Она заворочалась, повернулась и, открыв и подняв глаза, внезапно увидела уставившуюся на нее сову, усевшуюся на ставень. Ее огромные глаза светились в темноте словно фонари из потустороннего мира. Новое знамение? Матушке всегда нравились совы…
Тут за работу взялось ее Ясномыслие, размышляя о том, о чем она размышляет: «Нельзя утверждать, что не справишься, потому что ей говорили, что такого про себя не скажет ни одна ведьма. Я подразумеваю, что ты знаешь, что ты хороша. Это верно. Старшие ведьмы знают, что ты когда-то выкинула из нашего мира прочь Королеву Фей, и видели, как ты справилась с Роителем. Видели как ты вернулась».
«Но разве этого достаточно?» — вмешалось ее Точномыслие. — «После того… после того как мы сделаем то, что должны, все что останется — надеть дополнительные панталоны, сесть на помело и отправляться домой. Все равно придется уехать, даже если мне навязали новое владение. Нужно объяснить родителям. И мне нужна помощь на Мелу… если придется быть в двух местах одновременно, это будет кошмар. Я же не кошка…»
И едва она это подумала, она опустила глаза и увидела глядящую Ты. Но не просто глядящую. Ее взгляд был пронизывающим, как бывает у кошек, и Тиффани показалось, он означает следующее: «Приступай к работе. Предстоит много потрудиться. Не думай о себе. Думай о других».
Наконец, усталость взяла верх, и Тиффани Болит уснула.
На утро все семафорные башни затрещали, разнося по линиям новости о смерти Матушки Ветровоск. Узнававшие об этом люди воспринимали новость по-разному.
Миссис Иервиг[16] узнала об этом в своем кабинете, делая записки для новой книги «Цветок Магика», вместе с внезапном чувством неправильности, словно мир накренился. Она изобразила на лице приличествующую скорбную мину и, стараясь скрыть радость, направилась к мужу, старому волшебнику, чтобы сообщить эту новость. Внезапно до нее дошло так же то, что теперь она, миссис Иервиг стала одной из самых могущественных ведьм в Ланкре. Может ей даже удастся посадить в ее домике свою последнюю ученицу? Ее острые черты лица еще больше заострились, когда она подумала, насколько магично все может получиться, если использовать несколько сетей проклятий, чар, пару символов рунн, серебряных звезд, черных вельветовых накидок и… о, да, отличный хрустальный шар.
Она приказала своей новой ученице взять свою шляпу и помело, и натянула свою лучшую пару черных кружевных перчаток с вышитыми серебряными символами на кончиках пальцев. Ей нужно будет создать вход…
В лавке «Сувениров и розыгрышей Боффо» на улице Десятого яйца дом четыре в Анк-Морпорке миссис Прост сказала: «Как жаль! Старушка отлично справлялась».
Разумеется, у ведьм нет главных, но каждая знала, что Матушка Ветровоск была бы лучшим лидером из тех, кого у них нет. Поэтому теперь кому-то другому предстояло выйти вперед, чтобы как-то направлять ведьм. И приглядывать за теми, кто склонен к хихиканью.
Миссис Прост отложила имитатор хихиканья, который она сняла с витрины для сравнительного хихиканья, и обратилась к сыну, Дереку: — Предстоит большой спор, иначе мое имя не Юнис Прост. Но ее владение, вне всякого сомнения, отойдет юной Тиффани Болит. Мы все видели, на что она способна, — и мысленно добавила: «Давай, Тиффани, пока тебя не опередили!»
Барабантер с «Анкморпоркской Правдой» в руке со всех ног спешил в Овальный кабинет к лорду Ветинари, который ожидал свой ежедневный кроссворд.
Но лорд Ветинари уже знал важные новости.
— Предстоят сложности. Помяни мои слова, среди женщин будет склока, — он вздохнул. — Что думаешь, Барабантер? Кого вынесет наверх варева? — Он постучал по набалдашнику своей черной трости, словно обдумывая ответ на собственный вопрос.
— Что ж, милорд, судя по слухам, которые ходят на семафорных башнях это некто Тиффани Болит. Она довольно юна.
— Довольно юна, верно. И хороша в своем деле?
— Хочется верить, сэр.
— А что говорят о той женщине, миссис Иервиг?
Барабантер состроил мину:
— Показушница, милорд. Не любит пачкаться. Множество побрякушек, черные кружева. Вы знаете таких. Имеет связи. Но это все, что я могу сказать.
— Ах, да. Сейчас, когда ты мне напомнил, я ее вспомнил. Агрессивная и эгоистичная. Она из тех, что посещает светские рауты.
— Вы тоже, милорд.
— Да, но я-то тиран. Это моя работа, которую я, к сожалению, должен выполнять. Теперь о юной мисс Болит. Что нам еще о ней известно? Разве в городе не возникли беспорядки во время ее последнего визита?
— Нак Мак Фиглы, милорд, очень к ней привязаны, как и она к ним. Они считают себя кем-то вроде ее почетной стражи во время ее путешествий.
— Барабантер.
— Да, милорд?
— Я хочу использовать слово, которое раньше не использовал. Кривенс! Нам бы не хотелось вновь испытать нашествие фиглов. Это не допустимо!
— Маловероятно, милорд. Госпожа Болит держит их в узде, и вряд ли захочет повторения событий своего прошлого визита. И повреждения не носили долговременный характер.
— Разве «Голова короля» не превратилась в «Шею короля»?[17]
— Совершенно верно, милорд, но как оказалось, для многих это изменение было к лучшему. В основном для владельца, который наживается за счет туристов. Трактир даже внесен в туристический гид.
— Если на ее стороне фиглы, то с ней приходится считаться, — задумался Ветинари.
— Юная леди известна так же своей рассудительностью, умом и отзывчивостью.
— И с ней все еще можно общаться? Хотелось бы мне сказать то же самое о миссис Иервиг. Хмм. Нам следует внимательно к ней присмотреться…
Аркканцлер Невидимого Университета Наверн Ридикулли сидел уставившись в стену своей спальни, снова вытирая слезы. Собравшись мыслями, он вызвал своего подручного волшебника Думмера Туппса.
— Семафор передал подтверждение сообщению Гекса, господин Туппс, — горько сказал он. — Ведьма из Ланкра Эсме Ветровоск, известная многим как Матушка Ветровоск, умерла. — Аркканцлер выглядел слегка встревоженным. На его коленях был ворох писем, которые он теребил в руках. — Когда мы были моложе, между нами была своего рода связь. Но она хотела стать лучшей в мире ведьмой, а я надеялся когда-нибудь стать Аркканцлером. К несчастью для нас наши мечты осуществились.[18]
— Ух ты, сэр. Хотите, чтобы я внес в ваше расписание посещение поминок? Я полагаю, они должны быть…
— К чертям расписание, господин Туппс. Я ухожу. Немедленно.
— Со всем уважением, Аркканцлер, напомню, что вы, сэр, обещали быть на встрече с гильдией ростовщиков и бухгалтеров.
— С этими вымогателями! Передай им, что у меня срочные международные дела.
Тупс разнервничался:
— Но, Аркканцлер, это ведь неправда.
Чудакулли отмахнулся:
— Нет, правда!
Правила не для всех. Не для него. «И, — он подумал с острой болью, — не для Эсме Ветровоск…»
— Вы давно в Университете, молодой человек? — буркнул он Туппсу. — Лицемерие наш козырь в переговорах. А теперь, господин Туппс, я собираюсь взять свое помело и оставляю это место в ваших надежных руках.
В том… ином мире, что паразитирует при помощи маленьких дьявольских когтей в каменных проходах, эльф вынашивал свой план. Он задумал захватить власть в стране Фей у Королевы, которая так и не сумела оправиться после поражения от той маленькой девочки по имени Тиффани Болит. Замышлял прыжок, прорыв сквозь проход, поскольку — по крайней мере, на время — преграда тонка. Могущественная карга больше не стояла на пути. А значит этот мир будет уязвим.
Глаза лорда Цветок Гороха заблестели и его разум был наполнился образами жертв, наслаждением от жестокости, от тех игрушек в новых землях, с которыми могли бы поиграть эльфы.
Когда настанет подходящий момент…
Глава 4Прощание и приветствие
Следующим утром даже целый кувшин сидра, почти мгновенно выпитый Нянюшкой Ягг, не помог спустить тело Матушки Ветровоск по винтовой лестнице. Тем не менее, это получилось, и даже ни разу не уронив.
Они аккуратно уложили тело в плетеную корзину, и, пока Нянюшка Ягг переводила дыхание, Тиффани сходила в сарай за тачкой и лопатами. Потом они вместе аккуратно подняли корзину на тачку, сложив лопаты по обе стороны.
Тиффани взялась за ручки.
— Оставайтесь здесь, Роб, — приказала она фиглам, вылезших из разных укрытий и выстроившихся перед ней. — Это наши карговские дела. Вам нельзя мне помогать.
Роб Всякограб поскреб ногой землю:
— Но ты ж наша карга, и, знашь ли, Джини казала…
— Роб Всякограб! — Стальной взгляд Тиффани пришпилил фигла к земле. — Ты не помнишь главную каргу? Матушку Ветровоск? Ты хочешь, чтобы ее тень вернулась и… вечно указывала что делать? — Послышался общий стон, а Вулли Валенок попятился, скуля от страха. — Тогда усвойте следующее: это то, что карга должна делать самостоятельно. — Она повернулась к Нянюшке Ягг: — Куда везти?
— Эсме приметила местечко в лесу, Тифф. Там она и хотела упокоиться, — ответила старушка. — Идем! Я знаю место.
Сад Матушки Ветровоск незаметно переходил в лес, но дорога показалась Тиффани бесконечной. Наконец, они прибыли в густую чащу, где из земли торчала палка с повязанной на кончике красной лентой.
Взявшись за лопаты обе ведьмы начали копать в прохладной утренней дымке. Это был тяжелый труд, но Матушка Ветровоск выбрала хорошее место и земля была легкой и мягкой.
Наконец они вырыли могилу, в основном благодаря Тиффани. Пока Тиффани возилась с тачкой, Нянюшка Ягг повисла на рукояти лопаты, проклиная мозоли, и прикладывалась к фляге. Они аккуратно опустили корзину в могилу и мгновение постояли молча.
Ни словом не обмолвившись, они обе поклонились могиле ведьмы. Потом дружно взявшись за лопаты, они стали ее засыпать землей. Кир-чанк! Кир-чанк! Лопата за лопатой, пока из-под земли не осталось видно гроба, и Тиффани следила, как растет горка, пока не была брошена последняя горсть.