Земля содрогалась, сотрясалась подобно раненому зверю на привязи, желающему освободиться. А венец пастуха на ее груди сиял словно живое существо.
Венец пастуха, а не корона какого-нибудь короля.
Венец для того, кто знает свои корни.
Венец для одинокой молнии, прорезающей ночное небо в поисках заблудившегося ягненка.
Венец пастуха, который охраняет стадо от хищных тварей.
Венец пастуха, которому служат лучшие на свете овчарки, о которых только можно мечтать.
Венец пастуха.
И Тиффани услышала это снова: «Тиффани Болит — лучшая среди всех пастухов, потому что ставит нужды других превыше личных…»
Король пастухов.
Нет… королева.
Она почувствовала, что должна извиниться перед короной. Извиниться за то, что эти эльфы пробрались в ее мир, и угрожают ее земле, поэтому она прошептала: «Я, Тиффани Болит, и мои кости часть Мела. Пусть Мел очистится!»
И мир изменился.
В Анк-Морпорке самая умная машина на свете Гекс выдал Думмингу Тупсу свои рассчеты, и тот увидел подчеркнутый дважды ответ…
Молитвенное колесо в монастыре монахов времени принялось вращаться, и монахи склонились в почтении…
Маленький мальчик, странствующий по свету со своей матерью, взял ее за руку со словами:
— Мамочка, самое большое зло ушло… — в ручке он держал деревянную модель поезда, а на плече нес крохотную сумку с инструментами. «Наверное, — подумала его мать, — в новом мире, став взрослым, он станет инженером».
В стране Фей внезапно раздался «Чпок!», словно связь, существовавшая между двумя мирами, вдруг лопнула…
Но бой не стихал… тяжело остановить фиглов, когда они влезли в драку. Тиффани шла мимо сражающихся словно во сне. Эльфы пытались сбежать, но земля словно удерживала их на месте. Тиффани прошептала: «Я прошу Мел доставить мне Короля эльфов!»
Тяжелая пляска земли изменила характер.
Поднялся столб пыли, и внезапно появился Король эльфов — волосатый, безошибочно рогатый, и вонючий. Ох, ну это был и запах! Он жил собственной жизнью. «Но, — подумала Тиффани, — это мужской запах жизни».
Огромное тело наклонилось над ней:
— А вот сейчас, мисс Тиффани, не могу сказать: «Со свиданьицем!» — сказал Король. — Но должен признать, вы… меня удивили. Вам уже удавалось это в прошлом, — улыбнулся он. — Какой приятный подарок вы мне оставили. Как там вы называете то место? Сарайчик? — в его голосе прозвучало, как он заинтригован.
— Это такое место… для разных интересов. Там можно найти любое будущее, — объяснила Тиффани. — Место, которое могут помнить те, кто живет очень долго.
— У меня много воспоминаний, — ответил Король. — Но я не предполагал, что у вас есть сила предложить мне что-то новое для развлечения, что-то интересненькое. Немногие в этом, да и в других мирах способны на подобное.
«Что ж, — подумала Тиффани, — вот и Король эльфов увидел во мне не только девушку». Сейчас он относится ко мне с уважением. Но и он заслужил ответного уважения, поэтому она поклонилась ему — совсем немного. Чуть-чуть.
— Прошу прощения за сорвиголов из моего королевства, — неторопливо продолжил он протяжно и очаровательно. — Мне кажется, они весьма назойливы. И вы, похоже, того же мнения. — Он посмотрел на дрожащего Цветок гороха, и тело Ночной тени. — А ты, эльф! Ты посмел убить мою королеву! Мою жену, Ночную тень, просто так, — рыкнул он. И, выпрямившись, Король ударил Цветок гороха один раз, и сразу насмерть — оставив валяться его труп. И такое беззаботное и привычное применение насилия с его стороны, несмотря на все, что она знала об эльфах, глубоко потрясло Тиффани. — Прошу прощения за свой поступок, — продолжил он, — но они иначе не понимают. Вселенная меняется. Она изменилась, и нам, эльфам, придется приспосабливаться или уходить. У вас здесь хороший мир, госпожа Тиффани, — он поежился, — какая жалость, что в нем есть железо. Но, возможно, вселенная вновь изменится, госпожа Тиффани, и мы встретимся снова, в другое время и при более приятных обстоятельствах.
— Да. Все может быть, — сказала Тиффани, и добавила твердым голосом: — А теперь, покиньте мою землю. — В воздухе раздался пронзительный свист, которому следовал скрежет утреннего поезда, отправляющегося со станции в Двурубахах. — Слышите, ваше величество? Это утренний пять-двадцать пять на Ланкр. Это наше будущее, милорд. Оживший метал, так сказать.
— Эти механизмы очень интересны. В моем сарайчике есть разные инструменты, и я размышляю, нельзя ли… построить эти «поезда», не используя железо, — мечтательно произнес Король. — Я существо волшебное, так что то, что я пожелаю должно исполняться.
— Вряд ли получится, — ответила Тиффани. — Железная дорога не для вас.
Когда он исчез, ей показалось, что у него был задумчивый вид.
Когда последний прихрамывающий эльф улизнул в родной мир, Тиффани повернулась к Робу Всякограбу и тихо сказала:
— Роб, давайте похороним леди Ночную тень там, где она умерла. Я отмечу это место пирамидкой из камней. Мы будем помнить этот день. И будем помнить ее. — И тихо добавила в основном для себя: — Мы должны помнить.
Глава 19Мир
Когда утро превратилось в день фиглы начали собирать праздничный пир, на котором обычно конечно же выпивали, ели, еще больше выпивали и врали о подвигах, которые чаще всего были гораздо больше самих рассказчиков.
— Ну чо, мисс, аль мы внове не спобедили? — спросил Роб Всякограб Тиффани. — Айда с нами в логовище! Джинни захотит глянуть на твое светлое личико.
Поэтому Тиффани протиснулась внутрь кургана, внутреннее пространство которого с тех пор, как она была здесь в прошлый раз кажется снова увеличилось. Огромная пещера была переполнена прыгающими фигурками и взметающимися килтами танцующих фиглов — они очень любили танцы, и топот их ботинок был сродни вызову стихии и грозил вызвать землетрясение. Еще бы — ведь каждый фигл должен был дать знать другому, как здорово он наподдал эльфам.
Все до единого юные фиглы хотели поведать Тиффани — карге их холмов — о том, какими они были храбрыми. Когда они окружили ее со всех сторон, Тиффани спросила, как их зовут.
— Мал Каллум, мисс, — ответил чуть застенчиво один.
— Очень рада знакомству, — ответила Тиффани.
— Ага, мисс, а енто мой брат, Каллум.
— Как, вас двое? Разве это не вызывает путанницы?
— Ой, да нет. Я ж ведаю, хто я есть, и он — тож, а промеж и остатние братцы Каллумы тож.
— И как, тебе понравилось сражение?
— О, да! Крепко мы им насували. Верзилы, знашь, дюже легкая мишеня. Об него можно спользовать все, что годно — дубины, копия апрежь топоры, и конешна ножищи. Стоит трем из нас приземлити енту брюкву — тут-то боты и сгодятся.
Тем временем старички бодро маршировали по долине.
Они затянули новую песню, которая начиналась с таких слов:
— Эх-ма! Эх-ма! По душе нам война!
И с каждым куплетом, и с каждым шагом они чувствовали себя сильнее, и их спины выпрямлялись.
Эх-ма! Эх-ма! По душе нам война!
Не под-вели, не под-вели, ко-ро-ля!
Мы отби… мы отби… мы отби-ли врага,
Чтоб не лез, чтоб не лез, к нам не лез никогда!
И те, у кого были жены, по прибытии расцеловали своих жен, а те в ответ со всей страстью своих мужей — впервые за долгие годы — а потом все отправились в бар, чтобы обменяться с друзьями новостями.
Вскарабкавшись на столбовой камень с весело плещущей пинтой в руке, капитан Миротворец объявил:
— Жители Ланкра! Наша доблестная, хоть и прискорбно престарелая кучка храбрецов доблестно отбила нападение ужасных эльфов. Кто-то считал нас стариков бесполезными, но мы не такие. Мы многое повидали. Мы и сами считали себя старыми, но сегодня мы поняли, что мы все еще молоды!
И по кругу снова стали наливать. И снова, и снова. И каждый желал встать с тостом, чтобы выпить за здоровье ветеранов, пока способных стоять совсем не осталось. Но это все равно не ослабило энтузиазма: «Не выпить ли нам еще по рюмашке?»
Когда луна возвестила пришествие следующей ночи помело Джоффри снова поднялось в воздух.
— Я до сих пор не понимаю, как тебе это удается?! — крикнула ему Тиффани.
— Без малейшего понятия! А другим? — ответил он. — Давай спросим у других.
И в самом деле начали прилетать другие ведьмы во главе с Нянюшкой Ягг и Маграт. Пришло время заглянуть в будущее, в котором больше не было эльфов. А настоящее, что ж, настоящее было наполнено ведовскими разговорами и сплетнями о двух случившихся битвах.
Роб Всякограб для ориентира развел костер, и Тиффани следила, как кружат подлетающие ведьмы, высматривая местечко для приземления и садятся одна за другой. Никто из них не стал оставлять помело свободно парить над землей, хотя, кажется такой фокус получался только у Джоффри.
— Интересно, не попытаются ли они снова к нам прошмыгнуть, — спустя какое-то время сказала Нянюшка Ягг. — Нельзя полностью доверять Старому рогачу. Готова поклясться, Тифф, он пытался тебя очаровать.
— Знаю, но я не очаровалась, — ответила она. — Особенно с тех пор, как погиб единственный эльф, пытавшийся стать лучше. Мы отметили ее могилу, Нянюшка. И если они попытаются вернуться, мы будем готовы. Мы можем окружить камни здесь на Мелу железом, как вы сделали в Ланкре. — Ее тон стал жестче: — Но теперь моя душа тоже стала железной. И вздумай они вернутся, им придется иметь дело с ней.
— Что ж, — сказала королева Маграт, — за последнее время мы так часто сбивали с них спесь, что скорее всего он сказал именно то, что думал. Не думаю, что они вернутся.
— Вот за это я с удовольствием выпью, — ответила Нянюшка Ягг.
Дамы, раз уж мы все собрались, — объявила Тиффани. — Я бы хотела поговорить с вами о Джоффри. Он был нам огромной подмогой, и насколько я знаю, вы все видели, как он помог превратить ветеранов в настоящее войско. Он не только умен и хитер, но и осторожен. Он умеет выслушать, и в нем есть магия.