданно прибывшую на помеле королеву Ланкра Маграт. А чтобы никто не мог усомниться, что это совершенно официальный визит, на помеле был помещен королевский вензель: два медведя на черно-золотом поле. Она прилетела с букетом роз в руках, заставив Летицию и всех слуг замка сбиться с ног, подметая и убирая паутину. Часть даже запуталась у Летиции в волосах.
Маграт только посмеялась над испугом Летиции со словами:
— Я тут не в качестве королевы, родная. Я тут в качестве ведьмы. Я всегда ею была и навсегда останусь. Так что давай без помпы… ты сама знаешь, как это бывает. Этого просто от тебя ждут. Чуточку пыли тут и там — это ерунда. Я сама вынуждена признать, что некоторые закоулки моего замка тонут в пыли. И как это бывает, ты тоже знаешь.
Летиция кивнула в ответ. Ей действительно было отлично известно, как это бывает. Что до помпы… она даже представить не могла, насколько древний водопровод в замке. Допотопные нужники начинали журчать в самый неподходящий момент, на что Роланд заявил, что если у него будет свободное время, то из журчания, бульканья и позвякивания во время утренних визитов создаст оркестр.
Однако, Летиция раздала указания и теперь обе дамы сидели бок о бок, вдыхая торфяной чад из камина. Здесь всегда и вечно было холодно, даже в летнее время, именно поэтому камин был таким огромным и пожирал по нескольку деревьев за раз. Кухарки поспешно притащили поднос с чаем и небольшими закусками, и, конечно же, с бутербродов были срезаны корочки, чтобы придать им более опрятный вид для поедания знатными особами. Маграт вздохнула. Она понадеялась, что Летиция хотя бы прикажет отдать корки птицам.
Также перед ними стояла тарелка с довольно кособокими кексами.[53]
— Я сама их испекла. Вчера, — гордо провозгласила Летиция. — По рецепту из новой книжки Нянюшки Ягг: «Невинные Пампушки, от которых раздашься в нужных местах», — она чуть покраснела, и невольно поднесла руку к лифу. Когда всем раздавали округлости в этом месте, Летиция оказалась в конце списка.
Маграт довольно осторожно отщипнула кекс. Некоторые из рецептов Нянюшки Ягг содержали весьма… необычные ингредиенты, а у нее уже было три ребенка. Она откусила кусочек, и дамы по обычаю перешли к привычным расшаркиваниям. Маграт полюбовалась акварелью Летиции, на которой был изображен великан с мелового холма. Особенно детально была прорисована «бесштанная» его часть. Нянюшка Ягг определенно бы одобрила, решила Маграт.
Потом они перешли к делам.
— Что ж, думаю тебе не нужно рассказывать, Летиция, но у нас в Ланкре полным-полно эльфов. С этим нужно что-то делать.
— Боже мой! Я с огромным огорчением должна сказать, что Роланд собирается написать госпоже Болит о возмутительных эльфийских набегах и спросить ее что она намеревается предпринять. У нас уже много жалоб, и сейчас он как раз на объезде обозревает нанесенный ущерб, — Летиция вздохнула. Она прекрасно понимала, что оценка ущерба состоит не только в фразах: «Ай, ай, ай», и «Да, сколько это может продолжаться?» Нужно было предпринять и что-то еще, чтобы арендаторы почувствовали, что кто-то что-то предпринимает. И супруга убедила Роланда, что он не только должен д