— Что верно, то верно, — согласилась Нянюшка Ягг. — Джоффри всем нравится. Похоже он умеет понять всякого. Уж поверьте мне, даже старушки предпочитают обращаться именно к нему со своими жалобами, охами и ахами, и чем похуже. Он успокаивает людей. Вам это известно. Он сам само спокойствие, и оно остается даже, если он уходит. Он не просто вдохновляет людей. После того, как он уходит, они становятся лучше… словно жизнь вновь обретает для них смысл. Такие люди как Джоффри, делают мир лучше.
— Полностью с тобой согласна, — сказала миссис Ирвиг.
— Ты? Согласна со мной? — едва не онемела от удивления Нянюшка Ягг.
— Да, дорогая, это так.
«Наконец-то, — подумала Тиффани, — воцарился настоящий мир». И едва слышно произнесла: — Спасибо, Джоффри!
— Итак, мы собрались здесь, — громко продолжила она. — И я должна признаться, что не справляюсь с владением Матушки Ветровоск. И я не стану больше спать в ее постели, потому что я — не она.
Нянюшка Ягг улыбнулась:
— Я бы сильно удивилась, стань ты ею, Тифф. Ведь ты всегда была самостоятельной женщиной.
— Мои корни здесь, на Мелу, и Мел придает мне сил, — продолжила Тиффани. — И как когда-то было с Бабулей Болит, мои кости тоже станут частью этих холмов.
Среди ведьм послышалось шушуканье. К настоящему времени уже все были наслышаны о Бабуле Болит.
— У меня уже есть свои ботинки. И раз уж я не хочу спать в матушкиной постели, то не должна носить ее ботинки.
Нянюшка Ягг рассмеялась:
— Тогда в следующий раз, Тифф, я их заберу. Мне ботики Эсме отлично знакомы, и я знаю одну молоденькую ведьмочу, кому они будут в пору.
— И раз уж мы заговорили о молоденьких ведьмах, — добавила Тиффани. — Мисс Тик нашла для меня несколько одаренных девочек. Я бы хотела отправить их в горы подучиться. Мне здесь скоро понадобятся помощницы.
Ведьмы дружно закивали. Разумеется. Так уж издавна повелось, что молоденькие ведьмы должны жить со старшими, чтобы учиться у них основам мастерства.
Тиффани набрала в грудь воздух:
— А еще я предлагаю, чтобы Джоффри от моего лица стал присматривать за домиком и владением Матушки Ветровоск, — добавила она, глядя на Нянюшку Ягг, и та подмигнула ей в ответ.
Потом она перевела взгляд на миссис Ирвиг, и с удивлением обнаружила, что та согласно кивает:
— Он очень достойный молодой человек, и мы все время внимательно наблюдали за его работой. А раз уж мы живем во время железных дорог, то и мы должны менять свои обычаи. Да, я верю, что господину Джоффри можно доверить присмотр за владением Матушки… Тиффани в Ланкре. Он не ведьма, но он далеко не простой помощник. — Тиффани видела, как работает мысль в голове у миссис Ирвиг, и была уверена, что в следующий раз, увидев где-нибудь молодую ведьму, следует оглядеться повнимательнее, вдруг где-то поблизости окажется молодой человек.
— А как же его назвать, Тифф? — произнесла вслух Нянюшка Ягг. — Успокоитель? Может так и оставить?
Тут захотела сказать свое слово Маграт:
— Веренс слышал от стариков, что за его помощь полагается награда. И мне кажется, я знаю, чем его наградить…
Вот так и получилось, что несколько недель спустя лорд Вертун сильно удивился, увидев своего третьего сына гордо скачущим по длинному-предлинному проезду бок о бок с герольдом[68] под развевающимся на ветру стягом с королевским гербом Ланкра. Тот же герб был вышит по бокам на бархатной попоне Мефистофеля.
— Разрешите представить вам, посол Его королевского величества Джоффри Вертун, — протрубив несколько нот в рог, объявил герольд.
Матушка Джоффри была растрогана до слез, а его отец — на которого не действовала никакая магия спокойствия — внутренне вскипел от ярости, поскольку ему пришлось кланяться собственному сыну, которого он не хотел знать. Однако, против королевской власти не попрешь.
Кстати, это был вполне осмысленный деловой визит. После обычных в этом деле расшаркиваний, рукопожатий и преклонений колен, официальный королевский посол приступил к своим прямым обязанностям. Джоффри с улыбкой оглядел присутствующих и сказал:
— Отец, у меня потрясающие новости! Многие из сельских обитателей могут чувствовать себя обойденными из-за роста городов, но позвольте всех уверить, что проблема решаема. В последнее время произошли большие перемены, которые в основном связаны с… куриными бегами. Многие молодые люди в Анк-Морпорке… чьи родители способны простить им наличие некоторых собственных желаний, — и он со значением потрогал пальцем нос, подразумевая, что его отец поймет, кого именно он имеет в виду: — что для того чтобы уберечь своих кур вовсе не нужно тратить время на охоту за бедным старым лисом Рейнальдсом. — Он улыбнулся. — Они стали устраивать бега для кур, которые совершенно неуязвимы для лис. И вы отец, как знатный землевладелец, были выбраны одним из первых, кто сможет опробывать новое дело.
Его отец сильно удивился, а брат Хью воскликнул: «Ура!», совершенно непонятно почему, разве что кто-то должен был. Джоффри оглянулся на мать. Чаще всего она выглядела вечной смирившейся заложницей злой вселенной, которая постоянно наносит свой удар, но сейчас она стояла гордо с высоко поднятой головой.
— Гарольд, — с гордостью сказала она. — Посмотри, как преуспел наш сын, и сам король воздал ему почести и принял как друга. И не смотри на меня так, Гарольд, словно я говорящее дерево. Сегодня королева Ланкра пригласила меня приехать к ней с визитом, — с удовлетворением добавила она.
Мефистофель подверждающе заблеял, и стоило лорду Вертуну повернуться, чтобы уйти, как козел повернулся к нему задом и нацелил свои дьявольские задние копыта в нижнюю половину его лордства. Раздался раскатистый «пук», который почти — но не полностью — перекрыл звук падения человека лицом на землю.
— Какой полезно-агрессивный козел, — прошептал Джоффри Мак-Тавишу, который тоже пришел и стоял в сторонке.
Старый конюх огляделся по сторонам.
— Его даже твой отец не смеет тронуть, — подмигнув сказал он. — Особенно в такой красивой попоне на спине. — Он фыркнул. — Кстати, с ним что-то случилось. Пукает он куда хуже, чем раньше.
— Верно, — согласился Джоффри. — Зато он научился лазать по деревьям и пользоваться нужником. А еще считать. Какое странное существо — он способен превратить ночь в день. Вглядись как-нибудь в его глаза.
Мак-Тавиш посмотрел, но быстро отвел взгляд.
ЭпилогШепот по всему Мелу
Два дня спустя битвы с эльфами, Тиффани привела одну из отцовских лошадей на холмы у фермы. Был прекрасный осенний денек. Небо было великолепного бирюзового оттенка, в вышине перекрикивались ястребы, и открывался чудесный вид на окрестности до далеких гор Ланкре. Их вершины были покрыты снегом в любое время года.
Несмотря на любую погоду, в этом месте всегда было много овец. А в это время года подросшие ягнята пробовали свои копытца, носясь вокруг лениво жующих маток. Для знатоков очень знакомый пейзаж. Это было особое место и для овец и для фермеров. Здесь покоилась Бабуля Болит.
Из земли все еще торчали железные ободья колес ее фургончика, и старая пузатая печь с трубой, но земля, сама земля была священна. Всякий раз, когда Тиффани чувствовала тяжесть навалившегося мира, она приходила сюда, и здесь, где ветер не переставал дуть ни на секунду, она чувствовала, что ей любое дело по плечу.
С помощью крепкой веревки, привязанной к лошади, Тиффани вырвала вросшие ржавые колеса из земли. Потом она тщательно очистила их и густо смазала жиром. Роб Всякограб некоторое время наблюдал за ее действиями, а когда она снова отказалась от его помощи, ушел с озадаченным видом, бормоча что-то себе под нос про глупых гусынь и как бы он с ними поступил.
На следующий день Тиффани навестила старого господина Кирпича, местного плотника. Когда-то он смастерил для нее кукольный домик, сейчас она хотела домик побольше.
Он был рад ее видеть, но очень удивился, услышав ее просьбу.
— Господин Кирпич, я бы хотела, чтобы вы научили меня плотничать. Я хочу сама построить дом… точнее пастуший фургончик.
Плотник был добрым человеком и предложил помочь:
— Вы же ведьма, а я — плотник. Такой крохотный домик не займет у меня много времени. Ваша бабушка была так добра к моей семье, а вы помогли моей сестре Маргарет. Я с удовольствием сделаю такой фургончик.
Но Тиффанни была непреклонна.
— Это очень мило с вашей стороны, — сказала она, — но я все должна сделать своими руками. Он будет мой от крышы до земли, и я сама закачу его туда, откуда взлетают ласточки. И все равно останусь ведьмой, которая является по первому зову. Но жить я буду там. — «И по-своему, — мысленно добавила она. — Пока что… потому что никто не знает, что ему принесет будущее…» — и она сжала в кармане новое письмо от Престона.
Так Тиффани каждый вечер после трудовых будней потихоньку осваивала плотницкое ремесло. На это ей потребовалось несколько недель, но наконец рядом с могилкой Бабули Болит появился новенький фургончик.
К его деревянной дверце вели ровно три ступеньки, а над ней была прибита подкова и клок овечьей шерсти — знак настоящего пастуха. Под выгнутой крышей находилась крохотная комнатенка, в которой Тиффани пристроила кровать, небольшой буфет, пару полочек и таз для мытья. Из своей кровати сквозь небольшое оконце она могла видеть далеко до самого горизонта все окрестности. Она видела как встает солнце, как оно заходит, как луна сменяется месяцем и обратно — магию каждого дня, про которую нельзя забывать.
Она вновь привела на холм лошадь, навьюченную скарбом, взятым из своей прежней комнаты на ферме, попрощалась с родителями и на закате направилась в холмы.
— Скажи, джигит, ты этого действительно хочешь? — спросил ее отец.
— Да, хочу.
Матушка расплакалась, и протянула ей новое полотенце, в котором были завернуты свежеиспеченный каравай и кусок сыра.