д.
Она накормила коз, которые с подозрением отнеслись к подобной щедрости и проводили ее взглядом, когда она направилась к курам, которые вечно ковырялись в земле в поиске червячков. Однако, сегодня они не клевали, и не замечали старую ведьму словно ее здесь не было.
Накормив живность, Матушка Ветровоск сходила в чулан и вернулась с охапкой нарезанных ивовых прутьев. Ей предстояло поместить каждый гибкий прутик на свое место. Затем, когда вещь, над которой она работала, стала действительно превосходной и полностью удовлетворяющей нужды, Матушка Ветровоск оставила ее у лестницы, где ее трудно будет не заметить тем, у кого имеются глаза.
Она отнесла остатки прутьев и вернулась с небольшой сумочкой белого цвета. В другой руке она несла красную ленту. Матушка посмотрела на небо. Время было на исходе.
Она быстро дошла до леса. Ты из любопытства, как умеют лишь кошки, у которых еще не истрачены восемь жизней из девяти, последовала за ней. Закончив дела, Матушка Ветровоск вернулась по своим следам к небольшому ручейку, который весело журчал и звенел в лесу неподалеку.
Она хорошо знала лес. Каждую корягу, каждый пень, каждое живое существо в нем. И куда более полно, чем кто-либо смог бы это сделать не будучи ведьмой. Когда ее нос подсказал ей, что поблизости никого нет, кроме Ты, она открыла сумочку, достала кусок мыла собственного изготовления и разделась.
Она вошла в ручей и постаралась вымыться дочиста, насколько это возможно. Потом, вытеревшись и завернувшись лишь в плащ, она вернулась в домик, дополнительно накормила Ты, покачала головой, и, мурлыча под нос какой-то древний мотивчик, забралась по скрипучей лестнице в спальню.
Там Эсмеральда Ветровоск расчесала свои длинные седые волосы и вновь заколола их армией заколок, сложив традиционной раковиной. Потом она оделась, выбрав свое лучшее ведьминское платье и наименее ношенную пару панталон. Чуть погодя она распахнула окно навстречу теплому вечернему воздуху, осторожно положила пару монет в один пенни на крохотный прикроватный столик рядом с остроконечной шляпой, украшенной новой шпилькой.
Последнее, что она сделала перед тем, как лечь, взяла в руки знакомую табличку, переписанную чуть ранее.
Чуть погодя, когда Ты вспрыгнула на постель, ей стало понятно, что произошло нечто странное. Она услышала, как в темноте ухнула сова и залаяла лисица.
Ты осталась одна. Совсем одна.
Но если бы кошки умели улыбаться, то она бы улыбнулась.
Эта ночь была странной. Совы ухали почти без передышки, и ветер снаружи по какой-то причине заставлял моргать свечи, словно в отместку залетая внутрь и вылетая обратно, но на Матушке Ветровоск было новое платье, и она была ко всему готова.
И вот в глубине теплой темноты, когда рассвет незаметно уже начал подкрадываться к ночи, к ее душе явился посетитель. Некто с косой, лезвие которой было настолько острым, что было способно отделить душу от тела.
Потом тьма заговорила:
— ЭСМЕРАЛЬДА ВЕТРОВОСК, ТЫ ЗНАЕШЬ, КТО ПРИШЕЛ. МОГУ СКАЗАТЬ, ДЛЯ МЕНЯ ЭТО БОЛЬШАЯ ЧЕСТЬ.
— Я знаю, что это вы, господин Смерть. В конце концов, мы ведьмы всегда знаем свой час, — ответила Матушка Ветровоск, оглядываясь на свое лежащее на постели тело.
Посетитель был ей знаком, и местность, по которой он вел ее, так же была ей знакома, поскольку за долгие годы она не раз помогала пройти по ней другим. Ведьмы стоят на границе сущего, между светом и тьмой, между жизнью и смертью, совершая выбор, решая, хотя другие сочтут, что никакого выбора или иных решений быть не может. Иногда им приходится помочь какой-нибудь бедной душе пережить последние минуты, найти дверь и не потеряться в темноте.
Матушка Ветровоск была ведьмой долгие, долгие годы.
— ЭСМЕРАЛЬДА ВЕТРОВОСК, МЫ УЖЕ МНОГОКРАТНО ВСТРЕЧАЛИСЬ РАНЕЕ, НЕ ТАК ЛИ?
— Слишком часто, чтобы считать, господин Жнец. Ладно, ты наконец заполучил и меня, старый пройдоха. Я прожила так долго, что грех жаловаться. И я не из тех, кто торопится или причитает.
— Я С ИНТЕРЕСОМ НАБЛЮДАЛ ЗА ТВОИМ РОСТОМ, ЭСМЕРАЛЬДА ВЕТРОВОСК, — произнес голос в темноте. Голос был твердым, но о-очень вежливым, однако в его тоне ощущалось удивление: — ПРОШУ, ОТВЕТЬ, ПОЧЕМУ, ЗНАЯ, ЧТО ТЫ МОГЛА БЫ СТАТЬ КЕМ УГОДНО И ПОЛУЧИТЬ ЧТО УГОДНО НА СВЕТЕ, ТЫ ОСТАЛАСЬ ЖИТЬ В ЛЕСНОЙ ХИЖИНЕ В ЭТОЙ БЕДНОЙ СТРАНЕ?
— Не могу ничего сказать за весь свет, по крайней мере не особо много, но в моей стране я могу совершать небольшие чудеса для обычных людей, — едко ответила Матушка Ветровоск. — А что до всего света, то я никогда не хотела всего… мне нужна была только часть. Крохотная часть, о которой я могла заботиться и беречь от бурь. Не от тех, знаете ли, что являются с небес, а другого рода.
— МОГЛА БЫ ТЫ СКАЗАТЬ, ЧТО ТВОЯ ЖИЗНЬ ПРИНЕСЛА ЛЮДЯМ ЛАНКРА И ОБЩЕСТВЕННОСТИ ПОЛЬЗУ?
Спустя минуту душа Матушки Ветровоск ответила:
— Что ж, не буду хвастать, ваша милость. Я считаю, что сделала все правильно, по крайней мере для Ланкра. А в Общественности я ни разу не была.
— ГОСПОЖА ВЕТРОВОСК, СЛОВО «ОБЩЕСТВЕННОСТЬ» ОЗНАЧАЕТ, К ПРИМЕРУ, СОСЕДЕЙ.
— Ну ладно, — сказала Матушка Ветровоск, — О них я тоже не забывала.
— ЭТО ПО-НАСТОЯЩЕМУ ХОРОШО ПРОЖИТАЯ ЖИЗНЬ, ЭСМЕРАЛЬДА.
— Благодарю, — ответила ведьма. — Я старалась.
— ВЕСЬМА ПОСТАРАЛАСЬ. И Я ЖДУ ВСТРЕЧИ С ТВОЕЙ ИЗБРАННИЦЕЙ. МЫ С НЕЙ УЖЕ ВСТРЕЧАЛИСЬ.
— Она хорошая ведьма, это верно, — сказала тень Матушки Ветровоск. — Я в ней не сомневаюсь.
— ТЫ ОЧЕНЬ ХОРОШО ДЕРЖИШЬСЯ, ЭСМЕРАЛЬДА ВЕТРОВОСК,
— Для меня это безусловно сложно, абсолютно не нравится, но я знаю, что вы, господин Смерть, делаете это для каждого. Разве есть иной выход?
— БОЮСЬ, ИНОГО ВЫХОДА НЕТ. ВСЕ МЫ ПЛЫВЕМ ПО ВОЛЕ ВЕТРОВ ВРЕМЕНИ. НО ТВОЯ СВЕЧА, ГОСПОЖА ВЕТРОВОСК, ЕЩЕ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ ПОГОРИТ, ПОКА ЕЙ НЕ ПРИДЕТ ВРЕМЯ ПОГАСНУТЬ… НЕБОЛЬШАЯ НАГРАДА ЗА ХОРОШО ПРОЖИТУЮ ЖИЗНЬ. ЕСЛИ БЫ СПРОСИЛИ МОЕ МНЕНИЕ, ПОСКОЛЬКУ Я СЛЕЖУ ЗА БАЛАНСОМ, ТЫ ОСТАВЛЯЕШЬ ПОСЛЕ СЕБЯ МИР В КУДА БОЛЕЕ ЛУЧШЕМ СОСТОЯНИИ, ЧЕМ ВОШЛА В НЕГО. НИКТО НЕ СПРАВИЛСЯ БЫ ЛУЧШЕ, — сказал Смерть.
Вокруг была абсолютная темнота. Даже никаких намеков на свет, за исключением двух крохотных голубых искорок в глазницах Смерти.
— Что ж, у нас вышла замечательная прогулка с занимательной беседой. По дороге я увидела много интересного, включая вас, мой добрый друг. Может нам уже пора отправляться?
— МАДАМ, МЫ ДАВНО УШЛИ.
В свете раннего утра на поверхности деревенского пруда рядом с Огрызком сперва появились пузыри, потом сама мисс Тик, ведьмознатица. К сожалению у столь блистательного появления не оказалось иных зрителей, кроме ее мула по имени Йосиф, мирно пасущегося на берегу. «Ну разумеется, — горько размышляла она, отправляясь за полотенцем, — все меня бросили в такое время».
Она вздохнула. Какое несчастье, что старые обычаи отмирают. В те худшие прежние времена ей так нравилось старое-доброе испытание ведьм водой. Она даже специально тренировалась. Все эти уроки плаванья, тренировки по развязыванию узлов в щеботанском колледже для молодых особ. При необходимости могла она даже драться под водой. По крайней мере, постараться побить собственный рекорд по развязыванию боцманских узлов, которые повсеместно считались самыми надежными против ужасных ведьм.
А теперь? Купание в пруду стало чем-то вроде хобби, и у нее сложилось скверное чувство, что, после того, как она побывала в их деревнях, остальные стали копировать ее методы. Она даже слышала о плавательном клубе, устроенном в одном небольшом поселке неподалеку от Ветчины-на-Ржи.[11]
Мисс Тик вытерлась и направилась обратно к своему крохотному каравану, надела на морду Йосифа торбу с кормом и поставила котелок на огонь. Разместившись под деревьями, она села перекусить похлебкой с хлебом — плата от жены фермера за позавчерашний вечерний урок чтения. Глядя ей вслед, мисс Тик улыбалась, заметив в глазах довольно пожилой женщины загоревшийся огонек. «Теперь, — сказала она, — я смогу узнать, что же написано в тех письмах, что получает Альфред. Особенно в тех, что пахнут лавандой».
Наверное будет лучше побыстрее двинуться дальше, решила мисс Тик. До того, как Альфред получит почту.
Набитый живот был готов к испытаниям нового дня, и она почувствовала в воздухе какую-то нервозность, поэтому ничего не оставалось, как сделать запутку.
Запутка служит ведьме средством концентрации внимания и непременно должна быть сделана по необходимости прямо на месте — чтобы поймать момент. Ее можно смастерить практически из чего угодно, однако обязательно следует использовать что-то живое. Сойдет даже яйцо, хотя большинство ведьм предпочитают не взрывать его, а сберечь на ужин. Мисс Тик нашла в своих карманах: щепку, носовой платок не первой свежести, старый носок, окаменевший каштан, камень с дыркой и гриб, который мисс Тик не смогла опознать, поэтому не рисковала есть. Она мастерски связала все это вместе куском нитки и обрывком резинки от штанов.
Она потянула за концы. Что-то было не так. С «чпоканием», которое разнеслось по округе, клубок предметов взмыл в воздух и принялся крутиться и вертеться.
— Это все усложняет, — простонала мисс Тик.
Прямо за тем лесом, в котором находился домик Матушки Ветровоск, Нянюшка Ягг едва не уронила бутылку лучшего домашнего сидра на своего кота Грибо. Она хранила свой неприкосновенный запас сидра в густых зарослях за домом. Кот собрался было возмущенно мяукнуть, но заметив выражение лица хозяйки — обычно благодушное, но на сей раз мрачнее утренней тучи — решил быть паинькой.
«На ее месте, — услышал кот ее бормотание, — должна была быть я».
Королева ланкрская Марграт, ведьма в отставке, находившаяся в Генуе с визитом со своим венценосным супругом Веренсом, обнаружила, что несмотря на то, что она считала себя удалившейся от магических дел, магия и не думала от нее удаляться. Почувствовав накатившую на мир, словно цунами, шоковую волну, она вздрогнула, ощущая, что ход вещей… изменился.